Эра джаза

"Мы слабы настолько, насколько позволяем себе слабость", - Макс выучил это и с годами убеждался в верности этого изречения.

Когда вода замаячила впереди, а под ногами захрустел песок, Макс ускорил шаг и за минуту дошел до любимого места. Народу, несмотря на выходные, почти не было. У кого есть деньги - за границей, а у кого не особо - на более-менее комфортных городских и пригородных зонах отдыха. Частный пляж - одно название. Пока идет смена управляющей компании, здесь даже на въезде в поселок охраны нет, как нет и строителей рядом с несколькими недостроенными коттеджами.

Макс сел на песок. Рядом вода размывала разваливающийся песчаный замок. Задумавшись над раскинувшейся перед ним картиной, Макс про себя отметил, что в жизни бывают и особые случаи - дни, когда не выдерживаешь пульс собственной жизни. Когда ты живешь, то раз за разом строишь замок из мечтаний и надежд. Сначала на кромке между водой и сушей. Его смывает быстро, снова приходится приниматься за дело. Ты удаляешься вглубь пляжа и вновь возводишь более совершенное, прочное, внушительное строение, но разбушевавшийся прилив, вместе с уверенностью в себе смоет и его.

И вот казалось победа неизбежна: строитель уходит с пляжа совсем и на возвышенности, а может в детской песочнице или у оставленной халтурящими ремонтниками прямо во дворе бесхозной кучи песка, выстраивается новая крепость - больше или меньше, прочнее, а может не столь надежно, но кажется воде никак не подобраться в это место.

Каково же будет удивление, когда придется узреть цунами - оно смоет замок и строителя. Если удалось выжить, редкий человек попробует еще раз. Но, даже перебираясь в детскую песочницу, останется ощущение нахождения под ударом и этому чувству незащищенности не будет преград. Хоть в глубину континента цунами и не способно прорваться. Возможно там ударит землетрясение или упадет метеор?

Все замки разбиты, их унесло морем и вместо мечтаний и надежд, сотканных из песка, остается вакуум. Но люди не могут жить с пустотой внутри вечно и вот, на ее смену одни начинают строить новые замки, возвращаясь к себе желаемому. Иные извлекают уроки - они не строят больше иллюзионных крепостей, а пишут огромные буквы - такие, которые можно увидеть и из космоса: их тоже рано или поздно смоет, засыплет или развеет ветер, но сигнал будет получен, третьи выбирают камень и принимаются выбивать на нем письмена - так они ставят цели. Говорят, изредка попадаются и четвертые: они берут билет с пляжа и бросаются в путешествие, теряются, чтоб найтись.

Макс не хотел строить новый замок из грез, которые приелись до тошноты, не хотел в приступе отчаяния делать выбор, который состоял в том, что либо нужно бросить все и уехать, например, в тот же Питер или поставить хоть какую-то цель. Он хотел забыться, на миг остановить трудную реальность и в абсолютной тишине услышать голос внутри себя. Он хотел определиться.

Да, у него были победы и достижения, но не было триумфа, что-то удавалось, но замок счастья никак не хотел выстраиваться. Кто виноват? Прежде всего, стоит винить себя. Лишь на личном фронте Макс надеялся сорвать джек-пот, но именно здесь он потерпел самое сокрушительное фиаско из всех.

Заиграл iPod и окружающую тишину разорвало песней: "размытый замок остался в прошлом, и все слова не вместит бумага. Как две скалы мы стоим, но все же нам не хватает одного лишь шага. Скоро уже иду, иду к тебе я, только зажги зеленый свет скорее..."

Макс задумался не о Стейси и даже не о Карине - над песней, почему-то в такт словам вспомнился "Великий Гетсби" Ф. С. Фицджеральда : знаменитая фраза: "Гетсби верил в зеленый свет".

"И я тоже верю", - противоестественно сорвалось с губ.

Наконец, Макс вернулся к размышлениям над всеми событиями последнего месяца, ему вспомнился недавний разговор с Анастасией, Карина его ни разу не отшила. Она действительно хотела быть с ним. Затем пришло осознание того, что за всем ужасом пятницы, всем возмущением от него ускользнуло главное: не спаси его девушка на пляже неделю назад, Макса тут вообще бы сейчас не было, так что все размышления, все переживания - просто глупость. Макс никак не предполагал, что ему станет так легко и смешно одновременно. Теперь выходило, он жизнью обязан Карине.

