Страница 39 из 50
- Открыть ее и сесть за руль, когда его нет рядом, это как... переспать с его женой.
- Я даже представить не могу жену Шефа! - отозвалась Энни. - Ты ее когда-нибудь видел?
- Не-е. Не знаю, видел ее вообще кто-нибудь, кроме Джина. Если честно, я даже не вполне уверен, что она существует.
Энни на миг задумалась, а потом произнесла: - Знаешь что? Я видела одну шикарную дамочку, запавшую на него, но она из тех, кого возбуждает грубость.
- Стеллу из спортзала едва ли можно считать шикарной.
- Но между ними ничего нет. Она надменная - обучалась этому... Такие дамы всегда западают на Шефа. И он запал на нее.
- Если не возражаешь, Энни, я бы предпочел, чтобы завеса над сексуальной жизнью начальства оставалась плотно опущенной.
Сэм расправил плечи, отбросил последние сомнения и сунул ключ в замок на дверце. Когда он сел за руль, то почувствовал, что сиденье до сих пор хранит тяжелые округлые отпечатки Джина.
Он включил зажигание, и мотор ожил.
- Когда это делает Джин, оно и звучит по-другому, - сказал он. - Более... агрессивно.
- Ты все выдумываешь. Ну правда, это всего лишь машина, Сэм.
Он отогнал машину от заброшенной фабрики, проехал по нескольким тусклым, обшарпанным улочкам и влился в городское движение. "Кортиной" никогда не управляли так аккуратно и внимательно. А ей хотелось пуститься вперед, как собаке, рвущейся с поводка - но Сэм промолчал об этом, поскольку точно знал, как отреагирует Энни.
- Тебе все еще снятся плохие сны? - спросил он, пока они ехали.
- Время от времени. Я стараюсь про них не думать. А у тебя как?
- Все время.
- Как ты думаешь, что происходит, Сэм? Мы с тобой вместе потихоньку сходим с ума?
- Нет, пока я могу с этим справиться, Энни.
Сэм вообразил Пэтси О'Риордана в демонических, нечеловеческих татуировках - а потом представил, как за ним неопровержимо захлопывается дверь тюремной камеры, навсегда заключая под стражу это чудовище.
С Энни ничего не случится. Я не позволю. Что бы за чертовщина там ни творилась, я собираюсь упрятать ее подальше вместе с Пэтси О'Риорданом. Они могут сгнить там вместе, в максимально надежной камере. А за мною и Энни - будущее.
- Думаю, в ближайшем будущем мы оба станем спать намного спокойнее, - сказал Сэм
- Почему ты так считаешь? - спросила Энни.
- Просто предчувствие - знаешь, как это бывает с полицейскими.
- Не надо загадок. На что ты намекаешь?
Сэм, пока ехал, искал глазами Девочку с Заставки, ожидая увидеть эту соплячку, прыгающую на тротуаре или прогуливающуюся по пешеходному переходу. Но от нее не было ни следа.
- Не уверен, что вообще смогу облечь это в слова, - сказал он. - Просто... хорошее предчувствие.
Энни рассмеялась. Этот смех не был жестоким или снисходительным, он не был презрительным, не был раздраженным. Это был просто смех. Честный. Смех Энни. Сэму не доводилось слышать более доброго, теплого смеха.
- Сэм, я не представляю, о чем ты! - улыбнулась она ему. - Не думаю, что когда-нибудь пойму всех вас.
- Что значит "всех нас"?
- Вас! Мужчин. Парней. Как вы говорите и что. Как думаете... если это можно назвать словом думать.
- Мы думаем, - слегка ощетинился Сэм. - Мы думаем намного больше, чем все вы когда-либо сможете признать.
- И о чем же думают мальчишки, а? О буферах, всяких тыщ-дыщ и о проклятом Брайане Клафе[30]?
- Если бы я слепил такое большое клише из всех женщин, вместе взятых, ты бы первая возмутилась, - сказал Сэм. - Мужчины говорят о буферах и тыщ-дыщ, и о футболе, Энни, но это только на поверхности. Нужно постараться увидеть за словами смысл. Это как поэзия.
- Теперь я слышала все в этой жизни! - воскликнула Энни.
- Возьми, к примеру, Джина, - продолжал Сэм. - Ты считаешь его дикарем, так ведь.
- Не только я. Ты тоже его таким считаешь.
- Конечно. На поверхности. И, если уж начистоту, и под ней тоже. Но если забраться намного глубже, прямо к его человеческой сути...
- Путешествие к центру Шефа, - поддакнула Энни.
