Страница 9 из 76
Теперь они решили заниматься только обеспечением собственной безопасности, настороженно приглядываясь к тому, что когда-то называлось «первой в мире страной победившего пролетариата». И более мелкие государственные конвульсии приводили их тысячами к гибели или превращали в ничто.
Погибшие при падении Ягоды, погибшие при падении Ежова, погибшие при падении Абакумова, погибшие при падении Берия, выгнанные без пенсии и погон — подобная память создала уже достаточно высокий генетический уровень страха.
Многих этот страх погнал из системы в созданные до и после августовского путча коммерческие структуры и банки на долю КГБ в деньгах партии-родительницы, но многих этот же страх заставлял оставаться на месте, чтобы суметь оказать сопротивление тем, кто еще раз может соблазниться во имя собственных политических интересов украситься ожерельем из чекистских голов.
Оставшимся приходилось отчаянно имитировать деятельность, поскольку, после запрещения заниматься политическим сыском, делать было решительно нечего.
Ловля рэкетиров, контрабандистов и торговцев наркотиками, восторженно рекламируемая средствами массовой информации, которые при всей своей нынешней вольнодумности и безответственности так и не смогли окончательно вырваться из своего векового благоговения перед чекистскими подвигами, что, в принципе, не было делом КГБ, создавала неразбериху в милицейских операциях, межведомственные склоки и многое другое. Да и занимались этим делом бывшие подразделения так называемой спецмилиции, которых на Лубянке не пускали даже в столовую.
Таким образом, основной массе личного состава просто нечего было делать, как заниматься тем же самым политическим сыском, методика которого была хорошо известна, отточена почти до совершенства, а управлением огромной армии информаторов могли позавидовать все другие спецслужбы мира, вместе взятые.
Разница со старыми временами заключалась в том, что материалы сыска оседали в оперативных разработках и не передавались в следственные отделы для возбуждения уголовных дел.
Несколько попыток закрутить громкие дела, даже не по шпионажу, а по нарушению государственной тайны, как, скажем, дело профессора Мирзояна, поведавшего миру, что в России и не думали прекращать работы по созданию новых образцов химического оружия, кончались скандалами, от которых, прежде всего, страдало «чекистское» руководство. И, тем не менее, работа велась и не малая…
На небольшом столике перед Савостьяновым лежала изящная папка из красного кожзаменителя с ярлыком какого-то симпозиума по проблемам квантовой механики.
Начальник управления МБ по Москве и Московской области раскрыл папку, вытащил из нее несколько листков ксерокопий, скрепленных изящной пластмассовой скрепкой голубого цвета, и еще раз просмотрел содержание документов, увенчанных старым грозным грифом: «Совершенно секретно. Особой важности».
«Отпечатано в двух экземплярах.
1 экз. — президенту.
1 экз. — в спецархив.
Копий не снимать! Передаче по радио и системам проводной связи не подлежит! Только через старшего офицера МБ, допущенного к группе документов ОВ/ГВ.»
То, что, несмотря на столь грозные грифы, с документа все-таки сняли ксерокопию (возможно, и не одну), говорило о том, что в условиях полного государственного хаоса и отсутствия дисциплины избежать утечки самой секретной информации не представляется возможным.
Документ был подписан заместителем министра Николаем Галушко, а Савостьянов был одним из его авторов. Датирован документ был июнем 1993 года и составлен таким образом, что сам министр безопасности генерал-полковник Виктор Баранников о нем не знал ничего (до нужного момента, конечно). Озаглавлен документ, по старой советской традиции, был просто и доходчиво: «Меры по дальнейшему укреплению Российской государственности. Анализ и рекомендации».
После краткого резюмирования положения во внутриполитической, экономическо-хозяйственной и культурной жизни страны, состояния ее вооруженных сил, науки и образования, анализа обострившихся социальных и межэтнических проблем и всего лишь одного абзаца, касавшегося положения страны на международной арене, в документе, в частности, говорилось:
«Все вышеизложенное приводит только к одному выводу: ни в экономическом, ни в моральном отношении страна оказалась совершенно не готова к столь резкому переходу от жесткой тоталитарной системы управления к классической демократии западного образца…
Разделение властей на исполнительную, законодательную и судебную привело к острому противостоянию этих ветвей власти даже без короткого периода полезного государственного сотрудничества.
Одна ветвь власти постоянно, порой даже без всякой пользы для себя, то есть инстинктивно, пытается подмять под себя другую, превращая это дело в какое-то подобие спорта. Отмечено, например, что несколько фракций в Верховном Совете («Коммунисты России», «Смена — Новая политика» и пр.) голосуют «против» любых предложений, за исключением предложений, касающихся собственного благополучия депутатов и диффамации государственных деятелей.
Наблюдается и обратная картина, когда в аппарате вице-премьеров (Чубайс, Шумейко и др.) многие весьма дельные документы Верховного Совета отвергаются без анализа, порой с оскорбительными резолюциями и требованиями не вмешиваться не в свое дело.
В свою очередь, введенная в Верховном Совете практика решать многие важнейшие государственные вопросы путем тайного голосования является беспрецедентной и говорит об осознании депутатами собственной безответственности и перед страной, и перед избирателями…
Многие народные депутаты стали таковыми не из желания принять участие в управлении страной, и даже не из желания добиться для себя известных льгот (хотя, есть и такие), а только для получения статуса «парламентской неприкосновенности», под прикрытием которого они занимаются незаконными действиями в широком диапазоне уголовно наказуемых деяний, от спекуляции автомашинами до торговли оружием, не ограничиваясь при этом территорией бывшего СССР…
Свобода слова, печати и собраний привели общественную жизнь страны в состояние полного хаоса.
Безответственность всех средств массовой информации более обостряет положение в стране, провоцирует межнациональные конфликты, лихорадит хозяйственную жизнь и выставляет страну за рубежом в негативном и смешном свете…
Свобода собраний, митингов и шествий уже привела кровавым событиям, имевшим место 1 мая текущего года, когда зачинщики массовых беспорядков оказались неуязвимыми для закона в силу их депутатской неприкосновенности или были открыто взяты под защиту руководством Верховного Совета.
Подобная безнаказанность, помимо всего прочего, провоцирует дальнейшее обострение противостояния властей и чревато самыми опасными последствиями…»
В разделе «Рекомендации» указывалось:
«Таким образом, попытка перехода от тоталитарного строя к демократическому без переходного периода „относительно мягкой автократии“, с нашей точки зрения, не увенчалась успехом.
Именно шок этого резкого перехода привел к развалу СССР, а продолжение следования подобным путем неизбежно приведет к развалу Российской Федерации, ибо понятие «демократии» как «вседозволенности» стимулирует безответственные элементы в регионах, стремящихся к постоянному расширению собственной власти…»
Далее с некоторой долей патетики, без которой КГБ просто не умел составлять свои сводки, говорилось:
«Во имя спасения того, что еще осталось от нашей страны, во имя обеспечения будущего Российского государства и предотвращения гражданской войны следует незамедлительно вытащить страну из демократического хаоса и сделать это таким образом, чтобы ни у кого не оставалось ни тени сомнения в решимости властей навести порядок…»
К документу был подколот проект указа президента о роспуске Верховного Совета и о ликвидации советов по всей стране как института власти. Проект также был составлен в июне 1993 года и лежал на столе президента неподписанным.