Страница 42 из 80
-Как будто я не умаялся, - буркнул я, - зато всё успеем. Картошечки бы для кальмара, но это долго. Поедим, запрягу пацанов, надо к Новому году салатов наделать.
-Так. Уха готова, макароны готовы, раба, соус, кальмар на подходе.
-Саша, когда ты всё успела? – удивилась мама.
-Я любима и люблю! – заявил я.
-Как это замечательно! – восхитилась мама.
-Можно строить мужчин перед столовой, - разрешил я маме.
Умытые и выспавшиеся пацаны во главе с папой ввалились на кухню, сразу прижав нас с мамой к окну. Кое как разместились за столом, не оставив нам свободного места.
-Сначала уху! – заявил я. Протестов не было. С чавканьем, всхлипами и прочими звуками мои кулинарные изыски были уничтожены. Лениво попив чай, мужчины удалились, оставив горы грязной посуды.
-Мама! – отчаянно закричал я, глядя на это безобразие.
-А ты как думала? – спросила меня мама.
-Почему ты называешь меня девочкой? – хмуро спросил я.
-Выйдешь замуж, такое будет каждый день.
-Не будет. Столько народу я не переживу.
-Здесь были все твои родные, прибавь ещё детей. Сколько у тебя будет?
-Двое. Или трое. Я люблю детей.
-Я заметила. Юрик скоро с тебя слазить не будет.
-Пусть. Нам хорошо с ним.
-Ладно, я помою посуду, отдохни.
-Как отдохни? Мы с тобой кушать будем?
-Чуть не забыла, - засмеялась мама, - там что-нибудь осталось?
-Я же разливал, садись за стол, мама, я накрою.
Убрав со стола всю грязную посуду в мойку, я налил уху, поставил тарелки с макаронами, тушёным кальмаром и соусом, и сел напротив мамы. Поковырялся в тарелке.
-Ты что такой грустный? Устал?
-Мама, он меня даже не поцеловал! – всхлипнул я.
-Ну, - огорчилась за меня мама, - он же видит, ты занята, толкучка на кухне.
-Потом поцелует.
-Потом я не дам себя поцеловать.
Пришёл Юрик, залез ко мне на колени, чмокнул меня в щёчку.
-Вот кто меня по-настоящему и бескорыстно любит, - признал я.
-Кушай, Саша, у нас впереди ещё много работы.
Не успел я съесть уху, появился Саша.
По моим заблестевшим глазам, мама поняла, кто вошёл.
-Саша, входи, проси немедленно прощения у Саши и поцелуй её!
Саша вошёл, упал на одно колено:
-Прости, Сашенька, только объясни, за что?
-Пропущенный утренний поцелуй забыл? – грозно спросила мама.
-Честное слово, не смог подобраться! – смутился Саша.
-Ты и не пытался! – обвиняюще сказал я.
-И это ещё не всё! – продолжила мама, - Всё утро Саша стояла у плиты, готовила на всю ораву завтрак, и никто не сказал спасибо, оставив гору посуды, которую нам ещё предстоит вымыть!
Юрик на это снова чмокнул меня в щёчку и победно посмотрел на Сашу.
-Я не знал, что это всё Саша наготовила! – взвыл Саша.
-А маму не надо благодарить? – тихо спросил я.
-Вы меня уничтожили, чем я могу загладить свою вину?
Только я собирался дать задание, как незаметно просочившийся Толик уже начал мыть посуду.
-Пока подумаю, - сказал я, - у нас ещё много работы. Пельмени будешь лепить, картошку чистить, будете с Толиком моими помощниками.
-А когда поцелуй?
-Когда мне будет невтерпёж.
-Долго ждать?
-Мне давно невтерпёж.
Икру я засолил в перерывах между поцелуями. Саша растопил мою лёгкую обиду, стараясь всячески угождать мне. Папа, увидев это, только крякал.
-Откуда что берётся? – спрашивал он сам себя, - клянусь своей щетиной, не мог поверить, что этот сорванец мог так измениться! Так крутить парнями!
И бегают же, задрав хвост!
-Папа! – не вытерпел я, - неужели ты не видишь, что всё просто объясняется: я чертовски обаятелен! Весь в маму!
-Насчёт мамы ты прав, но, что касается тебя… пацан пацаном, какое, к чёрту, извиняюсь, обаяние! Не иначе, Юрка обучил колдовству!
-Процесс только запущен, - скромно сказал Юрик.
