Истерзанные

- Какой хозяин, такая и собака.

А разлюбезный батюшка лорд Русе скромно отвернулся, будто не его сына и наследника оскорбляют! Юноша швырнул недоеденную кость своим девочка, с трепетной нежностью глядя, как Серая Джейна сцепилась за нее с Кирой. Бедные крошки, им охотиться нужно, а не просиживать зиму в этих развалинах. Чуть потемневший взгляд Рамси нашел Холли, которая как ни в чем не бывало смеялась с Рикардом Рисвеллом. Морщила курносый носик, встряхивала светлыми волосами, а пухлые губки покраснели от череды поцелуев, коими одаривал ее братец Барбри Дастин. Невысокая, но очень аппетитная, совсем не испугалась, когда рассвирепевшая Ива кинулась на северянина. Юноша мысленно представил, как он грубо нагибает девушку над столом, задирает ей юбки, а она кричит, сопротивляется…

За неимением иных развлечений Рамси вновь принялся за Вонючку, но даже его рыдания и мольбы потеряли былую прелесть. Щипцами выворачивая зуб из бледной десны под жалобный скулеж, чувствуя, как слабо сжимают руки с остатка ми пальцев его запястья, Болтон мыслями неизменно возвращался к своей леди-жене, и вереницей цветных картинок мелькала перед глазами их первая брачная ночь. Смутное минутное удовольствие в обмен на его боль и кровь. Юноша сжал зубы, шрам зазудел и налился кровью. Красавчиком Рамси сроду не был, а теперь с этим рубцом, пересекающим щеку от уголка рта едва ли не до виска, впору детей пугать. Лорд Винтерфелла с нескрываемой брезгливостью взглянул на Вонючку, распростертого у его ног. Он прижимал ладони с обрубками пальцев ко рту, давился кровью, хлещущей из истерзанной десны. Вонючка дрожал и всхлипывал, и смрад, исходящий от него, стал сильнее, сгустился, заполнил легкие Рамси, но тот даже не поморщился. Так пахнет страх. Или начавший гнить мертвец. Если человек чего-то боится, начинает гнить изнутри, и рано или поздно эта погань хлынет у него горлом, и жалкий трус захлебнется собственным ужасом. Но жену, девицу, подарившую ему шрам на свадьбу, утопить в страхе не удастся. Как молодое деревце, вроде гнется, но не ломается, а стоит только отпустить, выпрямляется резко и наотмашь бьет. Все они, бабы, суки, даже те, что в глаза улыбаются, а сами… вот вчера двое вольников подрались из-за одной прачки. Хорошо друг другу бока намяли, к мейстеру пришлось обоих тащить. А девка уже с другим миловалась! Толстые губы Рамси искривила неприятная усмешка. Если его волчья женушка вздумает рога ему наставить, то пусть пеняет на себя… Рамси хер ее полюбовничку отрежет, зажарит и заставит сожрать!

- Милорд… - жалобно проблеял Вонючка, и Болтон небрежно отпихнул его ногой в сторону, выражая свое позволение уйти. Неуклюже поднявшись, калека поковылял прочь под звон кандалов, сковывающих его ноги и смех Бастардовых ребят. Кислый Алин смачно плюнул ему вслед и попал прямо на спину. Такую меткость поддержали хохотом, Желтый Дик и Свежевальщик вместе с Малым Уолдером побежали по двору, заплевывая спину уходящему Вонючке.

- Куда это ты, Вонючка? Давай мы поможем тебе помыться. Авось не будешь вонять так, как прежде.

Вонючка втянул голову в плечи, пытаясь прибавить шагу, но запутался в ножных цепях и, потешно взмахнув руками, рухнул прямо в лошадиное дерьмо. Смех стал громче.

- Нет, Вонючка, тебя прямо тянет в грязь. Во всем мире не сышешь воды, чтобы отмыть твою рожу! - на губах Алина-Кисляя пузырилась слюна, розовая от кислолиста. Раньше бы Рамси с удовольствием посмотрел на травлю Вонючки, но теперь, глядя на рожи своих прихвостней, ему хотелось взять нож и начать сдирать с них кожу, с одного за другим, тонкими полосками. Юноше обрыдла эта зима, этот Винтерфелл! И отец, и Фреи, и Амберы, на всех них смотреть тошно! А противнее всего – его жирная мачеха леди Уолда. Одна только знай себе, жрет за троих, будто родить собирается не меньше дюжины ублюдков. Руины Винтерфелла окружают снега и леса, полные волков, ночами слышен протяжный тоскливый вой. Хотя, может, он доносится из спальни Арьи Старк? Русе Болтон распорядился, что бы его невестке выделили отдельные покои, и девка теперь их почти не покидает. Черт ее вообще разберешь! То сбегает в зал в одном исподнем, то из спальни ее не выковыряешь.

