Страница 30 из 39
Совершенно ясно, что в таких обстоятельствах победа протестантов была в лучшем случае под сомнением. После 1560 г. новая религия привлекла мало новых последователей. Речь шла уже о том, смогут ли протестанты добиться разумной терпимости от католического большинства. Неясно, смог бы протестантизм завоевать себе законное место в обществе, если бы остался чисто религиозным движением, но в действительности дворяне-гугеноты скоро начали добавлять к своему религиозному пылу явную враждебность к королевской власти. Сочувствие религиозному движению протестантов или восхищение душевным благородством некоторых гугенотских вождей не должны мешать современному человеку осознавать, что гугеноты нередко становились сторонниками политического раскола Франции, и поэтому их движение было угрозой для силы и благополучия страны. Слишком часто их борьба была новым эпизодом долгой дуэли между центральной властью и уходящим в прошлое феодализмом. Если бы гугеноты смогли привлечь на свою сторону короля и низшие слои населения, это было бы хорошо, но, если нет, они, несомненно, раскололи бы страну не только по религиозному признаку, но и политически.
С 1559 по 1589 год королями Франции были по очереди три сына Генриха II. Все они умерли, не произведя на свет сыновей. Все трое были эгоистичными любителями роскоши и разврата, неспособными не только мудро править государством, но даже просто быть умными в политике.
Чаще, чем они, дела Франции решала их мать, настоящая правительница страны, Екатерина Медичи, по происхождению итальянская принцесса, безнравственная, но очень хитрая и ловкая женщина. Она то лгала, то шла на уступки, была то милосердной, то жестокой и коварной, и все это для того, чтобы сохранить в целости власть королей, когда этой власти угрожала огромная опасность[74]. Франциск II правил всего лишь с 1559 по 1560 г., его брат Карл IX был королем с 1560 по 1574 г., Генрих III, третий и, вероятно, худший из троих, был на престоле с 1574 по 1589 г. За это время произошло не меньше восьми войн, которые фактически были гражданскими, хотя назывались войнами между королем и протестантами. И часто боевые действия шли так, что королевская семья была недовольна своей победой почти так же, как поражением.
Людовик XI
Екатерина Медичи
Генрих IV
Максимильен, герцог Сюлли
Дело было в том, что из-за слабости королей знатнейшие княжеские семейства стали протягивать руки к короне. Со стороны протестантов это делал могущественный род, состоявший из семей Бурбонов и Конде. Антуан де Бурбон был женат на Жанне, королеве маленького государства Наварра, и поэтому был выше по положению, чем обычные «принцы крови» – родственники королевской семьи. Но самым важным было то, что его сын, Генрих Наваррский, мог по праву наследования взойти на французский трон, если бы правящая династия Валуа угасла, что было весьма вероятно. Молодой Генрих рос в протестантской вере, что, разумется, вызывало ужас и тревогу у многих набожных католиков. С другой стороны королевской семье угрожали могущественные герцоги де Гиз. Они не имели прямых прав на корону, но были честолюбивы и время от времени очень ясно давали понять, что рассчитывают получить высший сан в стране. Гизы были ультракатоликами. Слабые короли из семьи Валуа (которые часто, в сущности, хотели помешать развязыванию разорительных гражданских войн, а не подавить ересь) редко казались им достаточно ортодоксальными. Гизы встали во главе партии крайних сторонников церкви. Эту партию, конечно, поддержали неутомимые иезуиты, католическое движение стало расти, и вскоре его стал поддерживать деньгами и своим влиянием король Испании. В сущности, Гизы сознательно торговали своей ортодоксальностью. С королями, якобы их «повелителями», на чьей стороне они сражались и выиграли много сражений, эти герцоги часто были в самых худших отношениях. Гизы поставили себе цель полностью подчинить себе королей, и даже у слабых Валуа хватало ума на то, чтобы понять их намерения. Кончилось тем, что в последний период Религиозных войн Гизы объединили ультракатоликов в Священную лигу, покровителем которой стал король Испании Филипп II. Было объявлено, что цель Лиги – уничтожение протестантов, но ее настоящей, плохо скрываемой целью было посадить одного из Гизов на трон Гуго Капета.
Подробности этих войн совершенно неинтересны. Боевые действия велись беспорядочно – то в одном месте, то в другом, почти во всех частях Франции, где гугенотам удалось создать себе хотя бы несколько опорных пунктов. Канцлер Л’Опиталь, один из немногих настоящих государственных деятелей своего времени, в 1560 г. на заседании Генеральных штатов в Блуа произнес благородный призыв к терпимости: «Будем сражаться с ересью оружием милосердия, молитвы, убеждения и подходящими к этому случаю словами Бога. Доброта совершит больше, чем суровость… Забудем имена [наших] злобных партий и будем довольствоваться именем «христиане».