До шести вечера, когда нам надо было идти на вечер в школу, мы наготовили куч салатов, налепили пельмени и манты.
Уговорили родителей пойти с нами на представление, хотя бы на наше.
Они согласились посмотреть, как мы выступим, затем отправятся дальше готовить квартиру к празднику. Я забыл сказать, что ёлка уже стояла в углу,
вокруг висели гирлянды и мишура, квартира приобрела праздничный вид.
Мы договорились, что узнаем, когда наша очередь, и позвоним родителям.
Оказалось, что наше выступление назначили на семь часов, так что подготовиться время было. Переодеваться надо было в своём кабинете, потом через всю школу бежать спортзал. Этот момент я как-то не продумал. Если переодевались только один раз, то мне надо было три раза, как и Толику. Причём ему бегать полуголым. Толика мы всё-таки окрасили, завили, получился замечательный негритёнок.
Пришлось пойти на поклон к физруку.
Тот доверял нашей компании и открыл свой кабинетик, доверив мне ключи.
Сначала мы вышли в обычных мальчишеских джинсах и рубашках, чтобы затеряться в толпе. Толик надел панамку и закрытую маску. Потанцевали с девчонками медленные танцы, поплясали быстрые. Затем нам дали знак.
Я не ожидал от себя такого мандража. Вчера, на прогоне я ощущал себя совершенно свободно, сегодня же я не мог унять дрожание рук и ног.
Толика трясло не меньше. Саша сначала успокаивал нас, потом ион заразился. Тем временем в зале уже хлопали и орали.
Изо всех сил скрутив внутри себя страх, я схватил за руку Толика и бросился в зал бегом, чтобы отрезать себе путь к отступлению.
Когда мы выбежали к ёлке, зал удивлённо затих, наверно, не поняли, кто это здесь появился.
-А теперь из солнечной Бразилии выступят артисты. Ваша задача - угадать, кто скрывается за масками.
Но мы масок не надевали, наоборот, сняли. Кроме парика, я вставил голубые контактные линзы. Вместе со светлыми волосами парика голубые линзы сделали меня совершенно неузнаваемыми, Толик ещё более потемнел, его курчавые волосы ещё никто не видел.
Оркестр начал играть задорную музыку, и мы пустились в пляс.
Зрители в зале сначала сохраняли тишину, наблюдая наши па, затем начали хлопать, кричать что-то. Мы не слышали, что нам кричали, нас несла музыка, пришло спокойствие и второе дыхание. Моя короткая юбочка моталась где- то на уровне пояса, длинные волосы развевались, Толик старался плотнее прижаться ко мне.
Возглас удивления пронёсся по залу, когда меня подхватил Саша, и мы продолжили танец втроём.
Нас узнали. Пронёсся вопль и волчий вой. Под этот ужасный шум мы убежали переодеваться к вальсу.
Зал ещё не успокоился, когда мы вышли в костюмах принца, принцессы и их оруженосца. Оруженосец неожиданно для меня и всех остальных надел мне серебряную корону, которой так не хватало костюму Ледяной принцессы. По залу пронёсся восторженный вздох.
Оркестр начал медленный вальс. Мы посмотрели в глаза друг другу и начали танец, опять забыв, где находимся. Для нас остались только мы и музыка. Замолкли звуки вальса, а мы стояли посреди зала и держали друг друга за руки. «Танго!» - крикнул кто-то, и зазвучало танго. Мы пошли под звуки танго. Все молчали, наблюдая за нами.
Кончилось и танго. С трудом нас привели в чувство и попросили спеть что-нибудь. Я взял за руку своего принца, другой рукой микрофон и запел: «Как будто по ступенькам, всё выше, и вперёд, нас за руку из детства, юность уведёт». Кто-то зашмыгал носом.
Мы закончили выступление, но нас долго не хотели отпускать, требовали что-нибудь спеть и станцевать.
Пришлось сказать, что мы и так перевыполнили программу, и зрителей ждут ещё не менее замечательные номера.
К нам пробилась Алевтина Андреевна.
-Какая ты надменная, Саша! – восхитилась она, - даже я робею!
-Вот видела же, как вы танцуете, надо было вас в заключение поставить!
Нас обступила восторженная толпа, сквозь которую кое как прошли мои мама и папа с Юриком. Юрик сразу схватил меня за руку и раскланялся. Он был в костюме чертёнка, все смеялись и хлопали, кто знал, объясняли другим, что это мой братик.