Imago

- Пока я сделал только один вывод - ты абсолютно безнадежна.

- Ну, будет тебе, папочка, не обижайся, - руки Клодин крепко, точно лианы, обвили шею Эссекса, прохладная щека прижалась к его виску, а волосы щекотнули шею ученого и змеями заползли за воротник. Запах ее духов, резкий и навязчивый аромат лаванды, сандала и меда, раздражая, забивался в нос, и мужчина слегка повернул голову, отворачиваясь. Мисс Синистер обиженно фыркнула ему в ухо. - Не дуйся. Как только затеешь что-нибудь интересное, я буду полностью в твоем распоряжении.

- Позволю себе напомнить, что ты и так в моем распоряжении, - Натаниэль сбросил руки дочери с шеи и поднялся. На мониторе застыло изображение спящей на боку Арклайт, обнимающей подушку. - Но сейчас я в тебе не нуждаюсь. Оставь меня.

- Как? Даже не попросишь меня заварить для тебя чая? - проказливо осведомилась девушка.

- Я попрошу тебя замолчать и закрыть дверь с той стороны, - повелительно бросил мистер Синистер. Каблуки Клодин с разъяренным стуком отмерили шаги до двери, резко распахнувшейся и пославшей поток воздуха, всколыхнувшей плащ ученого. Бумаги на столе заволновались, зашуршав палыми листьями, изображение на экране дрогнуло, когда мисс Синистер намеренно громко захлопнула дверь, и Арклайт, словно услышав, беспокойно заворочалась, страдальчески морщась, принялась устраиваться поудобнее. Подушки расползались под ее спиной, Филиппа никак не могла подняться, - очевидно, из-за болей в пояснице, - и через секунду в кадре появился Роберт. Это хорошо. У Натаниэля не всегда представлялась возможность наблюдать за будущей матерью, а под присмотром Призма ей точно ничего не грозит. Анализы не выявили никаких нарушений, и ученый был настроен весьма радужно. Далеко не у всех организм так стойко переносит гормональную перестройку.

Однако к итогу шестого месяца самочувствие Арклайт начало стремительно ухудшаться. Живот рос, как тесто на дрожжах, и девушка едва могла ходить; смуглая кожа пожелтела и одрябла, а легкая сонливость практически переросла в нарколепсию - Филиппа спала восемнадцать часов в сутки, уставала даже после обычного приема пищи, а ела она плохо и мало: тошнота почти не проходила, иные продукты ее желудок просто отказывался принимать, и мистер Синистер встревожился. В его планы не входило выбирать кого-то одного, Арклайт могла послужить ему в будущем, а ребенок был слишком любопытным экземпляром, чтобы опустить его гибель еще до его же рождения, так что в виду резкого осложнения состояния Филиппы, Эссекс принял решение о госпитализации. Роберт не возражал - он был расстроен и напуган, винил во всем себя, и переживания начали подтачивать и его здоровье. Призм осунулся и похудел, изжелта-белая кожа сравнялась цветом с прокисшим молоком, лопалась, ранки мокли и не заживали: сукровица застывала коркой и твердела, врастая в тело, и под мутно-желтой коростой алела нагая плоть. Струпья разрастались подобно грибку и, к счастью, поразили только кожу, внутренние органы Призма пока были чистыми, однако мутант не был застрахован от рецидива. Какое все-таки проблемное семейство, даже их ребенок, будучи в утробе, а уже так докучает. Мистер Эссекс таил усмешку, споласкивая руки, пока Брейнчайд и Призм готовили Арклайт к осмотру. Девушка дремала, двигалась вяло и грузно, и щуплый Брейнчайлд не мог справиться с ней в одиночку. Живот, тугой и тяжелый, поблескивал тонким слоем эхогеля; столь внушительный объем внушал Синистеру опасения, хотя причина могла быть всего лишь в большом количестве околоплодной жидкости. Арклайт глухо застонала, страдальчески морщась; по ее животу прошла судорога. Брейнчайлд пакостно захихикал, перетягивая жгутом руку девушки.

- Какой непоседа докучает матушке, - сухая ладошка, похожая на лапку обезьяны, похлопала Филиппу по наряженному боку, - так мал, а уже свиреп… будет сильным воином, верно, хозяин? - Брейнчайлд подобострастно улыбнулся Натаниэлю, оскалив крупные желтоватые зубы. Ученый усмехнулся уголком рта и обернул руки мягким полотенцем.

