Сестрёнки (ЛП)

Ныряет в подворотню и вниз — в подвалы, в поисках пива. Через пару минут, в глубоком подземелье уже сидит над бокалом золотистого напитка. Прикрывает глаза и предается воспоминаниям. Краков времен его молодости был другим. Вроде бы так сильно ничего и не поменялось, многие дома как стояли, так и стоят, но…Вонючие сточные канавы, водоносы с ведрами на коромыслах, залитые жидкой грязью закоулки, лошади и телеги, протискивающиеся меж стенами, брызги грязи на городских укреплениях… Сукеннице[126], небольшие лавчонки на первых этажах каменных домов и возы, с которых крестьяне продавали солому на подстилки, кур и гусей, сметану в горшках, собранный в лесу мед.

Повсюду живая толчея, сотни мастерских, спрятавшихся в закоулках вокруг Рынка… Говор, стук кузнечных молотов. Сегодня Краков раз в сто крупнее. Тем не менее, алхимику кажется, что город походит на собственный труп. Что-то изменилось. Чего-то не хватает…

Организм у Моники Степанкович исключительно стойкий, даже для вампира. К вечеру прошла даже слабость, вызванная отравлением. Раны закрылись. Но девушка еще не оборвала покрывающего их ороговевшего слоя. Надо, чтобы все хорошенько залечилось… Вот с глазом хуже. Моника оценила, что с повязкой придется ходить почти неделю.

— Мне надо съездить к шалашу, — сообщила она после обеда.

— Поселяйся с нами, место тебе мы выделим, — улыбается Стася.

— С удовольствием, — в знак благодарности княжна склоняет голову. — Но там я оставила свой мобильный телефон. Клиенты наверняка уже гоняются за мной.

— Телефон здесь, — удержала ее Катаржина.

— Мы нашли и твой ноутбук, забрали все книги и тетради. Будет лучше туда не возвращаться.

— Да ладно, — весело машет рукой Моника. — Те четверо еще не скоро отважатся вернуться на луг…

Но дома осталась. Улеглась поудобнее на диване и, включив компьютер, вернулась к прерванной работе. Эсэмэски от клиентов и потенциальных заказчиков уже не вмещались в почтовый ящик. А она потеряла два дня.

— Завтра нужно будет ненадолго выйти, — заявила она, сохраняя очередной файл.

— Ну, не будем же мы тебя держать здесь силой, — сообщила Станислава. — Если чувствуешь силы…

— Я чувствую себя уже гораздо лучше, — сказала Моника. — Молоко помогло…

— Еще его применяют при отравлениях свинцом и ртутью, — лениво замечает Катаржина. — Молоко превосходно очищает организм от тяжелых металлов.

Станислава не сказала ничего. Свернувшись в клубок на своей кровати, она погружалась в дремоту. Присутствие вампира в собственной квартире у большинства людей вызвало бы, по крайней мере, беспокойство. Она же, совсем даже наоборот — чувствовала себя более безопасной. Ну кто нападет, если на страже дома стоит шестнадцатилетняя девчонка, способная пересчитать кости четырем здоровилам одновременно?

Нельзя сказать, что поставить настоящий самовар — дело особо легкое. В центральную трубу засыпают древесный уголь, в окружающее ее пространство заливают воду. Об этом никак нельзя забыть, поскольку листы латуни спаяны оловом. Если вода испарится, латунь нагреется до температуры выше двухсот градусов Цельсия, и самовар превратится в кучку металлолома.

Огонь подкладывают снизу. Понятное дело, древесный уголь сразу загореться не может, а применение жидкости для растопки, скорее, исключается. В замкнутой трубе эффект резкого сгорания, в каком-то смысле, напоминает взрыв динамитной шашки. А Станислава очень любит свой новый ковер, посему предпочитает традиционные методы. Под нижнюю решетку, сквозь дырочки, она сует несколько сосновых щепок. Несколько минут, пока дерево полностью не сгорит, а древесный уголь не раскалится, самовар будет дымить. С этим ничего не поделаешь, но ведь можно открыть окно.

Так, что нужно еще? Спички. Можно использовать и обычные, но зачем, если кузина высмотрела в лавке специальные, каминные. Теперь нужно немного раздуть. В царской России для этого использовали голенище сапога. Но царская Россия и ее обычаи ушли в бездну забытья. Итак, глубокий вдох… Чай будет через двадцать минут, когда фата белого пара окутает самовар, а в отверстиях крышки раздастся характерное «пение».

