Страница 16 из 17
Глава 7
Легенда о сердце моря
Джин и тануки играли в го.
Мия остановилась в дверях храма, не зная, что сказать. Сегодня самханцу было явно лучше. Похоже, он даже дополз до водяной купели во дворе и искупался. В еще влажных волосах блестели капельки, струи воды сползали, оставляли на гладкой коже влажные дорожки. Мужчина был только в набедренной повязке, выстиранное кимоно и хакама остались сушиться во дворе.
Дайхиро сердито спрятал ладони в рукава.
– Пас. Снова пас. Ну что за безобразие! Почему опять «пас»? – вопросил он, потрясая лапками в негодовании. – Уверен, ты жульничаешь, хитрый самханский жук!
– Жульничаю в го? Разве это возможно?
– Вот и я думал, что нет. – Тануки оживился. – Давай меняться: я тебе новое кимоно, а ты расскажешь, как это делаешь!
Джин сверкнул белозубой улыбкой:
– А кимоно в соседней деревне сопрешь?
– Позаимствую, – поправил его тануки. – И не в соседней. Где живу – не гажу.
Самханец развел руками:
– Хорошая сделка, уважаемый Дайхиро. Но, увы, никакого секрета нет. Я просто хорошо играю. Могу научить…
– Дайхиро! – перебила его Мия. – Нам нужно поговорить.
Она поднималась в храм с тяжелым сердцем и всю дорогу так и эдак крутила в мыслях предстоящий разговор. Еще и воспоминание об уроке с Такухати вносило дополнительный сумбур. Мысли то и дело сбивались на случившееся в зале. Перед глазами вставало мужественное, искаженное страстью лицо, вспоминался вкус поцелуев и хмельное ощущение власти над опасным хищником. Тем более дразнящее, что он вручил эту власть Мие добровольно и мог отобрать в любой момент.
Она тряхнула головой. Боги, опять? Даже сейчас, в разговоре с самханцем.
Что Такухати сделал с ней?
Дайхиро мгновенно подобрался, реагируя на тон:
– Что-то случилось, Мия-сан?
Рука мужчины потянулась к ножу.
– У меня тот же вопрос.
– Случилось. Подойди, пожалуйста, Дайхиро. Нет-нет, Джин! Ты – сиди.
Только когда оборотень оказался рядом с ней у двери, Мия облегченно выдохнула. Она помнила, каким смертоносно быстрым умеет быть самханец. Но со сломанной ногой Джин не успеет до них добраться.
Тануки встревоженно заглянул ей в лицо:
– В чем дело?
– Он – шпион и убийца, – кивнув в сторону самханца, сказала Мия. – Его ищут войска наместника.
– Ого! – присвистнул тануки. – И что мы будем делать?
– Мия, послушай…
– Мы уйдем. И позовем стражу.
Она не смотрела на Джина. Лгун! Предатель!
Шпион.
– А я говорил, что надо его выбросить. Нечего подбирать всякую пакость. – Тануки с тоской покосился на оставленный у костра тесак, а потом укоризненно – на Мию. – Могла намекнуть. Я бы ножик прихватил.
Самханец поднялся, тяжело опираясь на бамбуковый посох.
– Все не так просто, Мия. Пожалуйста, выслушай меня!
Она попятилась.
– Пойдем, Дайхиро.
– Стой!
Он был быстрым. Даже со сломанной ногой слишком быстрым. Но Мия успела бы уйти, если бы не камень, некстати подвернувшийся под ногу маленькому монаху…
Жалобный крик тануки остановил ее уже у ворот. Она обернулась. И поняла, что никуда не уйдет.
Тануки лежал на ступенях храма, а самханец сидел на нем сверху, удерживая оборотня в болевом захвате.
– Беги, Мия-сан, – выкрикнул Дайхиро.
Мия беспомощно оглянулась по сторонам. У нее не было даже ножа. Ни ножа, ни палки – ничего. Да и поможет ли нож против воина?
Вот она, расплата за глупость. За неуместное желание помочь первому встречному.
– Беги! – Оборотень извернулся и впился зубами в держащую его руку. Мужчина поморщился, но не выпустил пленника.
– Выслушай меня, – повторил самханец. – Я не враг.
– Отпусти его.
– Отпущу, если выслушаешь.
Она кивнула и обреченно пошла навстречу лазутчику, не отводя взгляда.
Тануки, словно поняв бесполезность сопротивления, разжал зубы.
– Беги, дурочка!
Мия подошла и встала рядом. По предплечью Джина сбегали красные капли.
