Донецкие повести

— С тобой свяжутся, Иван Сергеевич. Человека зовут Георгий, Жора Евстифеев. Молод, недавно капитаном стал, но пусть тебя это не пугает — один из моих лучших ребят.

— Благодарен чрезвычайно, товарищ подполковник Найдём деньги — с меня патрульный автомобиль, — Иван пожал увесистую руку собеседника.

— Поможем тебе, конечно, Ваня, но если все твои залёты оценивать автомобилями, то гараж УВД не нуждался бы в обновлении ещё несколько лет.

Капитан милиции Георгий Евстифеев внешне пока никак не соответствовал фонетическому звучанию своего исторического имени. Узкие запястья рук, интеллигентное лицо, подчёркнутое тонкой металлической оправой очков, аккуратная стрижка и затянутый на последнюю дырочку ремень, собравший в гармошку несколько великоватые брюки, ставили в тупик его собеседников, когда Жора доставал удостоверение. Полное несоответствие образа и содержания.

«М-да… Ну, наверное, подполковник знает, что делает… — Черепанов испытал искреннее удивление, когда вместо коротко стриженного крепыша к нему в качестве оперативного сотрудника пришёл студент. — Шурик Вылитый Шурик из «Кавказской пленницы», может, даже ещё моложе будет».

Иван предложил гостю присесть в кресло.

— Я вкратце ознакомлен с сутью вопроса, мне нужны подробности, Иван Сергеевич, — молодой человек расстегнул папку и достал чистые лисы бумаги. Такие папки в руках участковых — орудие труда и непременный их атрибут. Жора мог и не занимать свои руки ношением этой обузы, его память позволяла хранить всё — колоссального объёма фактаж вместе с интонациями, которыми он был преподнесен, но для себя он завёл правило: делать записи и периодически их просматривать. Иногда в самом неожиданном месте, глядя на два листа одновременно, он мог сделать открытие, найти несоответствие в мотиве и действии, задать себе парадоксальный вопрос.

— Для начала готов предоставить копию личного дела нашего «героя», — Черепанов протянул пластиковый файл. — Также у нас имеются записи с камер наблюдения банка — их вы тоже получите. Ну и наконец, стоит опросить непосредственно потерпевшего. Семён Григорьевич Портной — человек, который ответит на все интересующие вас вопросы. Он прибудет с минуты на минуту.

В ожидании Портного Жора внимательно изучал дело Царькова. Попивая чай с лимоном, предложенный гостеприимным хозяином, он не отрывал взгляда от текста.

Просмотр видеозаписи происходил уже в присутствии управляющего и под его комментарии.

— Задача ясна, через четыре дня, в пятницу, доложу результаты, — молодой человек застегнул папку и, пожав руки заказчикам и одновременно участникам этой запутанной истории, покинул кабинет Черепанова.

— Ты уверен, что этот юноша в состоянии нам помочь? Такое ощущение, что его прислали к нам вместо практики в институте внутренних дел, — Семён Портной отработанным движением отправил дужку очков на то место, где ей надлежало находиться.

— После твоего прокола, Сёма, я уже ни в чём и ни в ком не уверен. И в себе тоже. Ты деньги нашёл на завтра?

— На завтра не получается, наши процедуры так быстро не проходят.

Вопрос пополнения очищенной кассы окружного избирательного штаба стоял весьма остро. Контрагенты Черепанова с нетерпением ожидали старта избирательной кампании. Для них это было сродни путины у рыбаков. Сидишь сутками на берегу, ждёшь назначенного дня, который потом год прокормит, и, естественно, ни о каких отсрочках платежей речи быть не может. Не платишь ты — заплатят твои конкуренты, а это могло слишком болезненно сказаться потом и на рейтингах, и на результатах кампании.