Болтон не сразу понял, что ноги сами несут его в богорощу. Признаться, чардрево его пугало. Он северянин и вырос на Севере, но эти белоствольные деревья с бесконечно мудрыми, задумчивыми ликами и листьями, будто замаранными в крови, словно следили за ним. И каждый раз сердце-древа вели себя по-разному – то неодобрительно поджимали губы, как делает Русе Болтон всякий раз, глядя на сына, то затравленно взирали на юношу так знакомо, по-матерински. Иногда гневно кривились, упрекая и приобретая черты покойного Домерика. Но в последнее время вытянутый лик стал напоминать ему о жене. Мордашка у нее тоже вытянутая, на лошадиную немного похожа, но глаза ледяные, хищные. Волчьи. Пальцы, затянутые в подбитые мехом перчатки, коснулись шрама. Если Арья думает, что одного раза показать клыки достаточно, чтобы Рамси к ней приблизиться боялся, то черта с два! Она ему принадлежит, нравится ей то или нет.

На любую девку можно найти управу. Вот как придут у жены лунные крови, никуда уж она не денется.

На фоне свинцово-серых облаков, готовых осыпаться обманчиво-мягким снегом, чернели силуэты вороны, кружащих над богорощей. Вот кому здесь самое место, этим пернатым падальщикам! Болтону же больше всего хотелось в Дредфорт, занять там хозяйские покои, взглянуть на служаночек. Пусть бы Винтерфелл бы пока отстроили заново, а его старший сын родился бы в доме, который бы принадлежал ему по праву рождения. Вот уж кого Рамси воспитает достойно. Не хочется самому сойти в могилу от рук собственного дитя, а с такой женой и отцом лучше поостеречься.

Арья на коленях стояла подле сердце-древа, склонив голову. Белые руки без перчаток сжаты в кулаки, а губы беззвучно шевелятся. Юноша недоуменно приподнял бровь. Неужто она молится? Девочке пора бы запомнить, что богам плевать на смертных. Иначе бы такой, как Рамси, не появился бы на свет.

- Сир Григор… - различил лорд Винтерфелла едва слышный шепот сквозь карканье ворон и шепот прелой листвы под сапогами, - Рафф, Дансен… королева Серсея…

Имена, знакомые и не очень, срывались с губ девушки, а чардрево внимало ей молчаливо и печально. О чем она просит старых богов? Рамси думал, что она мечтает о скорейшей смерти мужа. Но если девчонка Старк станет вдовой, то ее тут же выдадут за одного из Фреев. Что волчице больше по нутру – узаконенный бастард или же один из убийц ее брата и матери?

- Сир Илин… королева Серсея… Русе Болтон… Уолдер Фрей…

В ее словах было столько злобы и ненависти, что внутренности юноши окатило холодом. В жены он ждал благородную леди, хрупкую, учтивую и покорную, а получил… волчицу. Зверя, ничуть не лучше него самого. Если Рамси Болтон уже родился с гнильцой, то Арью Старк затравили, заставили показать клыки броситься на врага в ответ. А если уж дать ей в руки меч…

- Сир Григор… Дансен… Рафф…сир Илин… сир Меррин… королева Серсея… - хлесткий тонкий хруст ветки под ногой Рамси девушка напряглась и круто обернулась. В серых глазах мелькнуло серебристое пламя ярости. Как же, ведь не кто-то, а нелюбимый муж посмел нарушить ее одиночество. Арья порывисто поднялась, неловко отряхивая платье. Буро-коричневые пятна усеивали подол. Выходит, довольно много времени леди-супруга проводит в богороще.

- Леди Арья, - протянул юноша нараспев, будто пробуя имя жены на вкус. Оно кололо губы острыми ледяными гранями, звучало резко, сурово по-зимнему. - Что-то не замечал раньше у вас такой религиозности. Прямо целыми днями здесь торчите в компании ворон, - братец-то ее сродный в ночном Дозоре, тоже вороной выходит. Уголок рта Рамси насмешливо дернулся.

-

Я молюсь о том, что бы снега больше не было, - ну-ну. Это, выходит, снежинки у тебя именные, Рафф да Дансен…

- Здесь, на Севере это дело привычное. Ланнистеры богаты золотом, а мы - снегом и льдом.

Губы девушки сжались в тонкую линию при упоминании о Ланнистерах, но глубокий вздох – и перед Рамси учтивая юная леди в замаранном землей платье. Арья поправила воротник плаща, отороченный лисьим мехом.