Ловцы снов

- Здравствуй, Ваня, - Катя подошла к Ивану и взяла его за руку.

- Здравствуй, Катюша, - обнял ее Иван, - как тебе удалось?

- Послушай меня, Ваня, - сказала Катя, - тебе надо уехать, совсем уехать.

- Как уехать? - не понял Иван, - я же в тюрьме.

Он взял ее за руки и заметил что у Кати на руке нет колечка с бриллиантом, памяти об умершей матери.

- А где твое кольцо, Катя? - спросил Иван.

- Об этом потом, Ваня, - ответила она, - тебя выпустят. Вот возьми деньги, спрячь получше.

Она сунула ему в руку несколько свернутых купюр.

- Васька? - тихо спросил ее Иван.

Она кивнула.

- Ваня, если ты не уедешь, тебя убьют.

- А как же ты, Катя? - спросил он ее.

Катя заплакала.

- Я не могу оставить папу, ты же знаешь. Он пропадет без меня.

В это время в кабинет вошел Закревский и сказал:

- Свидание закончено.

- Прощай, Ваня, - сказала Катя плача, и опустив голову, вышла из кабинета. Иван в растерянности стоял, глядя на дверь, в которую вышла Катя.

- Сядьте, подозреваемый, - сказал ему следователь.

Иван устало опустился на табурет. У него в ушах все еще звучали Катины слова:

-" Прощай, Ваня..."

- Подозреваемый, ввиду вновь открывшихся обстоятельств, следствие считает возможным освободить вас из-под стражи, - без выражения сказал Закревский, держа в руках какой-то листок.

- Чего? - не понял Иван, - каких обстоятельств?

- Следствием установлен истинный поджигатель, - все также монотонно проговорил следователь, - кроме того, Василий Безродный отказался от своих показаний.

- Не понимаю, - растерянно сказал Иван, уже смирившийся со своей участью, - что это значит?

- Это значит, что ты свободен, - устало сказал Закревский, - конвой, проводите до выхода!

В кабинет вошел красноармеец с винтовкой и, подойдя к Ивану, сидящему на табурете, сказал:

- Встать! На выход!

Иван, по привычке, сложив руки за спиной, пошел к двери. Но не успел он выйти, как его окликнул Закревский:

- Кузнецов! Не дай Бог, еще мне попадешься! Загоню туда, куда Макар телят не гонял. Понял? Ступай!

Иван шел по коридору и все никак не мог поверить в счастливую перемену его участи. Но, только как быть с Катей? Неужели им не суждено больше увидеться? А зачем тогда ему свобода? Иван остановился, но идущий сзади конвоир, подтолкнул его прикладом:

- Давай, шагай!

Иван пошел дальше и услышал впереди какой-то шум. Подойдя ближе, он увидел, что два конвоира волокут им навстречу человека, который отчаянно сопротивляется изо всех сил. И тут этот человек завопил:

- Ваня! Ваня! Скажи им! Это не я! Ваня!

Иван, невольно остановившись, вгляделся в этого кричащего человека. Его трудно было узнать: лицо разбито, глаза заплыли под багровыми синяками, передние зубы выбиты. Но он все-таки его узнал: это был Сенька, деревенский дурачок, безвредный мужичонка, который и мухи не обидит.

-"Так вот кого Васька, вместо него в поджигатели определил!" - подумал Иван.

- Ваня, скажи им, что я не поджигал! - взмолился Сенька, протягивая к Ивану руки.

В это время, один из его конвойных, ударил Сеньку прикладом по затылку и тот, потеряв сознание, рухнул лицом в грязный, заплеванный пол. Конвойные, подхватив под руки затихшего Сеньку, поволокли его, как тряпичную куклу, дальше по коридору. Красноармеец с винтовкой, подвел Ивана к входной двери и, открыв ее, подтолкнул к ней бывшего арестанта. Иван вышел на улицу и дверь за ним захлопнулась. Он постоял немного возле двери, думая, что ему делать дальше, и в это время зазвонил мобильный телефон.

8.

Иван проснулся и сердцах выругался. Как же он забыл выключить телефон? Он взял мобильник и посмотрел на дисплей:

- "Димон"-, сказал Иван и ответил, - да, Дима.

- Иван, слушай, - возбужденно говорил Дмитрий, - сейчас секретарша заходила, говорила, что директриса злая, как пантера. Сказала, если ты не представишь больничного листа, она уволит тебя по статье. Понял меня?

