Страница 3 из 15
Дело происходило летом 2003 года в полицейском участке иракского города Хит. Розелл и 139 человек, находившихся у него в подчинении, отряд «К» 3-го бронекавалерийского полка, прошли с боями от Кувейта до сирийской границы. Вместе с отрядами морской пехоты они дрались в Фаллудже, и, когда дело было сделано, Розелл получил приказ захватить населенный пункт на северо-западе Ирака. Какой населенный пункт? Неважно какой. В то время там царила полная неразбериха.
Розелл начал изучать карты. На глаза попался Хит. У ЦРУ никакой информации об этих местах не было. На разведывательных аэрофотоснимках можно было рассмотреть множество дорогих автомобилей: «мерседесов», «роллс-ройсов», – но никаких крупных предприятий не было. Все указывало на то, что Хит был важной цитаделью суннитов. «Наверняка важные злодеи», – оценил ситуацию Розелл.
И вот он со своим отрядом занял Хит. За два месяца им удалось навести там порядок. Возобновил работу местный банк, было восстановлено электроснабжение. Розелл даже ввел женщину в состав городского совета и очень любил этим хвастаться: «Наш город первым в Ираке обеспечит равные права для женщин».
И вот в один из жарких июньских дней примерно в половине седьмого вечера он прибыл в новый полицейский участок – новый потому, что старый сожгли дотла мятежники в попытке запугать полицию, сформированную Розеллом, – на вечернее совещание. Атмосфера была напряженная, люди разговаривали шепотом. Розелл потребовал объяснений, и ему сказали, что суннитские мятежники назначили награду за его голову. Розелла это не удивило. Но было любопытно: сколько же он стоит?
«Я спросил об этом переводчика, – рассказывал Розелл. – Это был важный момент. В комнате воцарилась тишина. Переводчик повернулся ко мне и торжественным шепотом произнес: “Тысячу долларов”».
Розелл знал, что среди присутствовавших были шпионы мятежников и что все его слова дойдут до их ушей.
«Черт побери! – заорал он. – Объясните этим ублюдкам, что я стою гораздо больше. Я стою 10 тысяч долларов. Скажите им, что я сам заплачу за себя вознаграждение».
В ту первую ночь премии за голову Розелла не востребовал никто. В следующую тоже. Почти две недели было тихо, но это только усугубляло ситуацию. Мятежники начали минировать дороги. Заминирована была и та, которая шла мимо футбольного стадиона. Двадцать первого июня Розелл сопровождал конвой по этой дороге. Не желая оставлять своих людей в опасности одних, Розелл возглавил колонну на своем хаммере. Он сидел рядом с водителем и, по уже установившейся привычке, правой рукой держал высунутый в окно пистолет, а левую прижимал к Библии, которую получил от своего отца перед отправкой в Ирак.
Дорога вперед выглядела подозрительной; казалось, ее перекопали. Розелл остановил колонну и осмотрелся. Затем приказал водителю ехать очень медленно. Несколько секунд спустя раздался взрыв. Машина подорвалась на мине. Нос хаммера взлетел на четыре фута вверх. Двери и стекла вылетели, осколки разбросало более чем на сотню ярдов. Розеллу спас жизнь бронежилет. Осколки поразили лицо и руку. Левую ногу придавило к земле двигателем. Правая нога? Сапог был на месте, но залит кровью, и сбоку торчала кость. Когда Розелл попытался опереться на ногу, большеберцовая и малоберцовая кости уткнулись в землю, и его тело пронзила невыносимая боль.
Первую операцию он перенес в пыльной палатке на окраине Багдада. Вся сцена выглядела, словно из сериала «МЭШ». Розелл не поверил бы, что можно проводить операции в таких условиях. Оказалось, что можно. Врачи обучены спасать конечности насколько возможно, поэтому они выполнили сложную ампутацию голеностопного сустава, именуемую ампутацией по Сайму. Инвалиды с ампутированными конечностями всегда вызывают шок. Дети не могут оторвать взгляд от таких инвалидов, потому что, как говорят психологи, это в буквальном смысле худшее, что ребенок может себе вообразить. Взрослые могут вести себя более благовоспитанно, но на самом деле испытывают практически то же самое. Пациент долго страдает, пока привыкнет, потому что его мозг не понимает разницы между ампутацией конечности и самой смертью. «Когда я после операции пришел в себя и обнаружил, что у меня нет стопы, – рассказывал Розелл, – мне не с чем было сравнивать. Со мной такого прежде не случалось. Я как будто родился заново».