Эти великодушные слова не были услышаны в борьбе сиюминутных страстей. Войны продолжались, иногда прерываясь плохо соблюдавшимися перемириями. Гугеноты проиграли большинство ожесточенных сражений этого периода, но до 1572 г. их главой был адмирал Колиньи, изумительно стойкий в несчастье и с удивительным мастерством умевший отвратить худшие последствия каждого поражения. Королева-мать Екатерина снова и снова заключала с гугенотами соглашения о «мире», допускавшие значительную терпимость к их религии. Основной причиной ее миролюбия было то, что в случае окончательного поражения гугенотов королевская власть оказалась бы полностью отдана на милость Гизов.
В 1572 г. произошло одно из самых печальных событий в истории Франции, которое стало несмываемым пятном на именах Валуа и Гизов. В этом году не просто снова был временный «мир», но роялисты и гугеноты проявляли явные признаки готовности примириться, по крайней мере в политических делах. Колиньи находился в Париже, и казалось, что он приобрел большое влияние на непостоянного короля Карла IX. Многие дворяне-протестанты приехали в Париж следом за своим вождем. Разрабатывались большие планы прекращения междоусобной вражды путем совместной атаки обеих партий на общего врага, испанского короля Филиппа. Но королева-мать Екатерина, видимо, отказалась от них в последний момент: она боялась решительной схватки с Испанией и еще больше боялась, что Колиньи станет командовать вместо Гиза на заседаниях Королевского совета. Она сделала странный шаг в обратном направлении: временно снова перешла на сторону партии Гизов и убедила молодого короля, что он должен уйти из-под власти наставника-протестанта, и прибавила к этому совету другой, кровавый: гугенотов надо уничтожить, перерезав их всех. Карл IX, хотя и был слаб душой, не сразу решился согласиться на это преступление[75], но в итоге сдался и сердито сказал: «Если вы должны убить их, убейте всех, чтобы не осталось никого, кто бы смог упрекать меня».
В ночь с 23 на 24 августа 1572 г. (это и была злосчастная Варфоломеевская ночь) началось уничтожение всех протестантов в Париже. Колиньи был заколот в своей постели. Город был полон фанатиков, которые с восторгом исполняли приказы Гиза. А герцог радостно объявил: «Друзья, продолжайте свое дело: король приказывает вам это!» Бойня в Париже продолжалась три дня. За это время были хладнокровно убиты минимум 2 тысячи гугенотов. Потом резня распространилась на провинцию, и там, по самой низкой оценке, погибли 8 тысяч протестантов[76].
74
Генрих IV (не имевший никаких оснований любить ее) сказал о Екатерине уже после того, как взошел на престол вслед за ее сыновьями: «Что было делать несчастной женщине, когда ее муж умер, а у нее на руках остались пять маленьких детей и две семьи, наша и Гизы, интриговали, желая завладеть троном? Я удивляюсь тому, что она не сделала худшего!»
Эти три короля, сыновья Екатерины, были самыми безликими правителями Франции со времени возрождения монархи в XII в. Их даже невозможно считать целостными личностями. В истории они играют важную роль лишь из-за того, что другие люди совершили много дел за или против их «королевской» власти.
Франциску II было только 16 лет, когда он стал королем. Его женой была замечательная женщина и красавица Мария Стюарт, знаменитая королева Шотландии, находившаяся тогда в самом начале своей бурной и в высшей степени трагической жизни. Если бы Франциск (который с самого рождения был болезненным) прожил дольше, его энергичная жена смогла бы сделать его правление достойным упоминания, но он умер, пробыв на троне около года.
Карлу IX было всего 13 лет, когда он унаследовал престол после брата. Этот король был «высокого роста, изящный, с величавыми манерами, чувствительный и умный». Но он был совершенно непоследовательным в своих симпатиях и предрассудках и очень охотно прислушивался к дурным советам. Хотя резня в Варфоломеевскую ночь произошла в его правление, он, вероятно, был лучшим среди этих трех последних королей из рода Валуа.
Генрих III взошел на престол уже взрослым, но, несомненно, был худшим из этих троих братьев-королей. «Он вел постыдный образ жизни, был изнеженным и женоподобным. В его дворце лилась кровь и плелись интриги, этот дворец был местом любви и убийств и разгула самых худших страстей». Разумеется, такой король терпел поражения от протестантов, а знатнейшие аристократы-католики его запугивали и грубили ему.
75
Точные мотивы и рассуждения, которые заставили Екатерину совершить такой внезапный и резкий поворот в политике короля, в значительной мере неизвестны до сих пор.
76
Согласно другим подсчетам, довольно точным, число жертв достигло 3 тысяч в Париже и 13 тысяч в провинции.