Чёрная чайка

- Игорь! - на бак*, глубины мерить, - раздался твёрдый голос капитана.

- Геральд, Саша, - грот ставить!*

- И куда, интересно, нас занесло? - негромко пробормотал Георгий, рассматривая в бинокль, неизвестный берег...

Дневник.

31 августа 17.. г.

'Испаньола' не взорвалась, превратившись в пыль Мироздания. Свет, пробившийся через мои веки, померк, оставив после себя слабо мерцающие звёздочки. Открыв глаза, я увидел только расплывшиеся контуры каюты. Усиленно заморгав, снова закрыл глаза, пытаясь успокоиться. Новая попытка увидеть свет была более удачной. Всё приняло прежний вид. Я поднялся на палубу. Молочно - кисельная дымка быстро таяла, открывая всё больше поверхности моря, обнажая под собой чистую, нефритового цвета, воду. Вдруг, словно чёрт или морской дьявол из-под воды вынырнул большой, зелёный остров. 'Испаньола' медленно вползала в узкую, зигзагообразную бухту.

- Боцман! - раздался уверенный голос Смоллетта.

- Глубины мерить, фока - стаксель ставить! - Тишину, завернувшую корабль в ватное одеяло, в клочья разорвал пронзительный боцманский свисток.

- Куда это нас занесло? - услышал я негромкое бормотание Смоллетта, смотревшего в подзорную трубу на медленно приближавшийся берег.

Глава 5.

Бухта была превосходно закрыта со всех сторон. **Железной анакондой скользнула в море якорная цепь. Целые тучи птиц, кружась и крича, поднялись из леса. Через минуту они снова скрылись в ветвях и всё смолкло. Дно было чистое и песчаное. Плоский берег терялся среди густых, тёмных лесов. Вдали, амфитеатром поднимались холмы. Две болотистые речонки впадали в бухту, казавшуюся тихим прудом. Растительность, возле этих речек, поражала какой - то ядовитой яркостью. Однообразный серый цвет прерывался кое - где в ложбинках желтизной песчаного берега, и зеленью каких - то деревьев, похожих на сосны. На вершинах, каждого их трёх холмов, торчали острые голые скалы. Меня поразила странная форма их очертаний: отвесные склоны и срезанная, плоская вершина. Как пьедестал для статуи. И хотя солнце сияло горячо и ярко, хотя морские птицы вились вокруг и с криками ловили в море рыбу, остров мне не понравился.** Впоследствии, мои опасения, самым печальным образом, подтвердились.

'Морская леди'

Мы бросили якорь метрах в ста от берега. Вода была кристально прозрачной, дно хорошо просматривалось, песчаное и чистое. Ветер стих. **Большую часть острова покрывали тёмные леса. Какие - то высокие зелёные деревья, поднимались над уровнем леса, то купами, то по - одиночке. Вдали на юго - западе мы увидели два низких холма на расстоянии примерно двух миль, один от другого. А за ними третий, повыше, ещё окутанный туманом. Все три были правильной конической формы. Воздух был неподвижен и лишь один звук нарушал тишину - отдалённый звук прибоя, разбивавшегося о скалы. Запах гниющих водорослей, с целым букетом незнакомых, витал над бухтой и стоял вокруг нашего корабля. Это было похоже на запахи цветов, прелых листьев и гниющих стволов'.**

Жора настойчиво крутил радио, но кроме 'белого шума', поймать ему ничего не удавалось.

- Убрать паруса, готовить завтрак,- устало скомандовал, дядя Миша. Георгий с Геральдом занялись парусами, а я, сняв сапоги, спасательный жилет и 'непромоканец'* развесил их сушиться на леерах* и быстро спустился на камбуз.

- Шурик! - давай, быстро, по - походному! - крикнул Георгий.

- Есть, по - походному! - бодро ответил я, доставая хлеб, банки с тушёнкой, сгущёнкой и болгарским перцем. Поставив на газовую плиту чайник, предупредил капитана, что картошка будет в "мундире".

- Хорошо, только в темпе! - кивнул дядя Миша, проходя в каюту. Нарезав хлеб и, подняв пайолу (пол на яхте, служат для хранения воды и в качестве холодильника), я подумал,- 'Одно вино взять, или два?' И тут, словно угадав мои мысли, раздался 'голос небес' - нашего капитана, - Саня! Три вина, прихвати! Два красного и белое!

