Страница 102 из 104
- Каджит придет в следующий раз.
- Не стоит тебе соваться сюда лишний раз, - золото в ушках Ларасс тонко звякнуло, - сама тебя найду, если будет нужда. Сейчас тебе лучше уйти.
Усы сутай-рат огорченно поникли. Сухо кивнув, он поплелся обратно через мостик к двери, ведущей в Крысиную нору. Не за чем ему знать о тайных ходах Гильдии, вообще он сглупил, явившись сюда. Могильщик проводил Карджо угрюмым взглядом, губы имперца беззвучно шевелились.
- И чего ему надо было? – сварливо буркнул Бриньольф, потирая место ушиба. В уголках его глаз поблескивали слезы, на животе растеклось бледно-алое пятно. Гильдмастер небрежно пожала плечами.
- О детях вспомнил, - истомно промурлыкал она, ласково проводя коготками по обнаженной груди мужчины, не сильно, до тонких белых полос. Ловкие пальцы воровки, чуть поигрывая, устремились к плечу Соловья. Вор негодующе фыркнул.
- Вовремя, нечего сказать! Нефти почти ходить научилась, а Нери уже говорить пробует, - уши Дхан’ларасс недовольно дрогнули, хвост ударил ее по бедру. И кто придумал сокращать имена ее дочерей столь… безвкусно и глупо?! Норд тем временем поднес амулет Карджо к лицу, оценивающе прищелкнув языком. - Так себе побрякушка. У Мадези за десять септимов можно купить и получше. И что, один на троих? Щедро, нечего сказать!
И, презрительно хмыкнув, он подкинул медальон в воздух. Серебро заиграло бледными бликами, искорки пробежали по искусной резьбе. Каджитка, кротко опустив ресницы, впилась коготками в спину Бриньольфа, чуть выше лопатки. Норд крякнул от боли, лицо его мучительно исказилось.
- Киска, - прохрипел он сдавленно, пытаясь вывернуться из цепких лап босса, - ты чего?
Но когти лишь глубже вонзились в кожу Соловья. В голове эхом звучал ядовитый, полный щелочной злобы голос Карджо: А что, если надоешь ты ему? Для него серьги – мелочь, украшение пустое! Бросит он Ларасс одну, опозоренную и несчастную…
Шерсть на загривке сутай-рат встала дыбом, она резко убрала руку и отвернулась. Северянин, страдальчески кривясь и выворачивая руки, пытался ощупать свою спину на предмет крови.
- Крошка, да что не так то? Всю спину мне в кровь изодрала! Ларасс, - мужчина мгновенно посерьезнел, заметив, что его веселости воровка не разделяет. Она стояла, насупившись, разглядывая носки своих сапог. - Что случилось? Чего тебе этот кошак драный наболтал?
Гильдмастер сердито засопела.
- Брин… ты ведь меня не бросишь ради какой-нибудь сисястой нордки? – пробормотала она, кусая беспокойно губы. Северянин глухо хохотнул, но торопливо проглотил смешок, поймав сверкнувший голубой сталью взгляд каджитки. Руки Бриньольфа обвили талию сутай-рат, он зарылся лицом в ее шерсть.
- Детка, - прошептал он, - в своем уме и твердой памяти я тебя не брошу. Ну, как я без тебя? – Соловей легонько чмокнул ее в висок и тут же взвыл, когда ногти Ларасс прошлись по его руке. - А сейчас за что?!
- А чтоб наверняка, - пропела Дхан’ларасс, потираясь головой о шею вора. Острая льдинка подозрения, царапающая гранями сердца, начала стремительно таясь под ласковыми объятиями вора. Каджитка спрятала лицо у него на плече.
- Но если будешь меня бить… - лукаво начал норд и осекся под тихое рычание любовницы. Мужчина широко улыбнулся. - Шучу, шучу, детка. Не думал даже, что ты у меня такая ревнивица.
- Так, пойду я детей кормить, иначе зачахнут, бедняжки, пока вы тут лобызаетесь, - брякнул Векел, наполняя рожки молоком. Совсем уже умом тронулись! Тут Гильдия воров, а не дом свиданий! Превращают, прости Ноктюрнал, притон в оплот межрасовой семьи и брака. Но уголки губ повара все равно слегка подрагивали в тени улыбки. Любой счастья заслуживает, даже вор.