Вот уже второй день Иван перебирал в своей памяти и памяти своего мобильного телефона имена людей, которые могли бы ему помочь, но искомой суммы не набиралось, а предлагаемые сроки займов были критично малы. Времени и вариантов для выбора не оставалось. Черепанов искренне ненавидел как одалживать деньги у кого-то, так и одалживать кому-то. С детства ему врезались в память наставления набожной бабушки, которые та давала семье: если у вас кто-то попросит взаймы, дайте столько, сколько готовы с любовью и лёгкостью этому человеку подарить, и считайте, что подарили, забудьте о них, а отдаст — хорошо. Но в данной ситуации иного выхода, кроме как пойти с шапкой по кругу вопреки собственным правилам, не просматривалось. Уже было очевидно, что на сей раз придётся собирать дензнаки у разных людей, в разной валюте и тратить на это личное бесценное время. Сначала договариваться о встречах, потом убеждать, давать гарантии, получать, менять, развозить, а придет время — производить обратные процедуры возврата. В результате все эти дурацкие хлопоты заберут усилия и время, которые могли бы пойти собственно на зарабатывание денег. Если бы, конечно, они с Портным не попали в эту передрягу. Но выбора не было. Таков единственный путь выхода из лабиринта. В конце концов, испытания бывают разные, и за всё в жизни нужно платить. Чем выше прибыль — тем выше риски и тем острее вкус удачи. Черепанов вдруг вспомнил из детства слова любимой бабушки: «Бог никогда не даёт человеку испытаний больше, чем он может выдержать. Это только кажется, что чужой крест легче…» И этот месседж его неожиданно успокоил. Прорвёмся!

Жора Евстифеев по привычке сел на второй стул слева у длинного стола, линия горизонта которого заканчивалась фигурой его начальника, подполковника Сердюкова. Геннадий Андреевич полностью соответствовал своей фамилии. Услышать от него похвалу подчиненный мог крайне редко, а признаком положительной оценки являлось отсутствие замечаний.

Оперативники, прибывшие на утренний разбор полётов, достали свои бумаги, расселись по местам и приготовились получать вводные по вчерашним происшествиям. Сердюков, согласно устоявшейся годами традиции, вслух зачитывал сводку: «Угнано два автомобиля: ВАЗ-21074 и BMW-X5 белого цвета. BMW увели в период с 22:15 до 07:00 с территории неохраняемой стоянки во дворе дома № 17 по улице Мира».

Сердюков снял очки и обратился к подчинённым:

— Это второй угон за четыре дня, похоже, к нам прибыли гости узкой специализации. Подключите ГАИ, пусть каждую ночь отрабатывают Х5. По первому угону есть подвижки? — вопрос был адресован сотруднику, отвечавшему за это направление.

— Рассматриваются две версии: угон и имитация угона. В автомобиле находился портфель с бухгалтерскими документами. Мы склоняемся к имитации — машина застрахована от всего на свете. Отработали разборки, сейчас шерстим гаражные кооперативы.

— Занимайтесь. Две таких машины подряд — это не похоже на случайность, — подполковник взял сводку в руки и продолжил: — Общежитие медицинского института. Падение с восьмого этажа, женский труп. Девочке было девятнадцать лет, студентка стоматологического факультета. Что скажете?

— В комнате проживала с подругой, учились на одном курсе. На момент происшествия ее не было в общежитии. Криминалисты дали заключение, что в крови погибшей обнаружен алкоголь, полового акта не было, похоже на несчастный случай. Или самоубийство. Проверяем связи, друзей, всех, кто вчера ночевал в общежитии. Вахтёра сейчас опрашивают.

— Пожар на улице Гагарина, частный сектор. Два трупа.

— Поджог с целью скрыть следы. Результатов экспертизы ещё нет, но и ежу понятно, что очаги возгорания одновременно в трёх местах так просто не возникают. Погибшие: мужчина и женщина 1969 года рождения. В комнате — следы борьбы. По показаниям соседей, задержан знакомый погибших, вчера они вместе пили.

Перечня серьёзных неприятностей, постигших за минувшие сутки жителей Лугани, хватило ещё на пятнадцать минут обсуждения. Получившие задания офицеры практически одновременно встали, продолжая обсуждать между собой перспективы сегодняшнего розыскного дня.

— Георгий, задержись, — Сердюков указал рукой на ближайшее к столу место.

Последний выходивший участник оперативки плотно закрыл за собой дверь.

— Что узнал по Царькову?

Евстифеев раскрыл папку, быстро перебирая стопки исписанной бумаги, нашёл два нужных листа, положил перед собой и начал доклад: