Сын Посейдона

Пашка исчез под водой. Он неторопливо уходил в глубину. Наконец мальчишка опустился на поросший густыми водорослями камень и улегся на него, непринужденно закинув ногу за ногу.

Нина впервые ныряла так глубоко. Внизу вода оказалась леденяще-холодной и чуть зеленоватой, как разжиженное бутылочное стекло. Из-под камня, на котором лежал Пашка, выбивались пузырьки какого-то газа. Казалось, что вода там начинает закипать. Девушка отчетливо слышала, как на дне постукивают мелкие камешки. Блестящие, слегка приплюснутые пузырьки, напоминающие маленькие зеркальные линзы, поднимались очень медленно и только у самой поверхности, внезапно расширяясь в объеме, набирали скорость. Покачиваясь и студенисто дрожа, они всплывали у самой Нининой маски. Девушка протянула руку и попыталась поймать пузырек величиной с двадцатикопеечную монету. Неожиданно он оказался вполне осязаемым, как бы заключенным в мягкую желатиновую капсулу. Удержать такой пузырек было трудно: он все время проскальзывал между пальцами.

Игорь вернулся через час, когда Нина и Пашка уже грелись на берегу. Он ничего не убил и под внешней беспечностью пытался скрыть свое раздражение.

— Жаль! Сорвалась хорошая кефалька, — объявил он и при этом как-то уж очень небрежно сунул ружье в чехол.

В глазах его была синяя небесная пустота, и Нина поняла, что он обманул ее, быть может, первый раз в жизни.

— Итак, — с наигранной веселостью продолжал Игорь, — ухи и на этот раз не будет. Наша рыбка ушла ушла гулять в море.

Нине вдруг стало неловко перед Пашкой. Он не мог не почуствовать фальши в словах Игоря.

— А я-то сегодня впервые по-настоящему захотела рыбы, — с грустной усмешкой сказала она. — Когда ты охотился я вдpyr почувствовала себя первобытной жкнщиной, для которой добыча — вопрос жизни.

Пашка не спеша поднялся, шагнул к воде и вытянул кукан с рыбой, Еще живой лобан мел хвостом землю. Неловко переминаясь с ноги на ногу и слегка краснея Пашка сказал Нине:

— Эту рыбу я убил для вас. Мне ведь она ни к чему. Возьмите! — И он протянул ей туго натянутую леску. Нина смутилась: она не рассчитывала, что он поймет ее буквально.

— Что ты, это слишком щедрый дар.

— Берите, берите, — бормотал Пашка, за настойчивостью пряча свою неловкость.

Нина протянула руку. Ей не хотелось обижать своего нового приятеля, но в это время Игорь успел перехватить кукан. Он приподнял его несколько раз, как бы прикидывая на вес, и с улыбкой вернул хозяину.

— Хороша рыбка, но принять ее мы не можем,- pешительно и похлопал Пашку по плечу. — Ты подстрелил, ты ее и бери. Для нее я добуду сам.

— Да куда мне столько рыбы-то? — слегка нахмурился Мишка

— Это уж твое дело,- засмеялся Игорь.- Хочешь продай, хочешь соли.

Пашка молча взял тяжелый кукан, подхватил свое снаряжение и, чуть сгорбившись, потащился к домику, что стоял под горой.

Всю эту ночь Игоря преследовали колышущиеся, как в бурю, подводные леса и огромные рыбы, в которых было невозможно попасть.

А в четырех километрах от поселка, на сухом чердаке сладко посапывал во сне Пашка. Он не слышал ни шума набегающих волн, ни тревожных криков ночной птицы, ни тихой возни мышей в колючем сене, которым был завален чердак. Ему снился яркий, безоблачный день. У самого берега, на источенной песчаниковой скале сидела Нина и расчесывала волосы. Они были у нее того же цвета, что и стволы сосен, — коричневые, с отчаянным всплеском рыжего пламени. Блестящие серые глаза казались огромными, и в каждом из них горело по звездочке — крошечному августовскому солнцу. Волны с шумом ударялись о скалу, обрушиваясь на девушку каскадом искрящихся брызг. В лучах солнца капельки воды так ослепительно сверкали в ее волосах, словно море в своей неуемной щедрости осыпало Нину пригоршнями драгоценных камней.

Приближалось время отъезда. И досада и нетерпение все больше овладевали Игорем. Он понял, что в таком состоянии убить ничего не сможет. А Пашка, как нарочно, подстрелил в тот день полуторакилограммовую ставриду. По его словам, она подпустила вплотную — ее можно было наколоть на вилку.

