Страница 190 из 320
Направлявшийся к русской переводчице Гастон, с радость отметил, что его приближение привело Захарову в ужас. Сначала она повернула голову в сторону полковника, ища у того помощи и спасения и не нашла его. Закусив нижнюю губу, "вешалка" судорожно впились пальцами в охвативший талию широкий ремень и её синие глаза широко распахнулись от страха.
Всё это было бандиту хорошо знакомо, и он уже ощущал, как в его сильных руках, приятно хрустнут косточки его новой жертвы. Он сделал шаг, другой и вдруг неожиданно заметил, что испуг в синих глазках русской мадам пропал и вместо него, появился холодный прищур охотника. Гастон ещё не успел удивиться такому открытию, а её ловкие пальчики выхватили из-за ремня маленький пистолет и через секунду прогремел выстрел.
У Марии Владиславовны Захаровой были хорошие учителя. "Стреляя во врага, в первую очередь следует целиться в его грудь. В неё легче попасть, тогда как в голову, в порыве боя можно промахнуться, или враг успеет отвести её в сторону" - наставляли будущего Ворошиловского стрелка спецы, и она отлично запомнила их наказы.
Пораженный в сердце Гастон ещё только начал валиться навзничь, а белокурая бестия, стремительно сделала разворот и, опустившись на одно колено, вскинула горячий ствол.
Стоя в стороне от Петрова, она спиной чувствовала присутствие ещё одного врага и не ошиблась. Возле самой двери, стоял неизвестно откуда взявшийся молодой парень и целился в переводчицу из пистолета.
Два выстрела прочно слились в один, полностью подтвердив правоту слов наставников Марии Владиславовны. Выпущенная Захаровой пуля попала молодому французу чуть ниже грудины и, скорчившись в три погибели, он рухнул на пол, тогда как его пуля лишь сбила пилотку с головы противницы.
Оставив добивание поверженного врага на потом, переводчица вновь развернулась, готовая в любой момент оказать помощь Петрову своими двумя последними патронами, но в этом не было необходимости. Обладая навыками восточной борьбы, полковник на удивление легко и быстро расправился со своими противниками.
Плавно сместившись в сторону от приближающегося к нему бандита, он стремительно нанес ему сильный удар в область колена, а затем лихо крутанувшись на месте, ударил второго крепыша ногой в грудь.
Результат столь необычных действий Георгия Владимировича был поразителен. Здоровяк "Малыш Жером", рухнул на пол и, обхватив руками поврежденное колено, стал оглашать комнату истошными криками, подобно малому ребенку. Что касается крепыша Фабиана, то от удара полковничьей стопы его ребра издали жалобный хруст и, следуя второму закону Ньютона, он отлетел в сторону с разбитой грудью.
Зрелище было впечатляющее, но только не для полковника. Бросив стремительный взгляд на белокурую бестию, и убедившись, что с ней все нормально, он выхватил из потайного кармана на рукаве тонкое стальное лезвие и приступил к добиванию врагов.
С поразительной легкостью он перетек к скорчившемуся на полу Жерому и, схватив его за голову, нанес удар в шею, прозванный "удар милосердия". В средние века, таким образом, на рыцарских турнирах, добивали воинов, получивших в схватках тяжелые раны и увечья, приносившие сильные страдания и мучения.
Тело француза ещё билось в конвульсиях, а полковник уже принялся за Фабиана. Быстро оценив положение приподнявшегося на локтях противника, он метнул в его горло своё смертоносное оружие и с голыми руками двинулся к Свиньину.
Чуть согнувшийся, с залитыми кровью руками, в этот момент он был полностью схож с грозным представителем кошачьего племени, готовым в любой момент, прыгнуть и растерзать своего врага. Четко выверяя каждый свой шаг, он быстро сокращал расстояние между собой и переводчиком.
Столь быстрое изменение положение дел, а также страшный вид полковника, ввели Свиньина в стопор. Потеряв несколько драгоценных секунд на то, чтобы понять и принять сложившуюся реальность, прикрывшись Конни, он стал судорожно хватать левой рукой карман, пытаясь достать из него пистолет.
