Зверь (ЛП)

Эрик и Эвейл собрались в холле, и будучи как всегда предусмотрительными, они захватили его рюкзак с того места, где он оставил его снаружи.

Надев рюкзак и прикурив, так сказать, ствол своего огнемета, Эссейл выпустил несколько вспышек оранжевого пламени.

- Приступим? - сказал он.

Разделившись, они разошлись по четырем углам огромного особняка. Бензина, в котором его братья щедро искупали все ткани и деревянные поверхности, возможно, было бы достаточно, но поцелуи огнеметов таким образом смогли полностью подпалить стены, покрытые тканью, и участки сосны, дуба и красного дерева с одного лишь выстрела.

Когда пожар как следует занялся, Эссейл прошел через столовую, поджигая антиквариат и обои от Zuber, обюссонский ковер и антикварный столик от Federal двадцати пяти футов длиной, возраст которого насчитывал более двух столетий. Он на мгновение помедлил, прежде чем выйти на кухню, испытав секундный укол грусти из-за люстры Waterford, которая теперь оказалась посреди разгорающегося костра - на мгновение он пожалел, что не снял ее перед всем этим действом.

Но без жертв никуда.

Эссейл не стал затруднять себя кладовкой. Ее тоже скоро охватит пламя. Вместо этого он поджег замечательную профессиональную кухню, начиная с занавесок по обе стороны от оконных проемов и двигаясь по всем деревянным шкафчикам, которые его кузены полностью облили катализатором пламени.

Всякий раз, когда облако пламени достигало мебели, раздавался рев огня, и Эссейл вдруг почувствовал, как затвердевает его член - какая-то первобытная часть в нем выражала потребность во власти и требовала подчинения от этого неподвижного окружения неодушевленных предметов. Действительно, с каждым взрывом силы он как будто восстанавливал часть себя, утерянную где-то ранее.

Как будто это он был прикован цепями в подвале.

Вскоре усиливающийся жар сделался невыносимым, волосы начали завиваться на кончиках, кожа лица до боли натянулась.

Сделав круг и вернувшись в холл, Эссейл осознал, что он окружен огнем, который он так хотел создать, и попал в адскую западню. Клубящийся удушающий дым точно иголками колол его глаза, острой болью жалил нос и носовые пазухи, а волнообразные стены пламени преграждали все выходы.

Возможно, это и есть конец, подумал Эссейл, опуская ствол огнемета.

Вокруг него лишь огромные волны красного и оранжевого пламени отступали и вновь набегали, словно рты, пожирающие особняк и его содержимое. И Эссейл на мгновение залюбовался смертоносной красотой пожара.

Успокаиваясь, он вытащил телефон.

Набрав номер, он нажал на «вызов» и медленно повернулся по кругу, слушая гудки - один, второй, третий...

- Алло? - раздался ее голос.

Он закрыл глаза. О, этот голос. Прекрасный голос Марисоль.

- Алло, - требовательно произнесла она.

На линии воцарилась тишина, хотя в доме тихо не было. Нет, все вокруг скрипело и хлопало, стонало и сыпало проклятьями, как будто у балок и штукатурки были кости, которые ломались, и нервные рецепторы, ощущающие боль.

- Эссейл? - торопливо спросила она. - Эссейл... это ты?

- Я люблю тебя, - ответил он.

- Эссейл! Что...

Он сбросил вызов. Выключил телефон. А затем снял рюкзак и поставил у ног.

Когда температура повысилась, а хаос вокруг продолжил набирать обороты, Эссейл расправил пиджак и поправил манжеты.

В конце концов, он мог быть извращенным, эгоистичным социопатом, торгующим наркотиками, но у всех есть стандарты и при смерти надо выглядеть достойно.

Дхунд или Забвение, гадал он.

Наверное, Дхунд...

Из огненного цунами в глаз этого адского урагана, где стоял Эссейл, метнулась черная фигура.

Это был Брат Зейдист. И вопреки наступающей смерти и разрушению, властвующими надо всем вокруг, этот мужчина выглядел скорее раздраженным, нежели напуганным, когда он резко остановился как вкопанный.

- Ты не умрешь здесь, - прокричал мужчина сквозь шум.