Игорь и Пашка грелись на берегу, а Нина, зайдя за кусты, собирала поспевающую ежевику. Увидев, что девушки нет поблизости, Игорь сказал:

— Послушай, Тритон, ты действительно великий охотник. А вот мне чертовски не везет.- Он замолчал, точно не решаясь высказать что-то сокровенное. — Перед ней стыдно, понимаешь? — Он кивнул на кусты.

— Ведь уже скоро уезжать, а я выхожу из игры с сухим счетом. Ни одной настоящей рыбы!

Пашка сочувственно качнул головой.

— Только ты можешь мне помочь, — продолжал Игорь, — я в долгу не останусь.

— Что же я могу сделать для вас? — спросил Пашка.

— Форменная чепуха, — быстро заговорил Игорь. — Понимаешь, я не должен упасть в ее глазах. Когда ты станешь настоящим мужчиной, ты поймешь меня. Подводная охота, видимо, не моя стихия. Не могу! Как ты. скажем, не можешь выловить рапану величиной с блюдце, понимаешь? У каждого свой потолок, выше которого не подняться… Слушай, подстрели большую рыбу и … — Игорь покраснел и закончил скороговоркой: — В общем оставь ее под водой.

В Пашкиных глазах мелькнули озорные искорки.

— А вы… вы принесете ее и скажете, что убили сами, — с мальчишеской прямолинейностью заключил он.

— Ты не лишен сообразительности, — проговорил Игорь. — Кстати, ты как-то просил у меня ружье. Я забыл об этом, а ты так и не напомнил. Вот и бери его сейчас.

Плутоватое выражение исчезло с лица Пашки. Он с недоуменнем посмотрел на Игоря. Он не мог понять еще причины, но этот красивый, сильный человек внезапно утратил для него всю свою привлекательность. Так меркнет яркая рыба, вытянутая на берег. Пашка побледнел, отчего на его щеках и носу обозначились еле заметные веснушки.

— Нет! — сказал он.- Я не буду этого делать.

— Почему?

— Не хочу! — Пашка упрямо насупился.

Ночью разыгрался небольшой шторм. К утру ветер утих, но море до полудня оставалось неспокойным. Идти на охоту было бессмысленно. Только к вечеру, когда окончательно заштилело, Игорь уговорил Нину выйти на берег.

Они шли обычным путем и не заметили, как добрались до постоянного места своей охоты. К их удивлению, Пашка сидел на берегу, а в воде между камнями плескался крупный зубарик. От холода кожа на Пашкиных плечах покрылась колючими пупырышками.

— Как ты находишь рыбу в такой мутной воде? — спросила Нина. — Это же очень трудно.

— В том-то и интерес весь, что трудно, — ответил Пашка. — Нужно захотеть…

— Ерунда,- пренебрежительно бросил Игорь. — Вряд ли кто-нибудь другой мечтал об успехе больше, чем я. А что толку?

— Злитесь вы, вот и не получается, — серьезно заметил Пашка.

— Помолчал бы ты, водолаз! — огрызнулся Игорь.

— Оставь этот тон! — оборвала его Нина.

— Да разве ты не видишь, что мальчишка зарвался? — Скулы Игоря побледнели.- С твоей легкой руки он действительно возомнил себя этаким морским божеством. — И, обращаясь к Пашке, добавил со злой усмешкой: — Какой из тебя Тритон, если ты не можешь достать для девушки большую рапану.

— Это же подлость! — услышал он шепот Нины, но даже не повернул головы в ее сторону. Игорь должен был разделить с Пашкой свое поражение. Он знал: достать рапану невозможно.

Пашка медленно поднялся, на ощупь натянул ласты и подхватил с земли маску. Когда он двинулся к берегу, Нина преградила ему дорогу.

— Не надо, слышишь? — заговорила она, удерживая его за плечи.

— Что вы, — удивился он,- я просто хочу поплавать.

Пашка ловко выскользнул из ее рук и, высоко поднимая ноги в огромных ластах, шагнул в воду. Черная резиновая трубка, словно акулий плавник, вспорола гладкую поверхность утихшего моря. Нина не замечала, что стоит по колено в воде, что узкие, спортивные брючки, которые она наглаживала с таким старанием, сейчас намокли и туго облепили ее икры. Подошел Игорь и взял Нину за локоть.