Страница 150 из 320
В том, что ему действительно будет плохо, Правдюк тут же убедился, когда его подхватили автоматчики Петрова. Взяв под руки, они его не повели, а поволокли. Как поволокли бы любого врага, независимо от его национальности. С которым можно не церемониться и весело тащить вперед, несмотря на его отчаянные попытки зацепиться носками сапог за каменистую мостовую.
Все это было так страшно и ужасно, что несчастный правдолюб моментально понял и глубоко проникся простыми словами, обращенными к нему полковником.
Разобравшись с переводчиком, Петров вернулся к скамье подсудимых.
- Освободите их - приказал он солдатам и, вспомнив все то, чему учили его учителя по-французскому перед отправкой в Испанию, заговорил, обращаясь к женщинам.
- Вы свободны! Никто не смеет вас судить. Идите и больше не грешите.
Французский язык полковника, хотя и имел сильный нижегородский акцент, но был вполне понятен окружающим. Однако не только это произвело сильное впечатление на стоявших вокруг Петрова людей. К огромному их удивлению "красный генерал" цитировал Новый завет, и его цитата была как нельзя удачной.
Основательно исчерпав свой словарный запас, Петров повернулся к толстяку и его компании. Для их полного и окончательного вразумления, он сначала строго погрозил им пальцем, а затем выразительно провел по горлу.
Посчитав дело завершенным, полковник направился к машине и в этот момент, вслед ему раздались аплодисменты. Сначала это были одиночные хлопки, но затем их стало больше и больше. Хлопали в основном женщины, внезапно обретшие для себя понимание и сочувствие.
Неожиданное знакомство Петрова с новыми обычаями Франции имело продолжение, но не со стороны Правдюка. Через два дня, ближе к вечеру, на казарменном КПП случился инцидент. С громким криком "Мон женераль!" через пост пыталась пройти девушка, которую полковник Петров спас от поругания.
Неизвестно как долго она бы кричала, если бы полковник не оказался поблизости. Завидев Петрова, француженка ловко юркнула мимо часового и устремилась к полковнику.
- Они нарушают ваш приказ, мон женераль! - выкрикнула девушка, ухватившись его за руку, - они схватили Лауру!
- Кто они? - с удивлением спросил полковник, но взглянув в глаза девушки, понял всё. На размышление ушли секунды.
- Мою машину! - приказал он дежурному.
- Возьмите охрану, Георгий Владимирович - взмолился офицер, но полковник только поморщился. - Не надо, так справлюсь.
Петров действительно справился и довольно успешно. Посадив на заднее сидение пару автоматчиков, он смело отправился по парижским улицам. Ведомый находившейся за его спиной девушкой, шофер быстро добрался до места. Поворот, поворот и автомобиль полковника въехал на небольшую площадь, основательно набитую людьми.
И вновь перед полковником возникла "скамья подсудимых" заполнена молодыми женщинами, над которыми уже начался свершаться приговор мужской толпы.
Появление машины с русским военными вызвало сильнейший фурор среди обывателей. Стоило только полковнику встать, держась за ветровое стекло "виллиса", как они тут же обратились в паническое бегство. Не прошло и двух минут, как площадь опустела и седевших на "скамье позора" освободили.
- Благодарю вас, мой генерал! - трепетно воскликнула девушка, и стыдливо опустив глаза прижавшись к груди полковника.
- Не стоит благодарности, мадмуазель Констанция - Петров галантно взял легкую ладонь француженки и поцеловал её пальцы, вернее воздух над ними. Подобной куртуазности его научили испанцы во время его далекой командировки на Пиренеи.
- Вы несказанно добры ко мне, мой генерал - заливаясь пунцовым цветом, произнесла девушка. - Смогу ли я когда-нибудь отплатить вам за вашу доброту?
- Все может быть, - от этих слов, а вернее от взгляда полковника девушка покраснела ещё больше. - Честь имею! - Петров лихо, приложив пальцы к фуражке, и пошел к машине.
