Чёрная чайка

Глава 25.

Он был утонченных манер человек,*

Не резал людей, не топил корабли.

Он был - капитан Джек!

Мы часто понять его не могли.*

Он был - джентльмен Джек!

Он очень любил приключения, Джек!

Моря, паруса и сражения!

Однажды он нас покинул навек,

И нет ему воскресения!..

Его знали братья на всех морях,

Но нет его, нет с нами!

Лишь ветер теперь о нём песни поёт

Под чёрными парусами.

Прощай, Джек!

Джентльмен Джек!

До встречи в аду!

До встречи!

Прощай, Джек!

Джентльмен Джек!

До встречи, Джек!

До встречи!

Моряк, напевавший старую пиратскую балладу, страдал полным отсутствием музыкального слуха. Рядом с ним шагал высокий парень лет двадцати: рыжий, патлатый и худой, как жердь. На плечах он нёс тяжёлый мушкет, на приклад и дуло которого опирался обеими руками. Песня ему нравилась, и он слушал её, открыв рот.

Периодически он поправлял два пистолета, торчавшие у него за поясом. Кроме того, у бедра патлатого болталась кривая абордажная сабля, зазубренная с обеих сторон. Исполнитель пиратской баллады вооружён был намного скромнее. Итальянская "скьявоне", с медной головой свирепого льва на эфесе и кинжал с серебреной инкрустацией на ручке обозначали его статус среди равных. Ничего огнестрельного он с собой не носил, видимо привык рассчитывать лишь на свои навыки владения тем, что есть. Эта 'сладкая парочка' замыкала небольшой отряд пёстро одетых мужчин разного возраста, с таким же примерно оружием, медленно поднимавшийся на поросший жухлой травой, холм. До вершины осталось ещё далеко. Группа только что вышла из тропических джунглей, зелёным морем, плескавшихся у его подножия. Солнце стояло в зените. Полуденная жара угомонила птиц, и лишь редкие порывы ветра приносили прохладу тяжело дышавшим мужчинам, идущим к неведомой цели.

Из густых зарослей, неровной дугой прижавших жёлтый песок, вышел человек. Голова его была повязана чёрной банданой, за спиной - короткоствольный автомат. Подойдя к кромке прибоя, он поднёс к глазам бинокль, посмотрел сначала по сторонам, затем уставился на море. Через минуту, повернувшись к лесу, махнул рукой. На берегу появилось ещё пятеро вооружённых красавцев, трое - латиносы, двое, судя по всему, китайцы.

- Гарри, корабль уходит! - Человек, к которому обратился наблюдатель с биноклем, подошёл к нему.

- Что это были за клоуны?

- Одеты и вооружены, как пираты. Может, решили здесь кино снимать! Осматривали берег. Им здесь не понравилось, - ушли искать другое место.

- Артисты это или контрабандисты - всё одно! - сквозь зубы процедил тот, кого назвали Гарри.

- А если вернуться? Оборудуем постоянный пост. Надо осмотреть ближайшие бухты на этой стороне острова. Они могут обосноваться где - нибудь поблизости и обнаружить наше производство. Хосе, ты остаёшься и наблюдаешь. Мы на базу. - Человек с биноклем кивнул. Гарри и остальные скрылись в чаще.

'Бум! Бум! Бум! Бум! Бум! - гулко разнеслось над опустевшим берегом. Оставшийся резко обернулся!..

'Бум!' - Я открыл глаза. 'Бум!' - ещё раз пробили часы на книжной полке. Вздохнув, я встал с дивана, спустился на первый этаж и заполз в душ.

'Наверняка это дневничок Джима Хокинса такой сон навеял', - подумал я, изгоняя остатки странных видений контрастным душем.

Завтрак. Поджаренные охотничьи сосиски, мустарб*, бородинский хлеб, томатный сок. Жена увезла наших 'гвардейцев' к бабушке на другое море, хотя, от нашего дома до нашего моря пять минут по прямой, и десять в обход. Я поддержал её решение отправить сыновей к старикам. Во - первых: бабуля получит горы удовольствия и адреналина, за тот месяц, что они проведут у неё в гостях. Надеюсь, инфаркта она избежит! Во - вторых: там море другое - тёплое! У нас вода прохладнее.

В третьих: по конституции мы тоже имеем право на небольшой отдых от своих "индейцев".