- Сегодня гуляем! - радостно потирая руки, на камбуз ввалился Гоша.

- 'Тише ты!' - приложил я палец к губам. - Не спугни! Помогай! Руби салат!

Через минуту мы уже тащили весь этот 'завтрак морского туриста' в кают - компанию. Появился Геральд Петрович. Он, как Игорь, потёр руки и, подвинув нас с Гошей, уселся, в центре.

- Виночерпием сегодня буду я! - поставил он всех перед фактом, выкручивая штопором пробку из бутылки красного вина. Дяди Миша промолчал, нам с Игорем было всё равно, - мы навалились на горячую картошку и тушёнку. Не буду пересказывать короткий обмен мнениями, произошедший во время завтрака. Все были ещё под впечатлением стресса пережитого ночью. Но вино, под хорошую закуску, быстро сняло напряжение и, после походного' завтрака, демократично дёрнув спички, (кому стоять вахту), все расположились отдыхать. Нам с Игорем повезло: короткие, выдернули два 'Г' - Георгий и Геральд. Но мы с Гошей, за пару банок пива, с ними поменялись. Довольные, и почти счастливые, тут же смылись на бак*. Туда же вытащили картошку. Её надо было чистить к обеду.

- Так жить можно! - Гоша потянулся и сыто икнул. Мы спрятались от солнца и глаз команды за приспущенным триселем.

- Ну, что! Поднимем наши хрустальные бокалы за приход!

- Интересно, куда? - проворчал Игорь.

- Терра инкогнито!* Остров Сокровищ!* Земля Санникова!* - зашептал я таинственно, приложив палец к губам. Гоша хмыкнул. Мы сделали 'чин - чин'* нашими банками с пивом. Сделали пару глотков, закурили и, с недетским любопытством начали разглядывать заросший буйной растительностью берег.

Дневник.

Сентябрь, 17-г.

'...Это оказался остров, на котором мы были в прошлый раз. В том плавании мы решили не брать с собой оставшихся в живых разбойников, из тех, кто присоединился к Джону Сильверу. Один из них стрелял в нас и чуть не попал в 'одноногого'. А жаль! Тогда бы у нас не было сегодняшних проблем! Возможно, эти бедняги ходят сейчас где - нибудь недалеко и могут встретить нас так, как и провожали, - выстрелами из мушкетов. **'Мы оставили им большой запас пороха и пуль, груду солёной козлятины, немного лекарства и других необходимых вещей; инструменты, одежду, запасной парус, несколько ярдов верёвок и, по особому желанию доктора, изрядную порцию табака'.**

Если бы у них было желание покинуть остров, они вполне могли бы построить плот и отправиться искать спасения в открытом море. Или же, по примеру Робинзона, о котором я читал у Дефо, обзавестись хозяйством, жить и надеяться на то, что их спасёт проходившее мимо судно. За бунт на корабле их ждала только виселица. А так - у них появлялся шанс: спасти свои шкуры, и время, чтобы стать честными людьми где - нибудь за пределами Англии.

Поужинав, Трелони, доктор и все офицеры, кроме вахтенных, отправились отдыхать. Боцман и матросы приводили в порядок 'Испаньолу'. Мне нужно было идти на камбуз помогать китайцу, но, сославшись на плохое самочувствие после шторма, я попросил его меня отпустить. Забравшись в ялик, бездумно смотря на остров и покачиваясь вместе со шхуной, я не заметил, как уснул.

**Мне снились родные места и наш 'Адмирал Бен Боу'. Огромные волны одна за другой с грохотом взвивались вверх, в брызгах и пене. Между утёсами бесновались и ревели буруны. На плоских, как столы, скалах ползали какие - то громадные скользкие чудовища невероятных размеров. Изредка они с шумом прыгали в воду и ныряли. Они лаяли, и оглушительное эхо утёсов вторило их лаю**. Проснулся я, когда солнце уже стояло в зените. Глянул на остров и обомлел, - к берегу причаливала шлюпка. Из неё высаживались сквайр Трелони, доктор Ливси и три матроса.

'Проспал! Проспал первый выход на берег'! - похолодело у меня в груди. Выскочив из ялика, я хотел было закричать: 'Я здесь! Здесь! Возьмите меня с собой!..' Но вдруг, увидев себя со стороны, понял, - как это смешно и по - детски будет выглядеть. Пнув, с досады, ничем не повинный шлюпку, я нехотя, побрёл на камбуз.