Нити Данталли

Рерих глубоко вздохнул и замолчал. Пауза длилась почти минуту, затем монарх сжал плечо Томпса, вдохновленно улыбаясь.

— Я хочу увеличить отряд Ормонта, Эллард, — тихо произнес он. Генерал удивленно приподнял брови.

— Увеличить? Но…

— Он справляется, мой друг. Он действительно делает то, что обещал, и это… невероятно! Только представь, что будет, если мы дадим ему в подчинение сотню!

Томпс ужаснулся.

«Сотня! Позволить данталли влезть в душу к сотне человек!»

— Ваше Величество, — Эллард покачал головой. — Я не советовал бы Вам этого делать. Мы и без того рискуем, нас могут заподозрить даже с дюжиной таких… особых солдат, а Вы предлагаете сотню! Могут поползти слухи. Подумайте: бойцы, которые сражались одним образом, под командованием Ормонта за один день начинают работать, как слаженный механизм, как только снимают красные плащи и остаются в черном. Это привлечет лишнее внимание, люди догадаются. Будет скандал, на нас ополчатся все земли, правители которых подписали Конвенцию. То есть, весь материк!

Рерих снисходительно улыбнулся. Опасения генерала не были для него неожиданными, суть этих страхов он прекрасно знал, но в силу присущих молодости авантюризма и готовности идти на риск не разделял их.

— Я понимаю. Поэтому, чтобы не было слухов, я прикажу прислать девять десятков новых воинов. Никто не будет знать, как они сражались до того. К тому же, они будут новобранцами, и единственное, о чем подумают люди, это о новой военной школе, которая готовит бойцов лучше, чем это делалось прежде, — король покачал головой. — Сейчас, мой друг, никто не решается нарушить Конвенцию, поэтому верная мысль о том, почему наши новобранцы так сражаются, никому не придет в голову. А если даже и придет, мы всегда сможем отрицать наше вмешательство. Ормонт уникален тем, что принимает участие в сражении и бьется наравне с остальными, тем самым он смог бы обвести вокруг пальца кого угодно, включая нас. Могли ведь мы по незнанию позволить заносчивому сотнику блажь в виде отсутствия красных одежд на его людях?

— Это рискованно… после того, как Красный Культ захватил Хоттмар и сжег там данталли, никому не составит труда сложить два и два и понять, что наша «неосведомленность» шита белыми нитками, Ваше Величество.

— И все же без доказательств этого совет не сможет ничего предъявить Анкорде. Юридически, мой друг, мы чисты, на Арреде не принято налагать санкции за домыслы. Хоттмарский демон был лишь приглашенным учителем. Ни чета Ормонт, ни этот казненный данталли о связи Мальстена с демонами ничего Культу не сказали. Даже под пытками, а это о многом говорит. Культ умеет выбивать информацию, но здесь — не сдюжил, что сильно играет нам на руку. К тому же, когда наводил справки, я слышал, в Хоттмаре работал весьма упорный жрец, который отправил на Суд Богов уже не один десяток данталли, и на допросах у него прежде никто не молчал. Еще один аргумент в нашу пользу. К тому же посмотри на Ормонта! Его не заподозрят, Эллард, я уверен.

Томпс нахмурился.

— Если только не ранят, — пробасил он, тут же уронив голос до едва слышного шепота. — Когда прольется синяя кровь, сомнений ни у кого не останется.

Рерих согласно кивнул.

— И в этом случае мы будем удивлены не меньше остальных. Ормонт знает это, он не даст себя ранить. Прикроется кем-нибудь из воинов, и будет прав. При данном раскладе он для нас важнее любого воина, как и его обладающий пророческим даром товарищ. Для нас он, к слову, оказался вестником не беды, но удачи.

— Это как посмотреть…

Эллард сильнее сдвинул брови к переносице. Когда данталли заключил тайный договор с Рерихом, он предложил для помощи еще одно существо, использовать которое никто ранее не решался, из тех же суеверных страхов. Присутствие аггрефьера на месте сражения не регламентировалось Вальсбургской Конвенцией — люди не осмеливались диктовать вестникам беды, столь тесно связанными со смертью, где им находиться. Вреда на поле боя аггрефьеры не причиняли, они лишь возвещали о чьей-то кончине и при этом умели предсказывать скорую смерть. Данталли оказался дружен с одним из этих существ и рассказал Рериху о способностях вестников беды к предвидению. Король Анкорды согласился поговорить с аггрефьером и вскоре принял его на службу, обещая щедрое жалование.