Взяв полотенце, я пошёл на берег коротким путём. Если хожу один, иду только так. Дом стоит на обрыве. В своё время, я вбил в скалу хороший металлический штырь, привязал к нему канат, с узлами через каждый метр, чтобы руки не скользили и вырубил в скале небольшие уступы для ног. Две минуты - и на берегу!

Пляж у нас маленький: метров десять в длину, пять в ширину. Привёл его в цивилизованный вид я по просьбе жены. Он был завален крупными и мелкими осколками ракушника, ветками деревьев и прочим хламом, который возвращает море земле после каждого шторма. Мусор я сжёг, крупные камни откатил в стороны, появившееся пространство забросал песком, попутно углубив бухту. Правда, после каждого шторма, процедуру приходится повторять. Я бы не стал каждый раз снова корячиться, но жена и дети очень любят это место. С моря к нему можно подойти только на катере или лодке. Мы берём свой 'тузик'* и в обход; через лес и дюны идём в соседнюю бухту; там пологий спуск, дальше на вёсла и плывём сюда. Жена просит установить подъёмник у дома, но времени не хватает. Надеюсь, когда - нибудь, дойдут руки и до этого.

Метров в двадцати от берега из воды торчит мощная скала, похожая на человека, выходящего из моря. Я назвал её, Боксёром. На ней также нарубил ступенек. На скале можно загорать без плавок и, конечно же, прыгать с неё. Высотой она около пяти метров, так что все удовольствия мира прилагаются.

Пару раз, прыгнув ласточкой и, вполне удачно, прокрутив сальто, я распластался на горячем камне. Солнце с утра не жаркое. Морской бриз приятно ласкает кожу. Упёршись подбородком в локоть, я задремал.

... Тот, кого на берегу называли Гарри, выскочил из своего домика, словно кастрированный бык на арену. Поток брани рекою грязной пены фонтанировал из его оскаленного рта. Перед ним, опустив голову, стоял китаец, которого только что развязали приятели. На все вопросы босса: - кто здесь был, сколько их было, как они выглядели, - китаец только мотал головой, - не знаю, меня оглушили, ничего не видел. - В конце концов, получив мощный удар в челюсть, несчастный снова отправился туда, откуда только что вернулся - глубокий нокаут.

- Босс, рабочие разбежались! - сообщили Гарри ещё одну плохую новость. Сплюнув, и послав небу очередную порцию проклятий, он взял себя в руки.

- Возможно, это был, кто - то из утренних 'артистов'. Приведите в себя это дерьмо, пнул он лежащего без сознания китайца, - он пойдёт с нами. Мигель, ты остаёшься охранять склад с продукцией. Ты, он ткнул пальцем в стоявшего рядом с ним чернокожего качка, идёшь к Хосе. Дальше - он налево, ты - направо, - до темноты обследуете берег. Мы будем делать то же самое с нашей стороны. Всем взять верёвки. Рабов связывать по рука и ногам, и привязывать к деревьям. В стойло загоним позже. Если встретите 'артистов' - не стрелять. Наблюдать. Если они устраивают стоянку или базу - бегом ко мне. При форс мажоре, - бандиты удивлённо уставились на вожака.

- Если вас заметили, или ты, по своей, он нецензурно выразился, неосторожности, столкнулся нос к носу с "этими", говорите, - здесь частная территория, - вы охранники. Но лучше с ними не встречаться! Он угрожающе посмотрел на присутствующих и очухавшегося китайца. Берём воды, продуктов на сутки. У нас серьёзная проблема.

Кто - то больно ущипнул меня за ногу. Я дёрнулся, и проснулся. Огромный, как индюк, баклан примеривался к моим конечностям, готовясь снова попробовать их на вкус.

- Кыш! Петух гамбургский! - испуганно замахнулся я на чайку. Тяжело взмахнув крыльями, она взлетела, поджала обмороженные лапки, и полетела в сторону мыса. Солнце стояло в зените. Море спало. Ни одна морщинка не портила его умиротворённое лицо. "Сны с продолжением!" - я хмыкнул. За время "тихого часа", кожа на спине и плечах заметно порозовела. 'Надо плыть домой, пока на голове "Боксёра" не появился свеже - поджареный 'цыплёнок табака'. Разбежавшись, я ласточкой улетел в море.