"Вот так: топиться из-за одной и быть спасенным другой, что-то есть в этом. Все ли принадлежит нам в этой жизни? А мы себе принадлежим?"

Веки налились тяжестью, после бессонной ночи он словно спал наяву. На мгновение ему померещилось, что он на берегу моря или даже океана. Стоит у самой кромки воды, видит накатывающие на песок волны, а вокруг ярчайший закат окрасил красным все пространство: и воду, и небо, и даже песок под ногами этого цвета... Макс глубоко вдохнул. В голове прояснилось. Он встал, быстро собрал вещи и ушел с пляжа.

На обратной дороге Макс заехал к Стасе вернуть телефон, но дома девушки не оказалось.

***

Приехав домой и переодевшись, Макс сразу лег спать. Ему не хотелось ни о чем думать или переживать и он выпил недавно прописанный врачом для улучшения сна нейролептик.

Довольно быстро дрема охватила все тело. Постепенно и крепко Макс засыпал. Ему снилась та же ковровая дорожка, теперь он шел уверенно, ведя под руку девушку как две капли воды похожую на Карину. Ее глаза светились от счастья, а он, весь в свете софитов с ослепительной улыбкой, чуть небрежно приветствовал публику. Крики, хлопки, вспышки фотокамер... Рядом возник какой-то денди и приобнял Макса за плечо. Их стали фотографировать вместе. Сначала фото в обнимку, затем фото втроем, с присоединившейся и разделившей их Кариной. Ракурс в профиль, ракурс в фас. В обнимку, с поддержкой за локоть.

"Мы чувствуем локти друг друга", - подумал Макс, глядя на улыбающегося денди.

Парень показал на часы. Поза в стиле "время еще есть, его много, оно наше".

Макс хотел рассмотреть то ли серебристый, то ли из белого золота, обсыпанный ослепительными бриллиантами хронометр, но тут раздался звонок. Звонило прямо у Макса в кармане брюк. Странная мелодия, нарастающая, - она сразу показалась неуместной. Макс достал сотовый и мир словно замер, парализованный увиденным. Все застыло. Люди, вспышки камер. Удивление на лице денди, беспокойство у Карины - они тоже замерли, словно манекены. Макс огляделся. Что-то томило его даже сильнее, чем внезапная остановка действительности, что-то еще. Да! Тишина, гробовая тишина. Осмотрев застывший мир, Макс взглянул на телефон. Тот зазвонил снова. Резче, настойчивее. Сверху обрушилась темнота, а в ней почудилось шевеление. Макс проснулся. В дверь звонили.

Резко сев на постель, Макс замотал головой. Звонок обмер, а в дверь заколотили. Очень глухие звуки сопровождали стук, кажется кто-то стучал и говорил, может даже кричал. Макс потянулся. Дверь достаточно шумоизолированная. Кричи не кричи - четко не услышат.

Через несколько мгновений Макс встал с кровати и босиком, шлепая влажными пятками по полу, прошел в прихожую. В дверном глазке картина предстала весьма интригующая. За дверью стояла Карина. Стояла спокойно, даже пытаясь неловко улыбаться. В одной руке сумка из "Карусели", в другой - бутылка шампанского.

Не удержавшись, Макс хмыкнул.

- Сильные женщины стали совсем как мужчины? - спросил он Карину, открыв дверь.

- Иногда приходится быть сильнее. Вот держи, - Карина протянула пакет нагруженный деликатесной снедью. - Ужасно проголодалась.

Макс застыл на этой фразе.

- Не бойся, я тебя не съем, мне от тебя совсем другое нужно.

- Я даже знаю что, - ответил Макс.

- И что же? - вопросительно уставившись, проговорила Карина.

- Любовь?

Карина слегка смутилась в первый миг, но после ее лицо сразу просияло и она, стараясь не смотреть Максу в глаза, прошла на кухню через коридор.

- Знаешь, Максим, всем женщинам нужно, чтобы их любили, - не оборачиваясь, произнесла девушка.