В скором времени Розелла погрузили в транспортный самолет, отправлявшийся на авиабазу Рамштайн в Германии. Перед отъездом с ним зашел попрощаться его начальник, подполковник Батч Кивенар. Он сообщил Розеллу, что когда тот подлечится, то сможет вернуться в Ирак и получить новое назначение.
Розелл ошалело посмотрел на него. Возможно, это был мотивационный ход, придуманный психиатрами, чтобы уберечь его от самоубийства. Но Кивенар был человек прямой и честный, поэтому предложение его, возможно, было вполне искренним. Так или иначе, лежа в постели и видя под простыней пустоту там, где была стопа, Розелл думал только об одном: «Я отдал достаточно».
Зимой 1982 года, за 21 год до назначения награды за голову Дэвида Розелла, семнадцатилетний Хью Герр и двадцатилетний Джефф Бэтцер выехали из Ланкастера, штат Пенсильвания, на поиски приключений в Белых горах Нью-Гэмпшира. Они оба были опытными скалолазами, особенно Герр, который в свои семнадцать успел стать почти что живой легендой. Прозванный Вундеркиндом, он был самым молодым альпинистом, одолевшим несколько классических североамериканских горных маршрутов, включая Маунт-Темпл в канадских Скалистых горах, куда он поднялся еще в восьмилетнем возрасте.
В этот раз Герр и Бэтцер выбрали для себя один из самых опасных маршрутов, решив добраться по льду до высшей точки горы Вашингтон со стороны ущелья Оделла. С 1849 года погибло 135 человек, пытаясь покорить эту вершину или окружающие ее пики. Сильный мороз, частые лавины, средняя скорость ветра 35 миль в час (а рекордная за все время измерений метеостанцией, оборудованной на вершине горы, была зафиксирована в 1934 году – 231 миля в час).
Герр и Бэтцер знали обо всем этом, но все же решили оставить свои запасы – еду, теплую одежду и спальные мешки – у подножья вершины перед последним штурмом. Герр решил, что налегке они быстрее поднимутся и вернутся, что было немаловажно, поскольку приближалась буря.
Они двигались быстро и, преодолев четыре ледяных склона за полтора часа, добрались до вершины Оделла к 10 часам утра. Но вершина Оделла – это еще не вершина горы Вашингтон. Та была на тысячу футов выше. Не многие альпинисты решаются подниматься туда, тем более зимой. Но Герр и Бэтцер решили попытать счастья.
Вскоре началась буря. Мороз резко усилился, скорость ветра превышала 70 миль в час. Добрались они до вершины или слишком рано повернули назад, в тех условиях определить было невозможно. Мы знаем лишь то, что им не удалось спуститься по заранее намеченному маршруту; сбившись с пути, они угодили в самое глубокое ущелье Белых гор, получившее название Большая пропасть.
Когда с наступлением темноты они не вернулись, на их поиски были направлены спасатели. Десятки людей в течение трех дней прочесывали склоны горы Вашингтон – кто-то пешком, кто-то на снегоходах. К поискам были подключены и вертолеты. Спасателям тоже пришлось нелегко. Двое из них, Майкл Хартрик и Альберт Доу, попали под лавину. Хартрику удалось выбраться, а вот Доу не повезло. Лавина придавила его к дереву, сломав позвоночник и раздавив грудную клетку. Смерть наступила почти мгновенно. Ему было 28 лет.
Тем временем Герр и Бэтцер замерзали в Большой пропасти; три долгие ночи они провели в молитвах на морозе. Поначалу они обнимались, чтобы согреться, однако постепенно силы оставили их, и они прекратили попытки согреться, желая поскорее замерзнуть и покончить с мучениями.
На четвертый день по счастливой случайности, которую иногда называют божественным провидением, их обнаружили, едва живых, за огромным валуном, где они прятались от ветра. Их тут же переправили в больницу, специализирующуюся на обморожении и гипотермии. Но гангрена зашла слишком далеко. Две недели спустя врачи ампутировали Бэтцеру первые фаланги всех пяти пальцев на правой ноге, а через три дня они вернулись и отняли левую стопу и пальцы на правой до конца. У Герра положение было еще хуже. Обе ступни почернели, кожа висела лоскутами, пальцы слились в одно целое. В течение месяца он перенес семь операций, но толку от них было мало. Ноги спасти было нельзя. Во время последней операции врачи выполнили стандартную ампутацию – на шесть дюймов ниже коленей; такая длина издавна считается самой подходящей для использования протезов.