***
Трель флейты и игривый голос лютни под рокот барабанов заглушал веселый хмельной смех. Гисли, разомлевшая от вина и угощения, где-то потеряла маску и неуклюже взобралась на стол. Из груди женщины рвалось глупое хихиканье. Задрав подол платья цвета морской волны практически до колен, она принялась выплясывать, визгливо подпевая менестрелям. Кувшины, тарелки и миски дребезжали в такт ее танцу. Друлаван, брезгливо поморщившись, отставил кубок, пирог с мясом хоркера в винном соусе встал склизким комом поперек горла. Однако остальные гости были просто в восторге от столь омерзительного, по мнению эльфа, представления. Эрикур рассмеялся выходке сестры, Фолк взмахнул кружкой, расплескав половину содержимого, но пристыженно притих под угрожающим взглядом тана Брюлин. Воодушевленная вялыми аплодисментами и чуть затуманенными вином взглядами, Гисли начала притопывать ногой и подергивать плечами, задирая подол еще выше, так, что стали видны края ее панталон и кружевное плетение чулок. Еще несколько бочек эля – и атмосфера в Синем Дворце опустится до разгула в обычной дешевой таверне.
Друлаван с выражением крайней степени омерзения на длинном холеном лице поднялся на ноги и в вихре черного шелка стремительно направился прочь. Его телохранители двинулись было следом, но величавый взмах тонкой руки с длинными костистыми пальцами заставил их покорно склонить головы и отступить. Хэллон и Гарлинд успели хорошо изучить характер эмиссара за время их службы, пусть и не долгой. Для высокого эльфа непозволительно давать волю эмоциям, пусть они бушуют внутри, воля должна быть достаточно сильна, чтобы усмирить свои чувства. Но над Друлаваном иногда берет верх капля дурной крови – его прабабка была имперкой из весьма уважаемой и богатой семьи, но человеком.
Пробиваясь сквозь толпу придворных, разряженных от цаэски до хаммерфелльских пиратов, эльф раздраженно кривил губы, и в темно-янтарных глазах вспыхнули искорки гнева, когда на него буквально упала ярл града Морфала Идгрод Черная, облаченная ворожеей – на костлявых плечах болтался плащ из перьев, заколотый на плече оправленным в серебро клыком, платье из тонких чередующихся полос кожи и меха на поясе подхвачено широким ремнем с костяной пряжкой. Старуха подняла на эмиссара лихорадочно поблескивающие глаза, по тонким губам пробежала судорога.
- Я вижу, вижу! К смерти руки тянешь! – она попятилась, схватившись за горло, сморщенное, как печеное яблоко, лицо побагровело. - Сам!.. сам к ней в объятия упадешь!
- Матушка! – девушка в простом платье из бледно-розового шелка обняла ярла за плечи. Альтмер невольно подметил сильное сходство женщин. - Матушка, у тебя просто закружилась голова, в зале очень душно. Пойдем, на свежем воздухе тебе сразу станет лучше.
- Смерть! Смерть на тропе из шелка и крови! – продолжала надрываться Идгрод, пока ее слова не потонули в пьяном воздухе карнавала. Друлаван судорожно сглотнул, чуть оттягивая ворот мантии. Переполох, устроенный полоумной старухой, был подобен камню, брошенному в безмятежную гладь озера – всплеск, волнение, несколько коротких мгновений удивленного любопытства и интереса, но рано или поздно вода вновь успокоится, совершенно равнодушная к камню, сгинувшему в ее глубине. И эмиссар чувствовал себя камнем, придавленным тревогой, будто толщей воды, черной и непроглядной.
- Любовь моя малины слаще дикой… - пропела Гисли, закружившись на месте. Ножки стола скользили по полу, и, покачнувшись, женщина с глухим криком полетела вниз. Мужчина в костюме разбойника, в шкуре саблезуба, чья морда на манер капюшона покрывала его голову, успел подхватить ее в последний момент. Женщина радостно рассмеялась и обвила руками шею своего спасителя. - Жарче лета, слаще солнечных лучей, - и жадно впилась в губы мужчины, оказавшегося сыном хозяина солитьюдского трактира. Взрыв смеха проводил Друлавана, спешно выскользнувшего из каменных палат дворца.
Альтмер остервенело сорвал с лица узкую черную полумаску и жадно вдохнул прохладный воздух. Звуки празднества доносились от Коллегии бардов, где гуляли чернь и простолюдины, но благодаря страже и талморскому караулу, к замку ярла их не подпускали. Хотя по истине низкородная шваль ничем не отличается от благородных господ. Ни манер, ни воспитания, а кровь не чище, чем вода в сточной канаве. Даже воздух здесь загажен их человеческими испарениями. Друлаван прижал к носу надушенный платок, и тонкий аромат алинорских благовоний на краткий миг вернул его домой, в Санхолд. Еще не скоро ему предстоит увидеть родные просторы, лавандовые поля и кленовые рощи, позолоченные осенью… и все из-за клана Серебряная Кровь! В посольстве ему сообщили, что это проверенные, надежные персоны, а оказались простыми ворами! Еще и имели наглость обвинить эмиссаров в том, что они якобы альтмеры украли золото! Сами у себя, чтобы не платить за слитки! Какая наглость, какое беспардонное невежество. А, впрочем, чего ожидать от людей, живущих в такой глуши?