Моя причина сумасшествия

Конечно, глупо полагать, что скрытие правды от Милли хоть как-то ее обезопасит. Почему я ей сразу не сказал, что знаю о содержимом флешки? Боялся, что узнай она о моих намерениях, в тот же миг предаст? Хорошего же я о ней мнения. Как я уже успел убедиться, семья в ее жизни занимает большое место, так что вряд ли бы она так поступила, если я смог бы ей объяснить свои мотивы. А зная Милли (как громко сказано, после нескольких дней общения), я бы просто не успел это сделать. Она бы опять нашла где-нибудь пистолет и наставила на меня. «Веселая» перспектива. Еще я так неумело изобразил удивление и недоумение после вопроса Ника об информации на флешке, и начал говорить всякую чушь в оправдание. Дожил, я уже перенимаю дурацкие привычки Рид. Впрочем, как будто у нее есть не дурацкие. Так, надо собраться и думать об этом.

Как только Милли вышла из комнаты, и мы остались наедине с Ником, я решил, что должен рассказать всю правду хотя бы ему. Вряд ли это как-то успокоит мою совесть, но попробовать стоит. Но с чего начать? «Знаешь, все это время, я много чего не договаривал твоей сестре. Простишь? Убьешь?». Нет, этот вариант не подойдет. Надо начать чуть издалека.

— Ник, ты должен меня выслушать. Нам надо иметь запасной план. Нет, я не оговорился. Нам. Прости, но теперь ты тоже в этом замешан.

Можно было придумать что-то и получше. После этих слов я почувствовал себя еще большей сволочью. Сколько еще людей я втяну в эти неприятности? Есть ли еще желающие почувствовать привкус опасности на языке? Могу легко устроить.

— Я уже это понял, когда Олби меня сегодня потащил за собой. Было сложно ему отказать, он умеет убеждать, я бы сказал.

— Да, этого у него не отнять. Но вернемся к проблемам. Я должен тебе сказать правду. Обещаешь, что после этого я останусь в живых? Мы с Олби знаем, что находится на флешке, не конкретно, но…

Я не успел договорить, так как был резко прижат к спинке дивана, а возле лица появился угрожающего вида кулак. Надо было сначала дождаться, когда он ответил бы на мой вопрос, касаемо дальнейшей участи моей жизни.

— И ты еще смеешь «пудрить мозги» моей сестре? Что за комедию вы тут с братом устроили?

— Если отпустишь и дашь возможность все рассказать, то вероятно, ты все узнаешь.

Чуть помедлив, Ник убрал руку от моего лица. Заметив, как он разозлился, стало совсем не по себе. Вряд ли ему улучшит настроение мой рассказ.

— Говори, — зло бросил он.

— Все дело в том, что компания, в которой мы с Милли работаем… работали, владеет важной информацией о некоторых значительных персонах. И скорее всего, что там имеется информация о нашей семье.

— Я так понимаю, там о не том, какие вы замечательные люди с целым загоном единорогов и тонной сладкой ваты, сделанной из радуги.

— Как ты догадался? Ведь мы это все уже давно продали, — огрызнулся я. — Мой отец причастен к паре не совсем легальных сделок, а ты и сам можешь догадаться, чем это может закончиться, если все это раскроется. Он не плохой человек, эти сделки никому не навредили, — пытался оправдать я отца в глазах Рида.

Что-то мне подсказывает, что только что моя семья оказалась в списке «нежелательных знакомых».

— Молодец, Милли, умеет выбирать знакомых. Связалась с семьей преступников, которая связана с другими преступниками. Браво. А самое главное, что вы даже не знаете, есть ли там вся эта информация. И за эти дни, что флешка у вас так и не выяснили этого. Наверно, где-то здесь стоит скрытая камера, я прав? Если бы людей сажали за нелогичность их действий, то вы бы уже давно сидели в тюрьме.

Все эти поспешные выводы, что люди делают, не дав тебе договорить. А после этого считают еще себя самыми умными. Зато, потом приятно ставить их на место. Но не в этот раз. Сейчас я был бы рад, если мне нечего было на это ответить.