- Это подобающий конец для меня.

Эти черные бездушные глаза закатились.

- Ой, умоляю тебя.

- Хоть этот пожар затеян по достойной причине, - проорал Эссейл, - твой Король вынужден будет судить меня за убийство, так как над этой женщиной не было подобающего следствия за содержание раба крови. Так что позволь мне погибнуть здесь, на своих условиях, довольному тем, что имею...

- Не в мою смену, засранец.

Удар пришелся справа прямо по челюсти Эссейла, и был таким мощным, что обрубил не только его поэтичную речь, каковой он ее считал, но и всякую связь с сознанием.

Последнее, что он услышал перед тем, как вырубиться:

- ... нести тебя отсюда как багаж, гребаный ты идиот.

«Ради всего святого, - подумал Эссейл, когда все померкло и утихло. - Чужие принципы - это чертовски неудобная штука.

Особенно когда пытаешься покончить с собой».

68

Вернувшись домой после встречи в кофейне, Рейдж чувствовал себя лучше всех, черт подери.

Рим даже обняла его после беседы. А это ведь кое-что да значило, верно?

Первым делом, направляясь вверх по главной лестнице особняка, он хотел позвонить своей Мэри, но она сама сейчас на интервью, так что с этим придется подождать. Как бы там ни было, он мог переодеться и, может быть, сходить в центр поохотиться и подпалить кое-...

Его телефон издал сигнал об смс как раз тогда, когда он дошел до второго этажа и увидел, что Король сидит на троне за столом - вместо дома аудиенций, где он должен был находиться.

Игнорируя смс-ку, Рейдж зашагал вперед и постучал по открытой двери.

- Мой повелитель?

Роф вскинул голову, как будто удивившись вторжению - и это был первый признак, что что-то случилось. Брат хоть и был слепым, но обладал острейшими инстинктами хищника.

- Ты рано, - пробормотал Роф. - Собрание начнется только через двадцать минут.

- Прости?

- Ты получил смс от Ви?

Рейдж вошел в вычурно отделанную бледно-голубую комнату с французской мебелью и атмосферой масло-не-растает-во-рту. Кабинет или приемная, или что это там было, представляло собой самое странное место для планирования сражений, войн и стратегий, но сейчас, как и многое в особняке Дариуса, это стало традицией, которую никто менять не хотел.

Похлопав по груди, где вибрировал телефон, Рейдж пробормотал:

- Думаю, оно только что и пришло. Что происходит?

Роф откинулся на спинку огромного отцовского трона, украшенного орнаментом, и Джордж, лежавший рядом с ним на полу, вопросительно поднял голову, точно спрашивая, пойдут они куда-то или останутся на месте.

Король протянул руку и погладил ретривера.

- Скоро узнаешь вместе со всеми. У тебя что-то на уме, брат мой? Ты проходил мимо, когда мы с Ви говорили ранее.

Рейдж осмотрел пустую комнату.

- Вообще-то да.

- Поговори со мной.

История полилась наружу обрывистыми кусками: Битти, ее мама, Мэри, он сам, GTO - ага, почему-то то, что девочке понравилась его машина, тоже выплыло. Еще он объяснил, что уже поговорил с Рим, что Мэри сейчас с ней беседует, что им нужно одобрение Рофа.

Бла, бла, бла.

Когда у него закончились существительные и глаголы, Рейдж понял, что побродил по всей комнате и в итоге уселся на стул в стороне от трона, его и брата разделял стол, все эти вырезанные фигурки и священные символы указывали на пропасть между их положениями в обществе.

И все же Рейджу показалось, что они с Рофом одинаковы, когда мужчина улыбнулся.

- У тебя есть мое одобрение, брат мой. Все, что тебе нужно - оно твое. И если они хотят нанести визит, как ты говоришь, социального работника здесь примут с распростертыми объятьями. Мы попросим Фритца привезти ее.

Рейдж облегченно выдохнул тучу напряжения, когда в кабинет вошли Бутч и Фьюри.

- Спасибо, - сказал он хрипло. - Спасибо тебе большое.

- Ты прошел долгий путь от того засранца, которого я когда-то знал и терпел.