Нити Данталли

Иммара разбудил звон стали. Жрец резко открыл глаза и приподнялся, однако увидев источник шума, с резким выдохом снова лег на землю.

Бенедикт и Ренард просыпались рано, независимо от того, кто и когда из них стоял в карауле. Стараясь поддерживать форму, Колер спозаранку начинал тренировку по фехтованию, и первый из проснувшихся братьев неизменно оказывался его противником. В большинстве случаев эта роль отводилась именно слепому жрецу.

На вкус Иммара Бенедикт был выдающимся фехтовальщиком, но в сравнении с Ренардом проигрывал с треском.

Светловолосый воин парировал удары своего командира играючи, словно вел партию в танце. Бендикт бился в полную силу, проводя прием за приемом, но каждый раз натыкался на умелое сопротивление. В этот раз Ренард по обыкновению уже через минуту поединка сумел выбить меч из руки противника и приставить клинок к горлу Колера.

Бенедикт усмехнулся.

— Победа снова за тобой, мой друг, — смиренно произнес он, переводя дыхание.

Ренард опустил клинок и кивнул в знак почтения.

— С каждым разом у тебя получается лучше, — прошелестел он голосом, которым вполне мог бы обладать Жнец Душ. Его белесые невидящие глаза смотрели в никуда.

Бенедикт утер пот со лба.

— Не раз мне удавалось победить Иммара, — отдышавшись, проговорил он. — Но никогда не получалось победить тебя.

Ренард криво улыбнулся.

— Трудно победить человека, который видит всем телом, тогда как ты можешь пользоваться только глазами, — прошелестел он.

Иммар, тяжело вздохнув, поднялся и отряхнул ярко-красный дорожный костюм от налипших листьев.

— До Олсада на лошадях меньше дня пути, — произнес он вместо приветствия. — Думаю, стоит отправляться, раз вы уже давно на ногах.

— Дорога займет полдня, если быть точнее, — кивнул Бенедикт. — Ты прав, отправляемся в путь. Не будем мешкать.

— Эревальна не прилетала? — поинтересовался Иммар.

— Еще нет, — отозвался Колер. — Стало быть, мы не сможем сообщить Фалетту о наших передвижениях.

— Не думаю, что это повод для расстройства, — хмыкнул Ренард. Бенедикт вернул ему ухмылку.

— Я тоже так не думаю, — он оглядел серых кобыл, стоящих рядом, и кивнул. — Знаете, у меня есть предчувствие, что мы на правильном пути, и именно мы найдем Ормонта.

— У тебя всегда был нюх на данталли, — осклабился Ренард. — Здесь даже я тебе уступаю.

— Должно быть, на то воля богов, мой друг, — смиренно отозвался Бенедикт. — По крайней мере, мне искренне хотелось бы в это верить.

С этими словами Колер направился к лошадям, и его братья последовали за ним.

Вальсбургский лес, Гинтара. Берег реки Мотт.

Шестнадцатый день Матира, год 1489 с.д.п.

Они бежали, не останавливаясь и не разбирая дороги, несколько часов к ряду. Казалось, внезапная встреча с преследователями лишь по окончании сражения заставила кровь закипеть в жилах. В спешке, Мальстен и Аэлин не проверили, сколько врагов осталось в живых. Один был лишь ранен в бедро, второй попал под копыта собственной лошади и мог потерять сознание, но выжить. Оставшиеся пятеро воинов были однозначно мертвы, но это не значило, что за группой Николаса Фалетта не последуют другие отряды Рериха.

Лишь когда впереди замаячил берег реки, Аэлин чуть замедлилась и вскоре перешла на легкий шаг. Мальстен следовал за охотницей по пятам, и, когда молодая женщина сбавила темп, данталли вдруг ощутил сильное головокружение и дурноту.

«Похоже, за годы мирной жизни я подрастерял форму больше, чем мне казалось», — с усмешкой подумал он, стремясь удержать равновесие. Лишь сейчас, перейдя на шаг, Мальстен позволил себе чуть отстать от охотницы.

Аэлин остановилась, уперла руки в боки и, глубоко дыша, изучающе осмотрела пейзаж, раскинувшийся перед ней. У нее ушло несколько секунд на то, чтобы оценить местность.

