Нити Данталли

С досадой охотница поняла, что не может сделать никаких выводов об этом человеке. Единственное, что было понятно с первого взгляда, это серьезность его отношения к сложившемуся положению.

В большинстве конфликтных ситуаций мужчины, даже видя паранг в руках Аэлин, пытались разрешить спор посредством флирта или сальных намеков. В их головах попросту не укладывалось, что женщина с внешностью, достойной королевских фавориток, в действительности может мастерски орудовать клинком и сражаться с монстрами. Аэлин привыкла, что ее не принимают всерьез, и знала, что иногда может пользоваться этим, собственная красота не была для нее тайной. Однако Мальстена Ормонта, казалось, совершенно не интересовала внешность охотницы. Сейчас он смотрел лишь на паранг в ее руке.

Молодая женщина тяжело вздохнула, решаясь, наконец, дать кукольнику ответ.

— Мое имя Аэлин, — многозначительно произнесла она. — Аэлин Дэвери.

Охотница внимательно наблюдала за реакцией Мальстена. Нет, он не переменился в лице и не издал ни звука. Однако что-то в его взгляде — столь странном, необычном взгляде — дрогнуло. Мгновение спустя он прикрыл глаза, из груди его вырвался тяжелый вздох.

— Грэг Дэвери, — тихо произнес он, и сердце Аэлин гулко ударило ей в грудь. — Он… ваш отец?

Данталли вновь столкнулся с молодой женщиной взглядами. На глаза Аэлин едва не навернулись слезы облегчения.

— Вы знали его, — качнула головой она, мигом забывая о возможной связи кукольника с Кровавой Сотней. Слова ее были утверждением, а не вопросом.

— Да, знал, — кивнул Мальстен, делая еще один шаг к охотнице. — Прошу вас, леди Аэлин, опустите паранг, и поговорим спокойно.

Молодая женщина шумно выдохнула, ее горячее дыхание обожгло Петеру затылок. Охотница медленно отвела паранг от шеи своего пленника и убрала оружие в ножны.

— Господин Адони, уходите, — спокойно кивнул Мальстен, внимательно глядя в глаза молодой женщины. — Думаю, у вас с леди Аэлин вышло некоторое недопонимание.

Петер энергично закивал, поспешив удалиться от охотницы на безопасное расстояние, а затем, обменявшись с кукольником многозначительными взглядами, спешно направился прочь от дома данталли.

«Чтобы я еще хоть раз…» — подумал он, пытаясь унять дрожь в теле после пережитого потрясения. Мужчине не удалось даже закончить мысль: что-то с силой ударило его в грудь, заставив остановиться покачнуться. Петер недоуменно опустил глаза, посмотрев на свое тело, и увидел пернатое древко стрелы, наполовину торчащее из груди. Несколько бесконечно долгих мгновений он недоверчиво смотрел на небольшое темное пятно, набухающее и расползающееся по грубому кафтану, затем пришла боль. Петер вскрикнул, тут же закашлявшись кровью, ноги его подкосились.

«Как глупо…» — успел подумать он, когда волна боли вновь накрыла его, вырывая из сознания и бросая прямиком в объятия Рорх.

Аэлин ахнула, вновь обнажая паранг. Мальстен обернулся на короткий крик, увидел упавшего на землю Петера и тут же выхватил саблю. Воздух на миг наполнился тихим пением стали.

Со стороны леса к дому приближалось пять человек. Тот, что держался позади всех, готовился выстрелить из лука снова.

— Берегитесь! — крикнул кукольник своей незваной гостье, не спеша следовать собственному совету. Вместо того он подался вперед к приближающимся врагам.

«Люди Рериха», — подумал данталли. — «Больше некому! Но как они могли узнать так быстро»?

Мальстен справедливо предположил, что противники вряд ли являются последователями Красного Культа — те, скорее, удавятся, чем снимут свои яркие красные одеяния, особенно в непосредственной близости от данталли. А эти неизвестные агрессоры не имели даже красных элементов в своей одежде. Хотя для анкордцев это было не меньшей странностью…

Кто же это тогда?

Незаметным движением невидимые для обыкновенного человека черные нити спешно вылетели из рук Мальстена, накрепко оплетая лучника, чье тело резко сделалось предательски непослушным, стрела упала на землю, подарив кукольнику и охотнице несколько спасительных секунд.