— Во-первых, мы не семья преступников. Во-вторых, представь себе, вся информация сохранена не в вордовских документах. Для того чтобы прочесть данные, надо взломать программу. Для этого необходимо время. И оно у нас было, — я замолчал, переведя взгляд на флешку, что отдала нам Милли. — В первый день, как Милли приехала к нам домой, перед сном она оставила флешку на тумбочке. Когда она заснула, я заменил флешку на другую. Пока Милли была у Пита, с уверенностью, что флешка у нее, Стивен связался со своими людьми, которые должны были взломать программу. И так как вы сегодня оказались здесь, со словами, что объявились люди Стивена Грейса, можно полагать, что им это удалось. И вся информация, полученная после взлома, УЖЕ на этом ноутбуке. Милли думает, что во всей этой истории злодей — Стивен Грейс и люди, которым он собирается это все отдать. А на самом деле роль злодея отведена мне, потому что с самого начала я побоялся обо всем этом рассказать Рид, предпочитая открыто врать ей. Конечно, если бы Стивен не рассказал нам о том, что такая информация в принципе существует, ничего бы не произошло. Да и он сам заинтересован в содержимом флешки. Но это я, как идиот согласился во всем этом участвовать, в попытке защитить семью. И ведь это еще не конец. Если там есть что-то компрометирующее, мне надо будет как-то избавиться от этого, удалить со всех источников.

— То есть, я правильно понимаю, все, что происходило сейчас лишь спектакль, покрывающий вашу ложь? «Ах, нам надо узнать, что на флешке. А давайте я привезу ноутбук. Какая хорошая идея». К чему был весь этот фарс? Лишь бы Милли раньше времени в тебе не разочаровалась? И куда, черт побери, уехал тогда Олби?

Эти вопросы предвестники еще долгого разговора со множеством оправданий. И зачем я только решил ему все это рассказать? Ах, да, я же придурок.

— Так как мы еще не выяснили, кто конкретно стоит за всеми покушениями на нас, Олби поехал на встречу с людьми, которые могут помочь вычислить этого человека.

— И после этого ты еще утверждаешь, что вы не семья преступников. У обычных людей нет таких знакомых. Есть повара, уборщики, художники, официанты, музыканты, садовники…, но не люди, разыскивающие убийц.

— Ты забываешь кое-что. У обычных людей нет столько денег, сколько у нас.

— Денег, заработанных на нелегальных сделках.

Я не стал уточнять, что отец уже давно ничем таким не занимается, и все это в прошлом. Он был молодым, глупым, наивным и мечтал о лучшей жизни. Эти слова бы не заставили Рида заткнуться, но мне кажется, что я знаю, какие заставят.

— Если тебе так противны наши деньги, то ты можешь отдать ту сумму, которую потратила наша семья на вашу.

Опешив, он сощурил глаза и кинул на меня презрительный взгляд. Фраза дала свой эффект.

— Каждый в жизни имеет право на ошибку.

— Повторишь эту фразу, когда я буду рассказывать всю правду Милли.

— Вот у тебя, пожалуй, такого права нет.

— Я не попадаю под категорию «каждый»? — возмутился я. Надежда, что Ник поможет мне убедить Милли, что я заслуживаю прощения, таяла на глазах.

— Да. В этом мире есть «все» и «Джек Уайт», — продолжал насмехаться он.

А пока я пытался придумать, что ему ответить, и чтобы это все звучало не жалко, я почувствовал легкую вибрацию в кармане. Я достал из него телефон, на дисплее, которого высветилось фото Олби.

— Прекрасно, а когда мы вам звонили, ты даже не почувствовал этого.

— Я был слишком занят. Занят твоей сестрой.

После этих слов я сразу же принял вызов брата, чтобы Ник не успел мне ничего ответить. Да, в этот раз, последнее слово за мной.

— Олби? — позвал я брата, но в ответ услышал лишь шуршание.

Обычно, подобные звуки бывают, когда кто-то просто случайно тебя набрал. Наверно, брат тоже позвонил мне по ошибке. Я уже хотел отклонить вызов, как за всем этим шуршанием я расслышал голос Олби. Было тихо, невнятно, но кое-что я все же смог понять. Внутри все сразу похолодело. Дело дрянь. Звонок был не случайностью, а сигналом. Я сбросил вызов и обеспокоено посмотрел на Ника. В голове было слишком много мыслей, и они совершено не хотели упорядочиться. В ответ, Рид посмотрел на меня не менее встревожено.