Полковник уже изготовился для стремительного броска, но в этот момент за спиной Свиньина возникла чья-то тень, и в туже секунду он обмяк, получив сильный удар по затылку.
- Спокойно, полковник, это я, Шалашов - произнес оборванец, ударивший переводчика.
- Ну и вид у вас - только и смог сказать Петров, крепко обхватив упавшую в обморок Конни.
- Что поделаешь, только благодаря ему удалось без шума снять двух птенчиков, стоявших у входа этого заведения, - произнес особист склонившись над своей жертвой, - надеюсь, что я его не сильно приложил. Что остальные?
Вопрос был задан Захаровой, завершившей осмотр поля боя и подошедшей к главной группе.
- Все мертвы, - беспристрастно доложила Мария Владиславовна и протянув Петрову вытертый от крови нож, с почтением добавила, - хорошая вещица.
- Ваша тоже не подвела - ответил полковник, но его прервал Шалашов. - Комплементы в сторону. Помогите мне перенести мсье Савиньина в отдельные апартаменты для личной беседы.
Экстренное потрошение добычи заняло около десяти минут, после чего Шалашов буквально вылетел из комнаты и подбежал к Петрову.
- Балет начинается сегодня в десять!
- Как в десять?! Ведь ле Фэвр намекал на ближайшие дни!
- Сегодня! В десять! Для этого они и затеяли твою скорейшую нейтрализацию при помощи этой мадам!
- Ладно! - рыкнул на особиста Петров. - Наше предположение оказалось верным и это главное. Надо возвращаться в штаб и немедленно связаться с французами.
- Возвращаться надо, - согласился Шалашов, - только с французами связаться не удастся. Согласно господину Свиньину, телефоны части должны быть уже отключены.
- Как он там? - Петров испытующе посмотрел на особиста, но тот даже не отвел глаз.
- Он пережил свою полезность. Поехали. Я так понимаю мадам с нами?
- Да, она едет с нами как свидетель это заговора - сказал полковник и Шалашов не стал спорить.
Сведения, полученные от переводчика, полностью подтвердились. Телефонная связь была отключена не только в штабе дивизии, но и в прилегающих к казарме кварталах.
Пришла пора действовать и, войдя в комнату к радистам, полковник приказал связаться с соединением, с ласковым позывным "звездочка". Связь работала отлично и абонент немедленно откликнулся.
- Звездочка, это первый. Приказываю немедленно начать движение по маршруту номер два. Повторяю, немедленно. Ждем вас к 21.30. Все понятно? - спросил полковник и через несколько томительных минут, черные эбонитовые наушники подтвердили его слова.
- Все ясно, товарищ первый. Движение начинаем. Ждите.
"Звездочкой" была танковая рота капитана Колчина, заботливо припрятанная полковником Петровом в одном из пригородов Парижа. Расположившись в часе хода от столицы под видом ремонта машин, рота "тридцатьчетверок" была готова выступить в любой момент дня или ночи. И вот этот момент настал.
Отдав приказ о выдвижении, Петров вместе с Шалашовым засели за составление сообщения в ставку Рокоссовского и Москву. Обозначив Конни и Свиньина как достоверные источники, они сообщали о возможной провокации со стороны противников генерала де Голля. Не упоминая роту капитана Колчина, Петров извещал, что личный состав дивизии приведен в полную боевую готовность, имея приказ не поддаваться на возможные провокации.
Едва только этот документ был составлен и под усиленной охраной отправлен в советское посольство, как в штаб поступило два важных сообщения. Первое принес напарник наблюдателя за аэропортом Орли. Не имея возможность связаться с Шалашовым по телефону, он был вынужден совершить забег на длинную дистанцию. Едва отдышавшись, наблюдатель сообщил, что у американцев замечена небывалая активность. На взлетном поле появились неизвестно откуда взявшееся большое количество солдаты с оружием.
Кроме этого, совершая забег, он заметил колонну военных грузовиков, направлявшихся в сторону аэродрома. По заверению наблюдателя, они были пусты.