— За сарай! Скорее! — крикнула Аэлин, подбежав к данталли и решительно потянув его за собой.

— Сарай? Я называл это мастерской… — неожиданно даже для самого себя бросил Мальстен на бегу.

Охотница замечание не прокомментировала, хотя и отметила для себя, что вряд ли закоренелый воин и мошенник, участвовавший в сражениях при дэ’Вере, стал бы корчить из себя оскорбленного художника.

Мальстен успел отпустить лучника, и тот теперь вновь приготовился выстрелить. Стрела угодила в землю ровно на то место, где стоял данталли за мгновение до того, как Аэлин успела увести его за стену. Невольные напарники бегло сбросили заплечные сумки и приготовились к атаке.

— Это за мной! — одновременно с охотницей произнес кукольник сквозь плотно стиснутые зубы: расплата за непродолжительный контроль над противником жаркой болезненной волной разлилась по телу, уже через секунду начав ослабевать. Данталли шумно выдохнул, поймав изумленный взгляд женщины, и в ту же секунду осмыслил, что она сочла преследователей своей напастью.

— За вами? — недоверчиво переспросил Мальстен.

Аэлин не ответила. Ее лицо сделалось удивительно сосредоточенным и серьезным, рука твердо сжала рукоять паранга.

— Пока у них лучник, нам высовываться опасно, — скороговоркой произнесла она. — Необходимо перевести сражение в ближний бой.

Мальстен мрачно сдвинул брови.

— Лучник из него посредственный, — слукавил он. Аэлин не согласилась.

— В Петера Адони он в сумерках попал не меньше, чем с трехсот шагов, и убил его, — молодая женщина осеклась, сочувственно кивнув. — Жаль вашего друга.

Мальстен неопределенно качнул головой.

— Да, жаль. Но времени на траур нет. Скольких вы сумеете обезвредить?

— А вы? — осклабилась охотница.

Враги наступали. Вопреки опасениям данталли, никто из них не выкрикивал обличительных комментариев в его адрес и не старался огласить какие-либо требования. Эти люди попросту искали схватки с ним. Или с Аэлин…

Враги окружали рабочую пристройку с двух сторон. Одновременно охотница и данталли подали друг другу знак, что слышат шаги по обе стороны мастерской. Аэлин подняла два пальца и указала на свою сторону. Мальстен слышал рядом с собой троих, о чем сообщил охотнице, готовясь атаковать.

Неизвестные враги напали разом, выскочив с обеих сторон. Лучник оказался со стороны Мальстена.

«Тем лучше», — подумал данталли, вновь применяя нити, чтобы заставить стрелка замешкаться.

За спиной послышался звон стали о сталь.

Аэлин двигалась быстро, как дикая кошка, паранг в ее руке оказался смертоносным оружием. Она сумела ловко парировать удары обоих врагов. Из рукава ее кафтана словно по волшебству выскользнул стилет, через секунду после меткого броска оказавшийся по самую рукоять в горле одного из нападавших.

Тем временем Мальстен сумел обойти двух мечников, атаковавших его, и нанести смертельный мощный рубящий удар в грудь лучника. Кровь брызнула на лицо данталли, аккурат под нос, однако он не обратил на это внимания. Поверженный лучник издал короткий крик и рухнул на колени, хватаясь за огромную кровоточащую рану. Взгляд его стремительно угасал, и уже через несколько мгновений нити невольно отпустили свою мертвую марионетку. Теперь расплата могла настигнуть в ближайшие минуты, и кукольник старался быть к этому максимально готовым.

Мальстен развернулся, отбив летящий на него меч, присел, уворачиваясь от новой атаки, перенес вес на правую ногу и уклонился вновь.

Единственный оставшийся в живых противник Аэлин пытался наносить грубые удары крест-накрест, будто бы хотел, скорее запугать, нежели ранить охотницу. Молодая женщина быстро разгадала это и, улучив момент, нанесла удивительно сильный для своей комплекции удар, отсекший врагу руку. Кровь фонтаном брызнула на землю. Мужчина взвыл от боли, выкрикнув неясное ругательство, от которого по спине Мальстена пробежал холодок. Он не знал этого языка, не считая нескольких слов, но прекрасно помнил, где на нем когда-то говорили и кто до сих пор мог использовать его.