Страница 21 из 80
-Жестокий ты человек, - Сашок, - медленно проговорил Максим Сергеевич, - Бьёшь по самому дорогому.
-Во - первых, не я жестокий, жизнь такая, во - вторых, вовсе не Толик был тебе дорог. Так что, с днём рождения тебя, Максим Сергеевич, хочу считать, что прежний Максим умер, а сегодня родился новый. Так за нового Максима Сергеевича и его друзей! – поднял я стакан с соком.
Выпили, затем дядя Коля вспомнил про пиво, залез под стол и достал бутылку.
-Пиво-то можно? – с надеждой посмотрел он на меня, я спросил взглядом Юрика.
-Пусть попробует, - пожал тот плечами.
Дядя Коля открыл бутылку, налил в стакан и попробовал выпить.
Но тут же длинная струя вырвалась у него изо рта и улетела за забор.
Долго отплёвывался дядя Коля, потом спросил: - что там, ослиная моча?
-Кому что, - ответил мой братик, - так будет теперь у всех, кто выпил наш волшебный напиток.
-Ты кто, колдун?
-Нет, что вы, - скромно потупился Юрик, - я только учусь.
-Теперь в качестве подарка на день рождения наша команда наведёт порядок в доме, - я пригласил ребят в дом, и они с весёлыми криками кинулись громить квартиру.
-Всё на улицу, грязное в стирку, пол окатывать вёдрами! – заорал я, и все завопили ещё громче.
-Пойдём, я тебя умою, а ты дашь что-нибудь рабочее.
В крохотной грязной ванной я стянул с Толика футболку, Толик оказался ещё костлявее меня, и наклонил над раковиной. Толик покорно подчинялся мне. Умыв, я вытер его полотенцем и посмотрел в его сияющие глаза.
-Ты, правда, заберёшь меня к себе?
- Если твой папа опять здесь что-либо нехорошее сотворит…- глаза у Толика вспыхнули ещё ярче.
-Толик… - я замялся, - Толик, неужели ты меня так любишь?
-Да! - без тени смущения ответил тот, - я сначала не понимал, что случилось, каждое лёгкое прикосновение к тебе приносило мне радость. Потом мне стало мало тебя видеть на уроках, стал ходить по вечерам к твоим окнам, надеясь увидеть хоть твою тень в окне, пока меня не выследили друзья твоего брата и не привели к тебе. Ты не представляешь, как я теперь счастлив, когда могу быть с тобой почти весь день. А когда ты сказал, что забираешь меня к себе, и я буду с тобой и ночью, чуть с ума не сошёл от радости!
-Но-но! – погрозил я ему пальцем, - ишь, ночью!
Толик жутко покраснел, буквально до слёз.
-Что ты, Саша, я действительно хотел ковриком на полу…
-Ладно, коврик, - вздохнул я, - идём переодеваться.
Прости, Толик, сказал я сам себе, но я вижу в тебе только друга.
В остальном я абсолютно к тебе равнодушен.
В маленькой комнатке-пенале, отделённой от общей фанерной перегородкой, Толик помялся и спросил:
-Помнишь тот розовый костюмчик, что ты мне подарил?
-И что с ним?
-Можно, чтобы ты его надел, походил в нём, я сделаю фото на память, а потом опять отдашь его мне, – я пожал плечами:
-Мне не трудно, - я начал раздеваться, Толик поспешно отвернулся.
-Что ты всё время отворачиваешься? Я так плохо выгляжу? Тем более мы недавно вместе купались.
-Мне кажется нескромным подглядывать.
Я нащупал в трусиках прокладку, которую вставил на всякий случай, и понял, что Толик прав.
Одевшись в розовое, я повернулся влево-вправо, осмотрел себя и фыркнул.
Толик между тем фотографировал меня на телефон.
В это время к нам заглянул Юрик. – У нас всё готово, но ремонт нужен капитальный. Как тебе идёт этот костюмчик! – и исчез.
Я почувствовал лёгкое раздражение и стал переодеваться.
Толик упаковал костюмчик в полиэтиленовый пакет с замочком и спрятал его под подушку: - Теперь я перед сном буду вдыхать твой запах.
У меня язык не повернулся спросить, что он будет делать дальше.
В остальной квартире действительно было всё перевёрнуто, все вещи были выброшены на улицу и отмывались, девочки надраивали полы, оттирали плиту и раковины пастой, которую уже успели принести из дома, мальчишки выметали последнюю паутину. Яна руководила.