Ей не хотелось слушать вранье шпиона. В этот момент Мия почти ненавидела его. За ложь. За угрозу Дайхиро. За собственный глупый и стыдный сон. Будь у нее нож, она бы, наверное, ударила самханца.
– Отпусти. Я выслушаю тебя.
Он, поморщившись, слез с распростертого тела.
– Давай вернемся в храм, Мия, – его голос звучал мягко, – я расскажу, почему я здесь. Расскажу тебе все… все, что смогу. Если после этого ты решишь, что мое место в темнице наместника – пусть будет так.
Охая и ругаясь, рядом поднялся Дайхиро. Выразительно кивнул на ворота, но Мия покачала головой.
Не уйти.
Даже со сломанной ногой Джин был слишком сильным и быстрым.
Самханец посмотрел на нее в упор:
– Клянусь честью своего рода и своим посмертием, что говорю правду. Я не причиню вреда тебе или твоему другу. И я не сделал ничего плохого.
– Ты шпион!
– Я не желаю зла твоей стране. Скорее наоборот. То, что я сделал, спасет тысячи жизней.
– Ты убил пятерых самураев.
– Я защищался.
– Ты шпион, – чуть не плача, повторила Мия.
Дайхиро дернул ее за рукав:
– Слушай, Мия-сан, может, и правда, выслушаем его? Раз уж тратили время, лечили, выхаживали.
Когда он успел стать таким благожелательным к самханцу? Неужели всего из-за нескольких проигранных партий в го?
А впрочем, что ему? Дайхиро – ёкай, пусть и друг Мии. Оборотни вне политики и человеческих дрязг.
Что же делать? Как поступить?
– Я не прошу многого. Только выслушай. Давай вернемся в храм.
Она медленно поднялась по ступеням. Тануки шел за ней, самханец ковылял последним, тяжело опираясь на посох. Такой обманчиво беспомощный и смертельно опасный.
Они вошли внутрь, и Джин сел у костра. Мия осталась стоять.
– Рассказывай.
– Садись.
– Нет!
– Сядь, пожалуйста, Мия. Я поклялся.
– Я тебе не верю!
– Я могу как-то это изменить?
– Поклянись на крови, – предложил тануки.
Глаза самханца расширились, но он кивнул и потянулся к танто. Лезвие вспороло кожу на предплечье, рисуя иероглиф «гири», и мужчина повторил слова клятвы.
Надрез полыхнул алым, на мгновение в комнате сгустились тени, запахло грозой…
А потом все исчезло.
Джин кивнул на подстилку из пальмовых листьев:
– Садись, Мия. Выслушай меня.
Если бы не Дайхиро, послушно опустившийся рядом с самханцем, Мия не решилась бы послушаться.
– Я думала, ты проклят, – сказала она, усаживаясь на самый краешек подстилки.
– Клятвам это не помеха.
– Рассказывай. Кто ты, Джин Хо? И зачем ты пришел в мою страну?
Он вздохнул:
– Пожалуйста, не перебивай. Я начну издалека. Ты ведь знаешь, что власть сёгуна не всегда была абсолютной? Изначально в Оясиме властвовал божественный император, потомок повелителя драконов. Сила Уми но Ками позволяет призывать и укрощать водных драконов…
– При чем здесь это?
Самханец укоризненно покачал головой:
– Я же просил не перебивать. В последние сто лет власть династии Риндзин слабела. Череда слабых, развратных или просто неспособных к управлению правителей отдала власть сёгуну. Последний император Сатоши Риндзин пытался переломить эту ситуацию, за что и поплатился. Пятнадцать лет назад произошел заговор, который оборвал династию навсегда.
Мия сердито стукнула себя кулаком по коленке. Он что – издевается над ней? Зачем пересказывать то, что знают даже дети?
Впрочем, о гибели императорской семьи известно было немного. Ходили самые дикие слухи. Говорили даже, что заговорщики использовали демона, чтобы справиться с повелителем драконов.
Еще поговаривали, и именно на это сейчас намекали слова Джина, что главным организатором был сам сёгун. Но о таком шептались совсем уж тайно, с оглядкой. Верховный правитель Благословенных островов не отличался терпимостью к подобным слухам.
– Последний Риндзин был так слаб, что едва мог призвать одного или двух драконов. Но легенды говорят о том, что раньше члены императорской семьи могли управлять сотнями драконов. Все ручьи и реки Оясимы, в каждой живет водный дух, и все покорны воле императора. Так же, как сила семьи Аль Самхан взывает к огненной крови земли.