— Надо будет научиться этому, — буркнула Катаржина, следя за кузиной из-под наполовину прикрытых век. — У тебя здорово получается…

— Что поделать, при дворе наместника Константина[127] пили много чаю…

— Каким он был?

— Исключительная сволочь. Троглодит. У него были огромные, плоские зубы, которыми он скалился, будто орангутанг. После обеда засыпал, не снимая сапог… Он даже неплохо говорил по-польски и, возможно, представлял себя поляком, — Станислава задумалась. — вот только он явно им не был. И что самое паршивое, чай он пил из стакана. Вот этого ему простить не могли. Но что поделать, дикарь.

— А ты сама пила когда-нибудь чай из стакана? — заинтересовалась Кася.

— Раз, наверное, четыре. И мне до сих пор стыдно[128]…

Шесть вечера. Станислава поглядела на часы.

— Выхожу, — сообщила она кузине. Вернусь к десяти.

Катаржина вопросительно подняла брови.

— В «Пивнице под Баранами»[129] организовали эфиопский вечер. А может, хотите пойти со мной?

Катаржина задумалась, потом прикрыла самовар крышкой, чтобы прекратить горение углей.

— Я с тобой.

— А я что-то неважно себя чувствую, — вздохнула Моника. — Если позволите, останусь.

Осенние сумерки, в воздухе повисли капли дождя. Самое подходящее время для просмотра слайдов из раскаленной солнцем африканской страны. Мокрая брусчатка краковских улиц, свет фонаря с трудом пробивается сквозь водную взвесь. Тротуары пусты, зато в ресторанах и магазинах полно народу. В подземных кафешках и пивных толпа такая, что яблоку негде упасть. Резной портал, ступени, ведущие вниз… Чтобы попасть на мероприятие, нужно купить билеты. Они не дешевые, но стоят того.

Музыкальная группа прибыла из священного города Аксум. Она исполнила три религиозных гимна подряд. Теперь пять минут перерыва.

— Это же систра, — Катаржина идентифицировала инструмент в руках одного из музыкантов. — Как на древнеегипетских фресках…

— Правильно, — подтвердила Станислава. — В Эфиопии их до сих пор используют.

Немного поэзии. Чернокожие студенты Ягеллонского Университета декламировали фрагменты из «Кебра Нагаст»[130] и стихотворения современных поэтов. Кто-то переводил их на польский язык. Стася оживилась. Выражение меланхолии с ее лица ушло.

Затем был перерыв на угощение: лепешки из зерна амаранта[131], в качестве питья — заваренный шалфей с кардамоном[132]. Для полноты счастья не хватало только водки из фиников. А интересно, почему ее не выставили?…

На стенах подземелья, возведенных еще в XVI веке, повесили фотографии, эфиопские кресты для шествий, написанные на выделанной коже картины. Наши дамы не спеша осматривали их. Остановились они перед крупной картиной, довольно странной. На ней был изображен сидящий в кресле мужчина, который приставлял себе ко лбу пистолет. Перед ним в стойке «смирно» стоял и отдавал салют белый человек.

— А это что еще такое? — удивилась Катаржина.

— А это, можно сказать, сой старый знакомый, — тихо сообщила Станислава. — Император Теодор II Каса. Симпатичный тип, хотя немного чокнутый.

— А на этой картине?…

126

Суконные ряды на площади Рынок в Кракове. Сейчас скопление лавочек с сувенирами (это на первом этаже). На втором, говорят и пишут, проводятся выставки и презентации. Редко какой турист добирается до второго этажа Сукенниц — Прим. перевод.

127

См. сноску на стр. 12. Вот только трудно поверить, что Станислава занималась при дворе раздуванием самоваров — Прим. перевод.

128

Черт, на все эти подколки против русских (да и украинцев), что у Пилипюка, что у других польских авторов, уже, вроде и не обращаешь внимания, тем не менее… Паны, небось, забыли про чай на российских железных дорогах (в подстаканниках), а в Пруссии и Австро-Венгрии в поездах чаю вообще не подавали. А вы сами, блин, не забыли, как «kawę» паршивого помола, с плавающими сверху крупными кусками гущи, из стаканов дудлили? Все запечатлено в старых польских фильмах… И еще, разве это не насмешка над другими чайными культурами? Например, в Турции или Азербайджане крепкий чай традиционно пьют из стаканчиков грушевидной формы «ормудов» или «армудов», а не из чашек. Так что, они уже дикари и орангутанги? — Прим. перевод.

