Страница 33 из 117
Ииииии теперь Роф-младший реально плакал, как будто заметил, что его мамэн ушла, и предыдущие крики были только разогревом.
Рейдж зажмурился и начал возвращаться к своему месту за столом. Но через два шага он подумал о падении Бэт и представил, как расплющивает ребенка как панини45 . Перейдя на крошечные шажки, он ступал с пятки на носочек, с пятки на носочек, как будто балансировал с хрустальной вазой на макушке. Добравшись до места, он припарковал свою задницу на стуле и поставил ребенка на его ножки-печенюшки. Роф-младший еще не мог держать свое тельце, но кричал прямо как рок-н-ролльщик.
- Твоя мамэн скоро вернется, - пожалуйста, дражайшая Дева Летописеца, пусть женщина вернется до того, как он оглохнет. - Ага. Вот пряяяям скоро.
Рейдж посмотрел вокруг этой очень здоровой пары легких, молясь, чтобы кто-нибудь пришел, ну кто угодно.
Когда пассивный оптимизм не принес результата, он посмотрел на покрасневшее личико.
- Приятель, ты свою мысль донес. Поверь мне. Я тебя слыыыыышу.
Ладно, если безумство - это повторять одно и то же снова и снова...
Развернув мальчика, Рейдж уложил Рофа-младшего на изгиб своей руки, как это делали Роф и Бэт на его глазах...
Гребаный ад, он только сильнее разозлил ребенка. Если такое вообще возможно.
Следующая позиция? Эм...
Рейдж приложил Рофа-младшего к груди, чтобы малыш мог смотреть через его плечо. И затем похлопал ладонью по удивительно крепкой спинке. Снова. И снова. И снова...
Прямо как делал Роф.
И знаете что. Это дерьмо сработало.
Примерно через четыре минуты и тридцать семь секунд - не то чтобы Рейдж считал - Роф-младший заглох, как будто его машинка по производству слез израсходовала последний бензин. Затем малыш прерывисто вздохнул и обмяк.
Потом Рейдж думал - может, все было бы в порядке, если бы Роф-младший на этом остановился. Может, если бы младенец не пошел дальше... или если бы снова начал плакать? Тогда, возможно, Рейдж был бы спасен.
Проблема в том, что считанные мгновения спустя Роф-младший обхватил пухленькой ручкой горло Рейджа, кулачком стиснул толстовку и уцепился, прижимаясь ближе, ища утешения, находя его... полагаясь на него, потому что малыш был абсолютно беспомощен в этом мире.
Рейдж резко перестал похлопывать его, замирая на месте, хоть и неустойчиво сидел на стуле. С ошеломляющей ясностью он вдруг почувствовал все, связанное с младенцем, начиная от тепла в этом живом тельце, до ощутимой силы его хватки, до поднимания и опадания маленькой груди. Сопение и тихое пыхтящее дыхание раздавалось прямо над ухом Рейджа, а когда Роф-младший повернул головку, шелковистые волосики коснулись шеи Рейджа.
Это будущее, подумал Рейдж. Это... сама судьба отдыхает на его руках.
В конце концов, глаза Рофа-младшего увидят то, что случится много лет спустя после смерти Рейджа. И мозг этого младенца будет принимать решения, которые Рейдж не мог даже осознать. И это тельце, хрупкое в своем начальном состоянии, но выносливое во взрослом возрасте, будет сражаться, почитать и защищать, совсем как его отец и отец его отца... и все отцы в его кровной линии.
Роф жил в своем мальчике. И будет жить в детях этого мальчика. И в детях их детей.
Более того, Бэт дала ему это. Они разделили это. Они... сотворили... это.
Внезапно Рейдж понял, что не может дышать.
19
Нааша не заставила его ждать.
Как только Эссейл показался в гостиной леди в особняке ее хеллрена, полотно персикового шелка, покрывавшего стену, сдвинулось в сторону, и из потайной двери появилась Нааша.
- Добрый вечер, - произнесла она, принимая позу. - Я надела красное, как ты просил.
Говорите что хотите об ее нехватке родословной и браке по расчету, но она была прекрасной женщиной - длинные черные волосы в сочетании с пропорциями грудь-талия-бедра как у Мэрилин Монро. Она была одета в открытое платье, на ножках шестого размера46 - пара лабутенов, и в целом она была воплощением влажной мечты любого члена с яйцами.
