Страница 35 из 95
Ни Элина, ни Валентин не знали, что есть такое место, особый мир, оторванный от реальности. Там нет времени в нашем понимании. Но иногда он чудесным образом оказывается сопоставлен с каким-то временем и пространством в нашей действительности. Это место сами его обитатели зовут Безвременье. А живут там не много не мало дед да бабка. Ведут хозяйство, пасут коров, пекут хлеб и делают сыр. Времени там как такового нет, но оно есть. Как так? На Земле зима сменяет осень, весна – зиму, лето – весну. И лишь в Безвременье все сразу есть и ничего сразу нет. Захотелось вдруг деду и бабке зимы, и вот, зайцы трусят под елями, мороз рисует на окнах, и дед с удовольствием разминает кости, очищая двор от снега. Захотелось тепла, и вот уже цветет трава на дворе, и пасутся коровы, а бабушка готовит сыр. И такой калейдоскоп постоянно. Но чередование только видимое. Ибо на самом деле там царит безмятежность и покой. Такой, как в памяти старого и мудрого человека, прожившего жизнь, и который уже не гонится за страстями и мимолетными желаниями.
– Дед, слышишь, поезд мчится – сказала старая женщина.
– Поезд? Откуда? Это ветер шумит
Но действительно, в кухне избы, где старики пили теплый чай с земляничным вареньем, раздался грохот движущегося состава.
– А все ж, старуха, ты права, поезд. В наши-то дни такого не было. А внуки теперь преодолевают такие расстояния, что нам и не снилось. Поди границы стерлись, пойду посмотрю.
И действительно, бывали такие случаи, когда Безвременье возникало на короткое время в каком-то из мест Земли.
За домом был огромный сугроб, куда дед сгреб весь снег. Дед обошел его, и увидел, как исчезает просека, рельсы и очертания уходящего вдаль состава. И теперь лишь зимний ветер шумел, сея спокойствие там, где только что гудел грохот поезда, внося раздор в природу.
Пора идти домой. Но собака гавкала на сугроб. Ну что ты, Лайка? – пытался утихомирить ее дед, но все безуспешно. Старик взобрался на сугроб и увидел очертания человека. Лайка принялась раскапывать. Это был юноша. И он был ранен. В кои-то веки здесь пролилась кровь? – только и подумал дед. Но это его не испугало. Он умел лечить. Вправлял вывихи, излечивал коров и лошадей. Прижал руку к шее. Жив. Сердце едва билось, но этот человек не был мертв. Бояться нечего. В Безвременье нельзя умереть. Только если мертвым сюда попасть, но он жив. Стало быть поправится, выздоровеет. Надо только притащить его в избу, вынуть стрелу да помазать целебной мазью, чтобы рана зажила.
– Ну ничего, внучок, полежи здесь, сейчас мы с бабкой тебя дотащим. – Сказал он неизвестному. Но тот был без сознания.
– Ну что, старушка, привез нам твой поезд сюрприз. Накинь зипун да пошли, поможешь дотащить. Дед прихватил веревки, клещи, старый полушубок.
– А ты поди, красавчик какой! – восхищенно сказала старуха, любуясь, как черные волнистые волосы ниспадали на бледное лицо.
– Тихо ты, бабка! – прокряхтел дед и клещами откусил часть стрелы. Затем они вместе соорудили подобие носилок, в кои усадили в полусидячем положении юношу без чувств. Не без труда дотащили до дома, уложили в постель.
Свет ярко бил в окно, и дед осмотрев рану, вооружился всем необходимым и извлек стрелу. Благо наконечник был гладким, тот, кто стрелял, принадлежал к не сильно искушенным в оружейном деле людям.
– А ты везунчик, – похвалил его дед.
Ни один орган не был задет. Мало, кому так везет при сквозном ранении в грудину.
– Ну что ж, – сказала старушка, – набирайся сил.
Валентин не приходил в себя. Он странствовал где-то по иным мирам, пытаясь отыскать ту, которую любил.
Барсик запрыгнул на юношу, чуть ли не на грудь.
– Ах ты негодник, брысь, слезай с больного. – Крикнула старушка. Кот спрыгнул и убежал куда-то в лес, правда, тут же оказался рядом. Такие чудеса здесь бывали не редкость, из-за нелинейного времени или, как еще можно было сказать, отсутствии оного. То, что Барсик ушел, уже был тут, когда-нибудь обернется тем, что и вроде бы уже будучи дома, кот вернется откуда-то, а того еще гляди и приведет кого с собой. Теперь же мурлыка часто ошивался в комнате и иногда спал поблизости. Хороший кот, лечебный, – думала бабулька, но поглядывала, чтобы Барсик слишком не увлекался.
Юноша иногда просыпался. Бабушка кормила его, приносила чай. Он даже вставал, но вскоре возвращался в постель. Признаков сознания или подобия осознанности гость так и не проявлял. Его душа все еще витала где-то там.
Ну ничего. Море безвременья научило стариков быть терпеливыми. Скоро ты проснешься – говорили они ему, прекрасно понимая всю растяжимость понятия “скоро”.
Однажды дед вышел на улицу. Покормить лошадей и коров, – сказал он. За окном успел смениться калейдоскоп времен и сезонов. И яркое небо лета, и весеннее цветение поля, и урожай яблонь, и снова снега. И вот опять, зимний ветер за окном отозвался шумом гудящего поезда.
Опять мы соединились с Эфротром, – предположила бабушка. Зашла в комнату с юношей. Он уже окреп. Пора и обратно, в мир людей. А то сроднится с Безвременьем и не покинет уже никогда.
– Пойду за дедом, посмотрю, где нас выкинуло на этот раз. – сказала старушка сама себе и открыла дверь. Но вместо улицы – лишь сени избы.
– Во как! – воскликнула бабушка. – Темным-темно. Зажгла фонарь. А на встречу – Сольдбис. Ее далекая пра-пра-пра...внучка. Одна из немногих, кто знал о Безвременье и иногда навещал стариков. Ее отец, одинокий лесник, как-то заблудился в лесу и набрел на Безвременье. Это и его спасло от верной погибели. Но пришло спасение не случайно: он принадлежал их племени.
Поезд отшумел, как в день, когда подобрали они юношу. Но в Эфротре это могло случиться не несколько дней назад, а в любое время, сегодня, завтра. Даже вчера. Кто же мог причинить ему вред? Старушка спросила у девушки, и та рассказала о стадах козлорогов, которые мчались за поездом. Ох, не случайно снова соединились Безвременье и Эфротр. Настала пора юноше вернуться к людям.