129

Пивница (подвал) под баранами (польск. Piwnica pod Baranami) — кабаре в Кракове (Польша), основано 26 мая 1956 года, находится в подвале здания под названием «Дворца под баранами» на Главной плошади, дом № 27.

Кабаре создано группой молодых краковских художников и актёров под руководством актёра Петра Скшинецкого (1930–1997). Среди учредителей был композитор Кшиштоф Пендерецкий.

Автором сценографии и литературным руководителем кабаре была Янина Гарыцкая (1920–1997).

В кабаре выступали джазовые ансамбли Кшиштофа Комеды и Анджея Курылевича.

В 1960-х годах к коллективу кабаре присоединились певица Эва Демарчик, композитор Зыгмунт Конечный и другие актёры, композиторы и авторы текстов. С начала 1970-х годов в кабаре выступает Алексей Авдеев.

В отличие от других кабаре, «Подвал под баранами» характеризовал артистический беспорядок, неожиданная импровизация. Кроме поэзии актёры декламировали с серьёзными лицами интервью со снохой Первого Секретаря ПОРП, описание размножения улиток из старой энциклопедии, «Песнь песней Соломона» или «Балладу о чудесном рождестве Болеслава III Кривоустого».

Конферанс вёл всегда Пётр Скшинецкий, в чёрной шляпе с пёрышком и с колокольчиком в руке.

К числу гостей кабаре принадлежали Анджей Вайда, Анна Дымна, Славомир Мрожек, Чеслав Милош и Агнешка Осецкая.

В 1997 году после кончины двух ведущих личностей кабаре — Петра Скшинецкого и Янины Гарицкой — кабаре вступило в сложный период своего существования, но старается продолжать свои полувековые традиции. — Википедия

130

Khebra Nagast («Книга о Славе Царей») — эфиопская книга, содержащая легенды о происхождении династии эфиопских правителей от царя Соломона и царицы Савской.

Кебра Негаст, в особенности её оригинальная рукопись, имеет чрезвычайно важное значение для эфиопского народа. Об этом свидетельствует, в частности, следующая история: в 1872 году император Йоханныс IV отправил срочное послание английскому министру иностранных дел графу Гранвилю, в котором требовал вернуть оригинал Кебра Негаст, увезенный в Лондон в 1868 году в связи с введением де-факто английского протектората в Эфиопии. Он писал: «У Вас там есть книга под названием „Кебра Негаст“, которая содержит законы Эфиопии, в этой книге есть имена царей, названия церквей и провинций. Я прошу Вас безотлагательно установить, в чьей собственности находится эта книга, и отослать ее мне, так как без этой книги народ в моей стране не будет мне подчиняться». Попечителей Британского музея удалось убедить, и 14 сентября 1872 года рукопись была возвращена в Эфиопию. — Материалы из Википедии

131

Амара́нт, или щири́ца (лат. Amaránthus) — широко распространённый род преимущественно однолетних травянистых растений с мелкими цветками, собранными в густые колосовидно-метельчатые соцветия. Относится к семейству Амарантовые. Известно около 55–65 видов, которые произрастают в тёплых и умеренных областях. Амарант в течение 8 тысяч лет был одной из основных зерновых культур Южной Америки и Мексики («пшеница ацтеков», «хлеб инков»), наряду с бобами и кукурузой. После испанского завоевания Америки эта культура была забыта. В Азии амарант популярен среди горных племён Индии, Пакистана, Непала и Китая как зерновая и овощная культура. На рынках Северной и Южной Америки, Китая и стран Юго-Восточной Азии (но не Эфиопии!; в Нэте понятия «Эфиопия» и «амарант» никак не ассоциированы — Прим. перевод.) можно встретить более 30 наименований продуктов из амаранта: вермишель, макароны, чипсы, бисквиты, кексы, вафли, напитки, детское питание. Натуральные пигменты из кожуры семян придают соусам и напиткам красивый тёмный цвет и приятный вкус. — Материалы из Википедии

132

Стрянно, нигде не нашлось сведений о том, чтобы шалфей заваривали в качестве напитка. Да, его добавляют в чай, в тесто. «В некоторых странах из цветков получают ароматный хмельной напиток. В Мексике, Чили из корней и молодых стеблей готовят ароматные прохладительные напитки» (Википедия), но не в Эфиопии!!! — Прим. перевод.