Меч президента

Но Анпилов был не из тех людей, кому легко можно было заткнуть глотку. Он продолжал звать народ на штурм, и неизвестно, чем бы дело кончилось, если бы не появился один из добровольных адъютантов Макашова, доложивший, что штаб ОВС СНГ взят, и никто в помощи не нуждается.

Макашова и Ачалова просят прибыть туда и воспользоваться узлом связи для передачи сообщений в округа и гарнизоны от «законного» президента и его министра обороны.

Надо сказать, что это сообщение озадачило генерала Макашова еще сильнее, поскольку генерал-полковник отлично знал, что в штабе ОВС СНГ никакого узла связи нет и, в сущности, это даже и не штаб вообще, а гостиница, где останавливаются высокие военные чины, прибывающие в Москву из дальних округов и так называемого «ближнего зарубежья». [5]

Какого черта Терехову понадобилось штурмовать именно это здание? И кто ему приказал?

Собравшейся толпе, призвав ее никуда с площади не уходить, объявили радостную новость, что штаб ОВС СНГ взят. Последовали громкие крики восторга и «Ура!». Вдохновленная победой, площадь грянула: «Вставай, страна огромная, вставай на смертный бой!».

Полковник Терехов, увы, не слышал столь восторженной оценки своих героических действий. Когда его офицеры на двух микроавтобусах подъехали к штабу ОВС и начали разоружать охрану, состоящую из солдат, у которых на 15 человек было пять пистолетов (из них только два — с патронами), они были перехвачены нарядом патрульной милиции, у которых на всех было тоже два пистолета. Вооруженные десантными автоматами люди Терехова, продемонстрировав «высочайшую» боевую подготовку, свойственную всем замполитам, в завязавшейся перестрелке убили патрульного милиционера капитана Валерия Свириденко и пенсионерку-домохозяйку 63-х лет Веру Малышеву, подскочившую на звуки выстрелов к окну собственной квартиры в доме No54-а по Ленинградскому проспекту, что находился напротив штаба. После чего разбежались, но вскоре были выловлены, все, разумеется, свалив на Терехова.

Сам же подполковник Терехов, руководя сражением, успел отдать только одну команду: «Ну-ка, взять их!», имея в виду появившихся милиционеров. Однако недостаток полководческого опыта не позволил Терехову использовать преимущество внезапного нападения. Бросив свою армию на произвол ОМОНа, подполковник покинул поле боя. Хотя по предварительной договоренности вся его группа в случае потери контакта друг с другом должна была снова встретиться в Белом Доме, Терехов, по вполне понятным причинам, в Белый Дом не явился, а вскоре в совершенно подавленном состоянии председатель «Союза офицеров» был обнаружен часовыми… на территории ГРУ. Территория Главного Разведывательного Управления Министерства обороны — это не парк культуры, на территорию которого может попасть человек, даже не помнящий себя от расстройства. Да и не во всякий парк культуры можно пробраться в ночное время, а уж тем более — на территорию ГРУ. Посторонний человек, обнаруженный на территории ГРУ — это ЧП огромного масштаба, требующее специального тщательного расследования.

Однако, на все вопросы: как оказался на территории Главного Разведывательного Управления — Терехов утверждал, что попал случайно, а как — не помнит. «Был очень расстроен и бежал».

Ему задали вопрос, зачем он организовал нападение на здание штаба, не представляющее никакой стратегической ценности с какой бы точки зрения на это ни смотреть. Вначале Терехов упорно отвечал: «Так приказал генерал Ачалов». Спрашивайте, мол, с него [6]. У Ачалова спросили. Специальный следователь генеральной прокуратуры имел возможность задать этот вопрос генералу уже утром следующего дня. Следователя не только пропустили в Белый Дом, но и допустили к министру обороны.

Ачалов был разъярен действиями Терехова, употребляя фамилию лихого подполковника только в длинных очередях матерных ругательств. Он наотрез отказался от своей причастности к этому «совершенно идиотскому и бессмысленному поступку», который следователь квалифицировал как «разбойное нападение, повлекшее человеческие жертвы». Генерал был совершенно не согласен с подобной оценкой и добавил, что «этот мудак» (подполковник Терехов) действовал исключительно по собственной инициативе. Однако оправданий Ачалова уже никто не услышал. «Узнаю Ачалова, — прокомментировал происшедшее генерал армии Грачев. — Это типично его почерк!».

