Страница 10 из 20
Наряду с этим наказом позднее Сибирский приказ предписывал нерчинским властям ставить новые остроги в выгодных местах, с тем, однако, чтобы «с Китайским государством и с иными немирными ныне и впредь ссоры не чаять»[22].
К 80-м годам XVII в. обстановка в Приамурье и Забайкалье становилась все более и более напряженной. Подстрекаемые маньчжурами, северомонгольские феодалы первыми попробовали испытать прочность русских границ. Осенью 1681 г. отряды Очиры Саин-хана провели агрессивные вылазки против русских поселенцев, которые будут длиться в течение долгих шести лет. Сначала отряды монгольских феодалов, а затем войска Цинской империи будут появляться то в одном, то в другом районе Забайкалья и Приамурья, совершать набеги на русские поселения, грабить и убивать их жителей, уничтожать скот, жечь посевы, жилые дома и постройки. Войска монгольских феодалов вторглись в Забайкалье от Тункинского острога до Нерчинска. Первыми нападению монголов подверглись окрестности Селенгинска и Удинска. Однако, получив отпор со стороны русских гарнизонов и присоединившегося к ним местного населения, монгольские феодалы предпочли пойти на мирные переговоры с Россией и восстановить мир.
Что касается маньчжурских правителей, то их враждебные действия против русских, по существу, не прекращались в течение всей второй половины XVII в.
Маньчжуры систематически опустошали Приамурье, пытаясь согнать местных жителей с их земель и тем самым лишить русских продовольственной базы. Набеги маньчжуров на русские остроги в Приамурье продолжались и в 60-70-х годах XVII в. почти непрерывно. Тревожную обстановку того времени в Приамурье хорошо отражает челобитная крестьян Покровской слободы, расположенной недалеко от Албазина: «А ныне, государь, стало время заворошное, от богдойских людей безпрестанно опасаемся, а ружьем и порохом и свинцом в Албазинском остроге скудно, какова пора, нам и принятца будет не за что».
В то же время в Пекине по указанию императора Канси начали готовить новый военный поход в Приамурье с целью воспрепятствовать дальнейшему освоению русскими этих земель. Главный удар предполагалось нанести по основному русскому форпосту в Приамурье — крепости Албазин.
Однако немедленно начать боевые действия против Русского государства Цинская империя не могла. Маньчжурскому двору не были известны ни обстановка, ни географические условия Приамурья. Кроме того, одним из препятствий, сдерживавших маньчжуров, было и то, что в северных и северо-восточных районах Маньчжурии у императора Канси не было опорных пунктов, необходимых для базирования своих вооруженных сил. Наконец, что сдерживало маньчжуров, так это то, что им предстояло действовать на незнакомой и не освоенной ими местности, вдали от фактических границ империи. Поэтому им необходимо было исследовать местность на подступах к Амуру, а затем проложить туда дороги, построить речные суда, завезти провиант и боевые припасы. С этой целью в сентябре 1682 г. в верховья Амура был послан видный маньчжурский военачальник Лантань, которому императором Канси предписывалось тщательно разведать расположение Албазина.
Чтобы придать законность осуществлению своих агрессивных планов, маньчжуры использовали разнообразные приемы исторической дезинформации.
По указанию императора Канси была подготовлена целая серия «исторических» документов, якобы подтверждавших право Цинской империи на Приамурье, которым уже свыше 40 лет владели русские люди. Земли этого обширного края объявлялись «захваченными», «воровским образом занятыми», «отторгнутыми» от Цинской империи. Цель такой исторической диверсии сводилась к тому, чтобы представить дело так, будто бы «освобождение своих земель» составляет «историческую миссию» Цинской империи, к осуществлению которой маньчжуры приступили в 1683 г.
В течение первой половины этого года маньчжурский двор сосредоточил сваи войска в построенном между городками Айгунем и Кумарой опорном пункте Эсули, а во второй половине июля они начали боевые действия по овладению бассейнами рек Зеи и Селемджи. Они разоряли русские остроги, поселения и заимки, перехватывали русские суда, плававшие по Амуру, подстрекали представителей отдельных народностей Приамурья к выступлениям против русских. Все эти разбойничьи действия маньчжуры прикрывали лживыми заявлениями о якобы «защите» малых народов, хотя никто из этих народов не обращался к ним с просьбой о защите. Напротив, представители этих малых народов бежали от таких «защитников» к русским.
Вылазки маньчжурских войск, как и набеги монгольских феодалов в Забайкалье, застали русское население Приамурья врасплох. Местная русская администрация из-за «малолюдства» служилых людей не могла осуществить сколько-нибудь серьезных оборонительных мероприятий. Все это благоприятствовало агрессору. Правда, сибирская администрация предпринимала кое-какие меры, чтобы оказать помощь защитникам Приамурья. Из восточносибирских гарнизонов посылались пушки, ядра, порох, свинец, пищали и людское пополнение.