- Некоторые предпочтут хилого ребенка, но при живой матери, - окончательно пол плода установить не удалось: ребенок лежал так, что просмотреть область промежности не удавалось, но некоторые признаки говорили о том, что будет девочка. - Может быть, это барышня уже бунтует? Упрямством она могла пойти в любого из вас, а, судя по состоянию кожи, уже претендует на мамину красоту, - Арклайт раздвинула губы в бледной измученной улыбке, бережно придерживая живот. Эссекс опустился на табурет рядом с Филиппой, пока Брейнчайлд крепил к ее груди присоски датчиков. - Ну, а сами кого больше ждете: сына или дочку?

- Все равно, - качнул головой Призм, стоящий у изголовья кушетки, на которой лежала надсадно дышащая Арклайт. Стеклянная короста, розовато-желтая, как ванильный леденец, на его подбородке туманно поблескивала, в правом глазу лопнули капилляры, и склеру затянуло мутной пленкой, в уголках рта шелушилась кожа, щеки запали, и остро выступали скуловые кости. Мистер Синистер сурово поджал губы. Кажется, в своей заботе о беременной жене кто-то сам позабыл принимать лекарства.

- А как быть с именем? Выбрали уже? - Брейнчайлд угодливо протянул ученому датчик и повернул экран ближе к нему. Арклайт пожевала запекшимися губами, медленно выдохнула через нос, и ее пальцы под животом сжались в кулак. Она вздрогнула, когда датчик прижался к ее животу, Синистер ощутил давление, будто тело Филиппы сопротивлялось прикосновению, а затем последовал слабый толчок, отразившийся тенью мимолетной улыбки на узких полосках губ.

- Мы решили подождать, пока малыш не родится, - Роберт ободряюще сжал плечо супруги, и она ответила ему тихим дрожащим вздохом, ее рука дрогнула, но у мутанта не хватило сил ее поднять. Брейнчайлд одобрительно закивал.

- На Дикой Земле дитя нарекают через пять лет после рождения - чтобы не ошибиться, - он по-собачьи заискивающе взглянул в лицо мистера Эссекса, но мужчина был всецело увлечен изображением на экране. Дымчато-серые лучи и слоистая тень рисовали силуэт ребенка, его конечности, напоминавшие Натаниэлю лягушачьи лапки, но умилившие Призма. Его взгляд преисполнился нежности, лицо просветлело, и по кристаллической корке рассыпался сноп серебристых искр. Пока Роберт мягко уговаривал Филиппу проснуться, Синистер пытливо вглядывался в темное пятно рядом с плодом. Ребенок словно закрывал его собой, и хорошо рассмотреть его не удавалось. Это могло быть и опухолью, и мутацией… или вторым эмбрионом. Мужчина направил датчик выше, к пупку, и медленно обогнул холм живота, пытаясь заглянуть за эмбрион.

- Уверен, ты все же размышлял над именем для своего будущего ребенка. Может, поделишься своими соображениями? Я бы с удовольствием узнал и мнение Арклайт по этому поводу, но, как видишь, вынашивать твоего ребенка очень непросто, - Эссекс бросил быстрый взгляд на Призма, - самое трудное еще впереди, но я уверен, вы справитесь, - мужчина с чувством коснулся кончиками пальцев ладони Филиппы и почти сразу же убрал руку. У Роберта был угрюмый, подавленный вид; взгляд Брейнчайлда метался от ученого к мутанту, но то и дело соскальзывал на грудь Арклайт, не стесненную бюстгальтером, перезрело потяжелевшую и торчащую в разные стороны. Золотой ободок кольца поблескивал в расстегнутом вороте блузки. - Ну, друг мой? Расскажешь, как бы ты хотел назвать своего ребенка?

- Узнаете, когда родится, - отрезал мутант, и тихая ярость в его голосе вынудила Брейнчайлда пугливо попятиться, втянув голову в плечи, однако ученого эта резкость оставила совершенно равнодушным. Будущий отец сейчас переполнен тревогами и волнениями, и ему вполне можно простить некоторую грубость. К тому же в ходе своих наблюдений Синистер и так узнал имена, которые они с Арклайт выбрали для их пока не рожденного ребенка. Изабелла или Агнесса - мальчика мутанты, очевидно, не ждали, и даже не допускали мысли, что их ребенок может оказаться сыном. Вот Натаниэль Эссекс был отнюдь не против обзавестись наследником мужского пола - дочь пока его только огорчала.