Конечно, прав был мой братик, требовался здесь ремонт, хотя бы косметический, но на это я думал подвигнуть двух протрезвившихся навсегда друзей. Ай да Юрик!
Я позвонил маме.
-Мама! Я, случайно, не отвлекаю тебя? Вы ещё отдыхаете от нас? А дело в том, что наша опасная авантюра увенчалась успехом, противник повержен и посрамлён, сейчас мы празднуем победу, но очень ограничены в средствах, во-первых, во-вторых, сейчас нужны вы с папой, закрепить успех.
Я отключил телефон, и подумал, что операция «тренер» прошла успешно. Но, как ни странно, меня трясло, настиг запоздалый откат.
Прыг-прыг, прыг-прыг! Это я не спортом занимаюсь, это я пытаюсь допрыгнуть до турника. Папа повесил его под самым потолком, чтобы подтягиваться самому. Он вчера и подтянулся раз десять. Потом подсадил меня, и я подтянулся! Один раз…
Сегодня я встал в шесть часов, и начал свои упражнения, которыми занимался ещё в прежней жизни. Особого напряжения они у меня не вызвали, правда, при отжимании от пола сломался на третьем разе. А так-огого! Особенно удалось дыхание в позе лотоса.
Вчера наши родители приехали (у нас, оказывается, был джип неизвестной породы) в тот дом, что мы разгромили, немного поужасались происходящему, однако удовлетворили мою просьбу и накормили голодных детей. Затем я усадил их за стол переговоров. Решили пока всё оформить частным порядком, деньги будут собирать с родителей детей, которые захотят у нас заниматься. Потом папа, да и Максим Сергеевич, надеялись побывать в разных инстанциях и попробовать что-нибудь организовать. Надежда была слабой, но поле для деятельности было обширным.
А когда нас привезли домой, родители обрадовали нас покупками. Они купили нам турник, разборные гантели и эспандер, которые я разобрал до самых маленьких размеров.
Вечером мой маленький изменщик вновь переехал ко мне со своей подушкой. Пришла мама, но не стала садиться к нам на кровать, а села рядом на стуле, когда я потянулся к ней, она шутливо ударила меня по рукам и сказала: - Руки прочь, хватит с меня вчерашнего экстрима.
-Я больше не буду!
-Я уже не верю твоим самым искренним обещаниям. Это же надо было такое устроить – уйти, не попрощавшись!
-Мама, не надо об этом, пожалуйста, лучше поцелуй меня.
-А целовать тебя сегодня совершенно не за что. Что вы наделали с тремя взрослыми людьми?! Это называется вторжение в личную жизнь! В Америке вы бы уже схлопотали срок, и мы с папой вместе с вами, за плохое воспитание детей.
-Мама, а ведь это ты меня навела на такую мысль!
-Не вали с больной головы на здоровую, я просила узнать, в каких условиях проживает Толик!
-Ну и в каких условиях он проживал?
-Ладно, за это ты заслужил поцелуй, - она наклонилась, но коварный я обхватил её руками и сам покрыл поцелуями.
-Я тоже хочу! – ревниво завопил братик.
Мама тихо смеялась, слабо отбиваясь от нас.
-Между прочим, - сказал я весело, сегодня Толик на полном серьёзе признался мне в любви!
-Какие дети стали реактивные! Может, ты мне родишь внучку, и мне не надо будет рожать?!
-Ну вот ещё! – надул я губы. – Ты у нас привычная, тебе и рожать!
Когда мы остались с Юриком одни, я спросил:
-Что у меня там с инь-чакрой?
-Всё нормально, растёт, успокоилась.
-А янь, что в голове? Растёт?
-У! С твоей головой ещё работать да работать!
Я кинулся на братика, тот со смехом, на меня, и мы опять оказались на полу, под возмущённые вопли родителей.
И теперь Юрик спит, а я в одних трусиках пытаюсь допрыгнуть до перекладины. Прыг-прыг.
-О, господи, - пробормотала сонная мама.
-Может, надо подумать? – не выдержал папа.
-Что тут думать, прыгать надо, - сдавленно просипел я.
-Возьми табуретку, бестолочь, да залезь с неё!
-Ещё с папы удобно! – парировал я.
-Куда как удобнее, - согласилась сонная мама.
-Ничего, - сказал папа, прыжки – тоже спорт.