- ...ты удивишься тому, что обнаружишь там. И не смотри так на меня, Энни, я говорю серьезно.
- Не сомневаюсь. Это и делает мужчин такими забавными. Но скажи мне, Сэм - если я копну поглубже и дойду до потайной сердцевины Джина Ханта, что уже весьма жутко представить, что же я найду там такого, чему так сильно удивлюсь?
Сэм почувствовал, как дернулся под его ладонями руль. Мотор содрогнулся, вздрогнул, внезапно сердито чихнул - и машина продолжил ровно бежать. Почти как если бы "Кортина" понимала их, слушала их, была... Нет, нет, он не собирается даже думать об этом. Такие мысли - это первые шаги на пути к безумию.
- Я скажу тебе, что бы ты увидела, если бы копнула Шефа поглубже, - сказал Сэм. - Надежду.
- Ха!
- И страх. И сострадание. Ярость, снисходительность, самонадеянность, уважение. И все остальное тоже. Но превыше всего надежду, Энни. Бескрайнюю надежду.
- На что? На то, что Бритт Экланд спляшет у него в спальне и сбросит ночнушку?
- Этого недостаточно, Энни, на это мы все надеемся.
- На что тогда?
- Это не желание чего-то, это вера во что-то. Он надеется на нас, Энни - на тебя и меня, на команду отдела, на всех этих людей вокруг - он надеется на человечество. Потому что, говорю тебе - он стал старшим детективом-инспектором вовсе не из-за денег. Его ведет что-то еще, как и всех хороших копов, если приглядеться как следует. Почему он мчится по этим улицам, рискуя день за днем своей шеей? Зачем он ловит преступников? Почему защищает Закон? Потому что надеется на этот мир, Энни. Это что-то для него значит. Это значит для него все. Он любит этот мир, Энни. Он его любит.
- Ну! - сказала, все еще улыбаясь, Энни. - Вот это была речь. Типичная для мужчины. И я не уверена, что это можно применить ко всем. Возможно, это справедливо для Джина, но не для всех парней.
- Справедливо, может, даже больше, чем ты думаешь, - сказал Сэм. - Даже для Пэтси О'Риордана.
- Как ты можешь так говорить. Сэм? Он же бандит! Ты видел, что он сделал с бедной малышкой Трэйси. В нем точно нет никакой любви или надежды!
- Согласен, в нем их чрезвычайно мало. Но в нем есть дыры, Энни. Я сейчас не о дырках от пуль у него в животе. Я имею в виду те дыры, где следует быть любви, надежде, порядочности, доброте. И эти дыры причиняют ему боль, Энни, гораздо больше, чем он когда-либо признает. Может, он потому и дерется с другими мужчинами, колотит Трэйси и покрыл себя татуировками. Я не знаю. Но я знаю, что он отчаянно несчастен, отчаянно испуган, как и все мужики, так себя ведущие.
- Ясно, - сказала Энни, глядя на него с хитрецой. - Ты развел всю эту философию, потому что я сказала, что все ребята только и думают о девчонках, тачках и победе в мировом кубке. Хорошо, ты меня поставил на место. Я была неправа. Вы все необычайно сложные, интеллектуально глубокие и эмоционально развитые, даже такие амбалы, как Пэтси и Шеф. Я впечатлена. Я воодушевлена. Я возбуждена, обольщена и не могу дождаться, когда же мне можно будет сбросить мою ночнушку. Теперь счастлив?
Настала очередь Сэма рассмеяться.
Они доехали до тусклого серого здания Управления полиции и аккуратно водворили "Кортину" на ее привычное парковочное место - ожидать возвращения павшего хозяина.
- Посмотри на нас, - сказала, улыбнувшись, Энни, когда мотор затих. - Ты и я, одни-одинешеньки в любимой машине Шефа. Что бы я сделала, если бы ты воспользовался своим положением?
- Завопила бы и убежала куда подальше.
- Только если бы ты снова начал разглагольствовать о глубинах мужской психики.
- Тогда, может, мне стоит начать разглагольствовать о чем-нибудь другом.
Энни пожала плечами и притихла. Сэм наклонился и поцеловал ее - вежливо, в щеку, будто проводя разведку. Очень по-джентльменски.
И неожиданно почувствовал ее руки, схватившие его за лацканы пиджака и резко притянувшие к себе.
30
Брайан Клаф - один из самых успешных и выдающихся британских футбольных тренеров, кстати, именно на его образ ориентировался Филип Гленистер, играя роль Джина Ханта в Life on Mars