Рерих нарушил молчание, выведя генерала из раздумий.

— Приведи Ормонта ко мне, Эллард, — улыбнулся монарх. — Хочу сообщить ему о его повышении до сотника.

Томпс тяжело вздохнул, поняв, что переубеждать короля, похоже, бесполезно.

— Да, Ваше Величество, — безрадостно отозвался он, направившись к палатке данталли. О том, что Рерих отправил его, словно посыльного, за демоном-кукольником, он старался не думать.

Эллард прошел мимо отряда, вверенного Ормонту, но самого Мальстена среди новобранцев, считавших себя едва ли не лучшими воинами Арреды, не увидел.

«Даже странно, что данталли не празднует собственную победу со своими марионетками», — с отвращением подумал Томпс, когда вдалеке замаячила палатка Мальстена. Вздохнув, генерал вошел внутрь и увидел демона-кукольника на настиле. Вид у существа был уставший и болезненный, хотя непосредственно после сражения он, казалось, чувствовал себя хорошо.

Эллард прочистил горло.

— Ормонт! — громогласно окликнул он. — Поднимайся. Его Величество желает тебя видеть в своем шатре.

Мальстен лишь теперь перевел уставший взгляд на Томпса.

— Я зайду немного позже, — произнес он.

Эллард побагровел от злости и процедил сквозь плотно стиснутые зубы:

— Не знаю, где ты вырос, но там однозначно были другие порядки, либо тебя совсем не учили манерам, Ормонт. В анкордской армии ты должен выполнять приказы Его Величества и мои. Незамедлительно. Поднимайся!

Эллард шагнул вперед, угрожающе нависнув над данталли.

— Не забывай, что если нам не понравится твое поведение, мы быстро сделаем так, что тебя раскроют, и передадим Красному Культу.

Мальстен на несколько мгновений прикрыл глаза, затем, плотно стиснув челюсти, поднялся и кивнул.

— Рерих обещал, что будет давать мне некоторое время после сражений, — холодно произнес данталли, глядя на Томпса. Под взглядом этих странно смотрящих глаз Элларду становилось не по себе. Он с трудом взял себя в руки и придал лицу еще более грозный вид.

— Во-первых, не «Рерих», а «Его Величество». Еще раз позволишь себе подобную фамильярность в моем присутствии, пеняй на себя! А во-вторых, ты обещал со своими проблемами справляться самостоятельно. Король не намерен тебя долго ждать, Ормонт. Шагай!

Мальстен приподнял голову и молча вышел из палатки. Генерал последовал за ним и держался позади тенью всю дорогу до шатра Рериха. Казалось, данталли с трудом переставляет ноги.

«Да что с ним такое?» — раздраженно подумал Эллард, сомневаясь, что Ормонт вот-вот не рухнет на землю. Опасения Томпса не оправдались: данталли добрался до шатра короля и неспешно вошел внутрь.

— А-а, Мальстен! — с улыбкой протянул Рерих, приблизившись к Ормонту. — Спешу выразить вам свое восхищение! То, что вы проделали на поле боя, было потрясающе! Ваш отряд нанес врагу серьезный урон, а у вас не погиб ни один человек. И то, как они сражались!..

Данталли с мрачным видом слушал восторженную речь короля, а Томпс, в свою очередь, напряженно наблюдал за реакцией иного, заметив, что выглядеть тот стал еще хуже, чем несколько минут назад в своей палатке.

— Ваше Величество, Вы обещали дать мне время после сражения… — надтреснутым голосом произнес Мальстен. Рерих энергично закивал.

— Конечно-конечно, будет вам время, герцог, — король махнул рукой. — Я хотел лишь сообщить вам приятнейшую новость! В скором времени вы станете сотником.

— Сотником… — повторил данталли, отводя глаза. Эллард вытянул шею: ему показалось, что Ормонт действительно сейчас потеряет сознание.

Лицо Мальстена на глазах осунулось, в столь необычном взгляде его глаз мелькнуло что-то неуловимо человеческое, затравленное. Страх. Эмоция, на которую Томпс успел насмотреться вдоволь, и узнал бы ее везде.