- Да понял, понял, - ответил Иван, - ладно, спасибо, Димон, что предупредил, с меня причитается.

- Да, ладно тебе, - ответил Дима, - ты давай, не сиди. Если не оформил еще бюллетень, давай торопись, в поликлинике прием скоро закончится.

- Хорошо, Дим, все пока, - Иван отключился и посмотрел на часы. Надо же! Он спал всего полтора часа, а во сне просмотрел события длинною в месяц, не меньше. С какой же скоростью, интересно, мозг прокручивает воспоминания? Надо бы Петровича спросить. Однако все это цветочки, а вот если он не принесет больничный лист, то будут и ягодки.

Иван переоделся и пошел в поликлинику, благо, что до нее было рукой подать. На его счастье сегодня дежурила его одноклассница, Светка Кондратьева, которая работала терапевтом в поликлинике. Талонов на прием в регистратуре уже, конечно, не было, и Иван встал возле двери, где вела прием терапевт, думая, как бы в нее без очереди прошмыгнуть. Но ему опять повезло, Светка сама вышла из кабинета по каким-то своим делам. Чем Иван и воспользовался, преградив ей путь.

- Здравствуй, Света, - сказал он как можно любезнее.

- Здравствуй, Ваня, - ответила та, рассматривая Ивана. И судя по тому, как она нахмурилась, его синячок, покрытый тоном, не укрылся от ее внимания, - ты что, заболел?

- Ну, да, - не стал с ней спорить Иван, - типа того. Видишь, что со мной приключилось? Не могу же я в таком виде идти на работу. Понимаешь меня?

- Понимаю, - вздохнула Света, - сейчас что-нибудь придумаем. Я возьму твою карточку в регистратуре. Живешь все там же?

- Ага, - ответил Иван, - там же.

- Полис принес?

- Ой, Свет, - растеряно сказал Иван, - полис-то я забыл.

- Ладно, - ответила Света, - в другой раз не забудь.

Какие все-таки доктора, сердечные, в хорошем смысле этого слова, люди. И почему он женился не на врачихе? Кажется, первый раз в жизни, Иван об этом пожалел. Через полчаса Иван уже был обладателем больничного листа, и мог теперь не ходить на работу на вполне законных основаниях. Он даже в красках себе представил, как молча зайдет в кабинет директрисы и так же молча положит ей на стол свой бюллетень. Смотри, мол, человек горит на работе, всей душой болеет за производство. Мог бы еще свободно недели три поболеть, а он, еще не полностью выздоровевший, все же вышел на работу. И если руководитель этого по достоинству не оценит, то значит, у него камень вместо сердца и не место ему на руководящей работе. По дороге домой, Иван проходил мимо кафешки, которая ему показалась смутно знакомой. А не заглядывал ли он вчера сюда? Тем более люди, стоящие возле входной двери, видимо завсегдатаи, показывают на него руками и почему-то улыбаются. Уж не здесь ли он вчера и заработал свой лучезарный синячок? Отвернувшись, на всякий случай, в другую сторону, Иван прошел мимо этого рассадника порока. Он пришел домой и действительно, почувствовал себя совсем разбитым. Видно вчерашние приключения, все же не прошли даром. Попив чайку и посмотрев зомбоящик, Иван решил пораньше лечь спать, в надежде увидеть продолжение сна. А еще больше он надеялся увидеть Катю. Где-то в глубине души, Иван начинал догадываться, что он, кажется, влюбился в этот бесплотный образ, существующий только в его воображении. Он долго не мог уснуть, постоянно отвлекали посторонние тревожные мысли, о работе, о Дашке и вообще, о смысле жизни. Может у него уже кризис среднего возраста начинается? Вроде еще рановато, хотя, сейчас наступили такие времена, что может быть все что угодно. И вот, наконец, он уснул, и ему приснилась большая черная кошка.

-"Пантера!"- догадался Иван.

Пантера подошла к нему своей грациозной женской походкой и, обнюхав Ивана, спросила голосом директрисы:

- Ты сколько у нас работаешь?

- Два года, - ответил Иван, стараясь не дышать.

- Два года? - удивилась пантера с голосом Альбины Викторовны, - и я до сих пор тебя не съела? Надо же, какая недоработка.