Страница 20 из 95
Юноше казалось, что здесь все-таки больше боли, чем наслаждения, но Джалитта, похоже, вошла во вкус.
– Давай-давай не останавливайся. А-а-а – вопила она. – Боже.
Валентин тоже распробовал, наконец, такой вид активности и двигался с неистовством зверя.
Джалитта только и кричала, что «А-а-а» и «давай-давай», хотя юноша уже не думал останавливаться.
– А-а-а. Стой! Подожди! Не смазано у тебя. Ай. Масла нет. Смажь! – прервала его девушка.
Валентин вынул член.
– Давай сама смажу.
– В попу вставляй. – Скомандовала она, после того, как все снова было в масле,
– А-а. – Простонала она. – Давай-давай, оу!
Она так визжала, что Валентин вышел. Он попытался смазать маслом ее попу.
– Ну не останавливайся, давай-давай, я кончить хочу. – стонала она.
И Валентин принялся работать с интенсивностью паровоза.
– Сильнее, сильнее, не останавливайся, давай-давай-давай! – вопила Джалитта.
– Ай! – взвизгнула она, и Валентин снова вышел. – Давай попробуем по обычному. – Предложил он, так, как, в общем-то, сначала и планировал... Девушка согласилась.
Он, по-прежнему, был сзади, и звуки были такими же хлюпающими, но, похоже, подобный род активности девушка встретила более равнодушно. И долго бы Валентин так возился, но услышал: Я в попку хочу.
Он снова вошел туда, и под неистовые крики партнерши принялся работать.
Сначала медленно, но Джалитта его понукала: Давай-давай, быстрее. Ну быстрее же!
Валентин в порыве страсти схватил ее за волосы, сжав в кулак упругий красный хвост. Джалитте это понравилась.
– Да, давай! – воскликнула она.
Валентин колотил со всей неистовостью, она кричала, рычала, взвизгивала. Ей было больно. Но подобный способ сношения ее заводил. Она чувствовала, вот еще еще чуть-чуть и станет приятно. Но приятно не наступало. Было приятно лишь от фантазии, от осознания что он взял ее так грубо, так жестко. Но все еще было впереди.
Валентин старался изо всех сил. Ему нравилось иметь ее именно таким образом. Так грубо, так неистово, так по-животному. Ему льстило, что он сзади такой великолепной женщины, и что она жаждет его. Жаждет его так. И именно туда.
– А-а-а! – взвизгнула она. – Оу-ау-оу! Ты скоро, а? Я уже больше не-мо-гу-у-у. У меня жопа болит!
Валентин продолжил движения.
– А! Я боль-ше-не-мо-гу, – проговорила она, разбивая слова на слоги в такт толчкам. Он вышел.
– Не могу больше, давай, – простонала она и опустилась перед ним на колени.
– О, ну наконец! – расплылась она в довольной улыбке и вытерлась салфеткой.
– Ну что же ты раньше? Ну что же ты раньше не говорил, что ты такой страстный! Ну почему из тебя щипцами надо все вытягивать? – укорила Джалитта его.
– Я не хотел тебе сделать больно! – сказал Валентин.
– Хотел! – возразила девушка.
– Не хотел!
– Я хотела! И хотела, чтобы ты захотел.
– Да, я захотел. – Ему было сложно признаться в том, что ему понравилось побыть зверем, жестким и грубым.
– Будь всегда таким! – простонала она.
Валентин больше не сердился на нее. Не думал он, что мысль, что тогда пронеслась в его голове в приступе гнева, окажется столь материальной. Но ему незачем больше было больше желать ей мести. Они были квиты. Нет, они теперь были более близки, чем никогда.