Первая боевая операция, проведенная подполковников Тереховым и его «Союзом офицеров», в результате которой были убиты патрульный милиционер и пожилая домохозяйка (кто-то ведь не поленился выстрелить по силуэту женщины в окне дома на противоположной стороне достаточно широкого Ленинградского проспекта), привели к целому водопаду необратимых событий.

Результаты этих событий, когда пылала телестудия «Останкино», а в центр Москвы снова ворвались гвардейские танковые дивизии и легендарная дивизия имени Дзержинского, которые незадолго до этого были осчастливлены личным визитом президента, хорошо известны, и нет нужды вести хронику, как мы это делали до сих пор.

Горящий Белый Дом, грохот танковой артиллерии, расстреливающей этот дом прямой наводкой, трупы людей на площади, трупы в Белом Доме, возглас Клер Шифман с боевого поста «Си-Эн-Эн» на крыше высотного дома: «Боже мой!» когда американцы получили информацию о пятистах убитых в здании, вопли Руцкого, призывающего авиацию бомбить Москву, арест руководителей «парламентского мятежа» и многое другое навсегда останутся в памяти тех, кто это видел, как очередная и не самая трагическая страница в кровавой российской истории. Новым во всем этом деле было то, что впервые русские убивали русских при стечении огромного количества зевак, пришедших на эту трагедию, как на какое-то небывалое театральное шоу. Под пулями и осколками, восхищаясь и сопереживая, стояли женщины с колясками, пожилые люди, гуляющие с собаками, школьники целыми классами, туристы и много прочего люда, — обобщенно именуемого зеваками. Торговали ларьки, работали магазины, падали чуть ли не под аплодисменты и крики восторга убитые и раненые, танковые снаряды рикошетом залетали в окна жилых домов, сыпались стекла в посольстве США, по которому с особым удовольствием палили с обеих сторон, выли сиренами «скорые помощи», не успевая эвакуировать раненых, убитых складывали на газонах. «МЕЧ ПРЕЗИДЕНТА» рубил все вокруг по-русски, от души.

Телекомпания «Си-Эн-Эн» впрямую демонстрировала очередной позор России на весь мир, и нет необходимости этот позор подробно пересказывать.

Поговорим о тех «мечах-заточках», кто дал возможность «БОЛЬШОМУ МЕЧУ» обрушиться на русские головы. Поименно вспомним их, как национальных героев.

Первым предложил выбрать собственных силовых министров, и тем самым обеспечил полную преданность президенту со стороны существующих силовых министров, дав возможность Грачеву, Ерину и Галушко, не колеблясь, принять любые меры к Верховному Совету, который в начале событий находился в более выигрышной позиции, чем президент.

Бабурин выступил с инициативой подрасстрельных законов, поставив руководство Верховного Совета в идиотское положение и сделав его заложником событий, лишив всякой позитивной инициативы.

Бабурин лично составлял списки подлежащих аресту и делал все возможное, чтобы об этом узнали за пределами Белого Дома.

Назначенный начальником Управления госбезопасности по Москве приказом Баранникова, он приехал на Лубянку, чтобы вступить в должность, угрожая сотрудникам своим законом о расстреле, побудив их, тем самым, приложить все усилия в обратном направлении.

«Я пришел не просить о чем-либо, — объявил Бабурин на Лубянке, — а руководить вами». Фраза почти библейская при почти евангелистическом поступке, благодаря которым агент «Николай» сумел передать своим кураторам нужную информацию.

И получить нужные инструкции.

5

Именно в это время мэр Петербурга Собчак погнал с должности своего вице-мэра адмирала Щербакова. Разъяренный адмирал устроил пресс-конференцию, где наряду, с угрозами в адрес Собчака, поведал, что штаб ОВС СНГ, всего лишь гостиница, где он неоднократно останавливался, и словом офицера заверил всех присутствующих, что «попытка захвата здания — чистейшей воды провокация». Никто и не спорит. Только провокации всегда устраивают провокаторы.

6

Позднее Терехов изменил свои показания и признал, что «это было сделано для того, чтобы активизировать действия нового министра обороны генерала Ачалова», который вел себя слишком пассивно.