— Мы приблизились к другому тракту. Сильно свернули с пути, — охотница отдышалась и продолжила, не оборачиваясь. — Это река Мотт. Если перейдем ее вброд, то примерно в лиге отсюда будет небольшой везерский городок Олсад. Между Гинтарой и Везером границы открыты, патрулей нет, так что до Олсада доберемся спокойно. Оттуда есть дорога на Фрэнлин, ведущая также через лес. Это не основной тракт, но, возможно, так даже лучше. В Олсаде сможем переждать ночь и отправиться в путь. От Фрэнлина нас будет отделять около трех дней в нашем темпе.

Мальстен лишь кивал молодой женщине в спину, не в силах вымолвить ни слова от усталости. Он тяжело привалился к многолетнему дубу, приложив руку к левому боку, отчего-то то и дело отдающемуся легкой режущей болью.

Ладонь данталли наткнулась на что-то липкое и теплое. Мальстен вздрогнул, отнимая руку и почувствовал, как тело по очереди обдает волной холода и жара: кровь. Ладонь была вся перепачкана в темно-синей крови.

«Проклятье!» — выругался про себя данталли, спеша отереть руку о черную рубаху. Он не успел даже заметить, когда получил ранение. Наверное, не ощутил за расплатой и, похоже, уйти от атаки последнего противника ему все же не удалось.

«В который раз уже подставился левым боком!» — отругал себя Мальстен, напряженно посмотрев в спину Аэлин. — «Она не должна это видеть!»

Охотница тем временем повернулась к своему спутнику, на лице ее играла легкая победная улыбка.

— Кстати, я не поблагодарила вас. Ваша стрела спасла меня от Фалетта, — увидев лицо данталли, молодая женщина резко посерьезнела. — Мальстен, что с вами? Вы очень бледны.

«Плохо», — отметил для себя кукольник, но ответил с натянутой улыбкой.

— Ничего, пустяки. Подрастерял былую форму, только и всего, — он оттолкнулся от дуба и сделал несколько шагов, прикидывая, сколько еще сможет пройти с такой раной, прежде чем потеряет сознание от потери крови. — Нам нужно двигаться дальше.

Перед глазами данталли вдруг все поплыло, ком дурноты подступил к горлу. Мальстен шумно выдохнул и вновь схватился за дуб, чтобы не упасть.

Аэлин обеспокоенно ахнула, приближаясь к спутнику.

— Боги, Мальстен, да вы ранены! — воскликнула она. — Почему не сказали?

Данталли сдержал усмешку.

— Ничего серьезного, царапина. Ею вполне можно будет заняться в Олсаде. Дойдем туда, и я с ней справлюсь самостоятельно. А пока лучше не задерживаться.

Он и сам не верил в то, что говорил: вряд ли его хватит на последующие десять шагов.

Аэлин недоверчиво прищурилась, ее ярко-зеленые глаза оценивающе смотрели на кукольника.

— Как раз задержаться мы сейчас можем, — качнула головой она. — У нас вполне есть время обработать вашу рану. Преследователи остались далеко позади.

— Мы убили не всех, — холодно отозвался Мальстен.

— Даже если так, один из воинов истекает кровью, второго забила лошадь и, возможно, насмерть. Если они оба и живы, связаться с подмогой у них не получится: я убила их средство связи. Они переговаривались через эревальну. Так что давайте я осмотрю вашу рану.

— Нет! — воскликнул данталли, надеясь, что не позволил испугу мелькнуть в своих глазах. Рука невольно скользнула под полы плаща, чтобы придержать кровоточащий бок, и тогда он понял, что его обман будет раскрыт с минуты на минуту.

Аэлин ощутила, будто земля уходит у нее из-под ног.

«Он не хочет, чтобы я видела его кровь…» — с ужасом осознала охотница. Каждый раз до этого, когда молодая женщина сомневалась в правдивости истории Мальстена, она вспоминала их первую встречу, во время которой убедилась, что кукольник — человек. А ведь там, в Прите, она увидела лишь то, что хотела: струйку красной крови на его лице, под самым носом. Аэлин ни разу не задалась вопросом, могла ли эта кровь быть чужой — не хотела им задаваться. Она истово желала верить в то, что слова Мальстена Ормонта правдивы, и его история искажена недоброжелателями. Если б только это могло быть так!

Сделав пару шагов к своему спутнику, молодая женщина мысленно прикинула, сколько времени ей понадобится на бросок стилета. Оружие, спрятанное в правом рукаве, буквально обожгло руку.