Вооружение, командный состав и войска посылались в Приамурье и Забайкалье также и из европейской части страны. Но эта помощь поступала с большим опозданием, так как преодолеть такое расстояние в то время было непростым делом.
Все это привело к тому, что положение русских переселенцев в Приамурье к 1684 г. оказалось очень тяжелым. В течение лета и осени 1683 г. маньчжурский отряд численностью в 500–600 человек на 25 бусах (речных судах) из лагеря, оборудованного в устье Зеи, поднялся вверх по реке и полностью захватил бассейны Зеи и Бурей. Это создало серьезную угрозу русским переселенцам не только на Амуре, но и на побережье Охотского моря и в Якутии. Малочисленные отряды русских служилых людей и промышленников вынуждены были оставить свои поселения и в осенне-зимнюю стужу 1683–1684 гг. с большими потерями пробиваться с Зеи, Селемджи и Бурей на север, к побережью Охотского моря, а далее через Удский острог — в Якутск. Захват русских поселений на Зее и Селемдже придал маньчжурам уверенность в безнаказанности осуществления их агрессивных планов. Используя свой укрепленный лагерь в устье Зеи, они приступили к выполнению своего стратегического плана, который заключался в том, чтобы внезапно вторгнуться в Забайкалье и Приамурье и отбросить русских до реки Лены. Основные усилия маньчжурских войск были нацелены на Албазин — главный опорный пункт русских в Приамурье. В апреле 1685 г. император Канси издал приказ о начале похода на Албазин. В указе, в частности, говорилось: «Мы используем отборное и сильное войско, оружие и снаряжение у нас в отличном состоянии, русские не смогут противостоять нам и вынуждены будут отдать нам земли и явиться с изъявлением покорности»[23]. Однако, как показали последующие события, самонадеянные заявления Канси оказались преждевременными.
Наступление маньчжуров на Албазин началось в июне 1685 г. Основные силы маньчжурских войск, совершив «спешный ночной переход», 12 июня 1685 г. окружили город. Маньчжурский военачальник Лантань предложил русским сдаться, на что получил отказ.
В то же время монгольские феодалы во главе с Очирой Саин-ханом вторглись в Забайкалье и 11 июня 1685 г. осадили Селенгинск, а затем и Удинск. Одновременность наступления монголов и маньчжуров свидетельствовала о согласованности их действий. Правда, монгольские отряды ограничились лишь осадой Селенгинска и Удинска. Их удержало от штурма только то, что у монголов не было огнестрельного оружия и умения осаждать крепости. Поэтому воевода Селенгинска И. Поршенников доносил в Енисейск: «От мунгальские силы… большого страху не имеем, страшит нас богдойская сила, потому что нас в Селенгинску конечное малолюдство, порохом и оружием скудно»[24]. Особенно тяжелая обстановка сложилась под Албазином.
Готовясь к отражению штурма неприятеля, его защитники во главе с воеводой А. Л. Толбузиным попытались усилить крепостные укрепления, поставив на валу вторую внутреннюю стену, но завершить работы не удалось. Противник, получив отказ на свой ультиматум о сдаче, подверг крепость интенсивной артиллерийской бомбардировке. Уже первая атака показала, что Албазин слишком слабо укреплен. За день бомбардировки маньчжурам удалось разбить во многих местах крепостные укрепления. Их 20-фунтовые ядра, но словам защитников крепости, «сквозь острог проходили». Но албазинские служилые люди, крестьяне и промышленники самоотверженно отбивали приступ врага. Они погибали на рушившихся стенах, но не пустили врага в крепость. Только за один день штурма крепости ее защитники потеряли убитыми более 100 человек, а враг до 150 солдат, но маньчжурам не удалось ворваться в крепость[25]. Возможности обороны Албазина уже к концу первого дня штурма были исчерпаны: кончился порох и свинец. К тому же маньчжуры обложили стены города грудами хвороста и дров и подожгли их. В этой обстановке А. Л. Толбузин вынужден был вступить в переговоры с маньчжурами об условиях сдачи. Маньчжуры позволили русскому гарнизону покинуть крепость и уйти в Нерчинск. Согласившись отпустить оставшихся в живых защитников крепости в Нерчинск, Лантань стремился ускорить захват Албазина до возможного подхода русских подкреплений.
22
Там же.
23
РКО, М., 1972, т, 2, с, 677.
24
Цит. по: Александров В. А. Россия на дальневосточных рубежах, с. 130.
25
См.: Александров В, А. Россия на дальневосточных рубежах, с. 132.