Но даже будучи такой разодетой и элегантной, она не могла сравниться с его Марисоль - как и тепличный цветок не был и вполовину таким привлекательным, как нечто выросшее неукротимым и неожиданным гостем в дикой природе.
И все же ее запах прошелся по нему, воздействуя ненамного иначе, чем кокаин, принятый перед приходом сюда, и его тело пробудилось, пусть даже его эмоции и душа оставались мертвы. Ужасная реальность заключалась в том, что его плоть нуждалась в крови вампирской женщины - и это биологическое требование сейчас преобладало надо всем остальным.
Даже если при других обстоятельствах он сделал бы для нее исключение.
- Тебе нравится? - спросила она, поднимая руки и медленно кружась.
Как и полагалось, Эссейл улыбнулся, обнажая удлинившиеся клыки.
- Оно будет выглядеть еще лучше вне твоего тела. Иди сюда, - скомандовал он.
Нааша неспешно приблизилась к нему, но не подошла вплотную, остановившись у светло-желтого антикварного диванчика, на котором было больше подушечек, чем места для сидения.
- Это ты иди ко мне.
Эссейл покачал головой.
- Нет.
Она тут же надулась, поджимая пухлые губы, покрытые блеском в цвет платья.
- Ты приехал ко мне через весь город. Уверена, ты сможешь преодолеть еще пару метров.
- Я не стану пересекать эту комнату.
Он изобразил скучающий вид, для чего не понадобилось прикладывать никаких усилий, и ее возбуждение вспыхнуло.
- Ты такой непочтительный. Мне стоит вышвырнуть тебя.
- Если ты это считаешь непочтительным, ты меня вообще не знаешь. И я буду более чем счастлив уйти.
- Я обзавелась любовником, знаешь ли.
- Вот как, - Эссейл склонил голову. - Мои поздравления.
- Так что меня хорошо обслуживают. Несмотря на хворь моего возлюбленного.
- Что ж, тогда мне стоит тебя покинуть...
- Нет, - она пронеслась мимо дивана, приблизившись к нему настолько, что он мог видеть поры на ее гладком лице. - Не уходи.
Эссейл сделал вид, что рассматривает ее черты. Затем протянул руку и коснулся ее волос.
- Встань на колени, - прежде, чем она успела что-то сказать, он указал на свои ноги. - На колени. Живо.
- Я забыла, каким требовательным ты...
- Не трать мое время впустую.
Очередная вспышка возбуждения ударила ему в нос, и он знал, что она опустится на колени на обюссонском ковре - и когда она оперлась на его грудь, чтобы удержать равновесие, он оттолкнул ее руку так, что она пошатнулась, упав на пол.
- Хорошая девочка, - он погладил ее щеку костяшками пальцев. Затем сгреб ее волосы в кулак и нагнул ее голову. - Открой ротик.
Раскрыв губы, она начала задыхаться, запах ее возбуждения ревел в его ноздрях, лицо ее раскраснелось от жара, груди выпирали из декольте платья. Свободной рукой Эссейл расстегнул молнию своих отличных саржевых слаксов и вытащил свою эрекцию.
Поглаживая себя, он прорычал:
- Хочешь еще что-нибудь рассказать о своем любовнике?
Ее полуприкрытые глаза полыхнули эротическим светом.
- Он такой сильный...
Эссейл всадил себя меж ее губ, не давая продолжать. И затем, удерживая ее волосы в кулаке, он принялся трахать ее в рот. Она застонала, руками взявшись за свои груди и стискивая их, широко раздвигая колени, как будто мысленно представляя, как он двигается в ее естестве вместо рта. Или, возможно, вдобавок к этому.
Грубо трахая женщину, он вовсе не ненавидел ее. Она даже нравилась ему и была бы в поле его зрения, так или иначе напоминая о себе.
Он ненавидел, что она не была той, которую он хотел.
И чем больше он думал об этой реальности, о вечном расстоянии, о потере...
Вытащив себя изо рта Нааши, Эссейл на четвереньках привел ее к дивану, используя волосы как поводок. И ей это нравилось. Она более чем охотно последовала за ним, задыхающаяся, раскрасневшаяся, готовая быть оттраханной. Удобно, не так ли.