Стоит ли говорить, что с тех пор в Шуази-Ле-Руа судов справедливости не стало. Многоязыкая молва сделала своё дело.
Глава VI. Балканский вариант.
Древней колыбели европейской культуры Греции, во Второй мировой войне сильно не повезло. Попав под каток германского вермахта в начале сорок первого года, на долгие четыре года, она оказалась его пленницей. Внимательно следя за развитием событий на Восточном фронте, греки очень надеялись, что вслед за Югославией Красная Армия принесет и им долгожданное освобождение от немецко-фашистских оккупантов.
Освобождение действительно пришло, но только не с востока, а с юга. Оказавшись заложницей большой политики между Сталиным и Черчиллем, Эллада отошла в зону влияния англичан. Удачно дождавшись, когда под ударами армий Толбухина немцы начали отвод своих войск с Балкан, англичане произвели высадку десанта в Афины и Салоники, и принялись "освобождать" Грецию от греческих партизан.
Эти смелые и отважные сыны Эллады, с оружием в руках, сражавшихся с врагом, считали, что после изгнания немцев, Греция должна быть парламентской страной. С их мнением был полностью не согласен британский премьер, считавший своим священным долгом вернуть власть в стране греческому королю Георгу.
Этот монарх, ранее неоднократно изгонявшийся из страны, благополучно просидел всю войну под прикрытием англичан в Каире, ничем себя не проявив для блага родины и народа. Уважением у греческих партизан король не пользовался и потому, смог вернуться в страну, только после их полного разгрома англичанами.
Греческие коммунисты, составлявшие основное ядро сил Сопротивления очень надеялись на поддержку со стороны Сталина. Однако, не желая в конце войны ссориться с союзниками, советский вождь ограничился лишь моральной поддержкой греков.
Строго выполняя джентльменское соглашение с Черчиллем о разделе сфер влияния в Европе, Сталин собирался и дальше закрывать глаза на безобразия творимые британцами и их пособниками, монархистами и коллаборационистами.
В этих условиях судьба греков была незавидной. В январе 1945 года в страну вернулся король. В сентябре месяце должен был пройти референдум относительно будущего устройства страны, но результаты его были известны заранее. Над головами греческих патриотов нависла смертельная угроза однако, события в Германии все изменили. Обманутый Черчиллем Сталин, посчитал себя свободным от ранее взятых на себя обязательств и подал греческим коммунистам надежду.
Умный и острожный политик, советский вождь не сказал ничего определенного, но и этого было достаточно, чтобы перед униженными и оскорбленными греками забрезжила надежда. Хорошо организованные и законспирированные, даже не имея оружия, они были готовы выступить против англичан в любой момент.
Тонкость и филигранность деятельности советского Генерального Штаба в конце войны, заключалась в том, что он непрерывно работал над созданием наступательных операций. При этом разрабатывалось не одно, а сразу несколько направлений.
Многое делалось, что называется на перспективу. В течение одного-двух месяцев группой оперативных работников создавался черновик будущей операции. Затем он подвергался жесткому экзамену со стороны Антонова, его помощников, а иногда и самого Верховного.
Только пройдя их требовательные жернова, он получал право именоваться оперативным планом, но без твердой гарантии на воплощение в жизнь.
Бывало, что замыслы одних операций реализовывались двух-трех месяцев. Другие дольше ждали наступление своего звездного часа, а третьих ждала горькая участь забвения. Несмотря на свое блестящее содержание, они так и оставались планами, и по-прошествие времени отправлялись в архив.
Так Эльбинская оборонительно-наступательная операция стала разрабатываться в мае 1945 года. Именно тогда появились первые сообщения разведки о коварных планах Черчилля. Хорошо зная своего британского партнера, Сталин без раздумья приказал разработать необходимые контрмеры и Антонов блестяще с этим справился.