Страница 92 из 108
Я ожидал в качестве мамы, говорившей своим детям такие несправедливые слова в мой адрес, увидеть кого угодно, но только не эту женщину.
- Вернулся? - спокойно спросила она. - А я уж думала, что ты тоже сгинул, как и наша Софка.
- Что, так и не вернулась? - не желая верить в услышанное, спросил я Клеопатру.
- Как с тобой ушла, так после этого мы её не видели и ничего о ней не слышали - ответила женщина таким тоном, будто бы я был виновен в исчезновении матери некоторых из этих детей. А после откровенного изучения моих красивых, но немного потухших глаз, спросила: - Ты сам то, ничего про неё не слыхал?
- Где? Я всё это время на новых землях околачивался. Кто мне там мог, чего рассказать? Там нормальные люди не ходят. Уж извини, спросить было не у кого - ответил я, в таком же духе, как и спросили.
- Да, - сказала женщина, тяжело вздохнув - видно сгинула моя сестричка, на веки вечные, как и муженёк мой дорогой.
Образовавшееся после этого душераздирающего вздоха молчание, разрывал лишь детский смех, доносившийся то с одной стороны от меня, то с другой. Не будь его, наш разговор с Клеопатрой, возможно, на этом бы и закончился. Но детские голоса, которые обычно на меня действуют, как раздражитель и сигнал к опасности, на этот раз оказали положительное действие на неожиданно образовавшуюся нервную обстановку.
- А где все ваши? Что так тихо сегодня? Случилось чего? - спросил я стоявшую напротив женщину сразу обо всём, что меня интересовало, немного успокоившись.
- Ничего не случилось. Что у нас может случиться? Не с кем уже, чего то случаться - монотонно ответила она, на мои вопросы.
- Как это не с кем, вас же здесь почти тридцать человек живёт?
- А вот так. Ушли все. Не захотели больше никого ждать. Сказали: "Если мужики наши до сих пор не объявились, то значит и в живых их нет уже". Была бы с нами Софийка, она бы их поставила на место. А её больше нет. Вот все в город и подались. Решили, что там жить легче будет - поведала мне женщина о произошедших в общине переменах. - И я с ними согласна, ждать здесь нам больше нечего. Если бы не твой осёл, давно бы ушла вместе с остальными. А так, решила ещё немного подождать, раз обещала. Так что вовремя ты появился.
- Как же так, у вас вроде бы только всё налаживаться начало, а вы вдруг разбежались? - не веря в необратимость произошедшего, спросил я.
- Чего налаживаться? Оставшиеся деньги София с собой забрала, а того, что до этого купили, нам на пять дней только хватило и всё, снова впроголодь жить стали. Как она, я говорить не умею, да и не слушали бы меня люди. Кто я для них? Вот и ушли все потихоньку.
- А с общиной что же теперь будет? Мне, как с этим всем быть? Я же для вас регистрацию эту, долбанную получал? Сам за неё, между прочим, деньги отдавал! Помочь вам хотел! Получается зря напрягался? Так!? Мне теперь что, снова топать в совет и самому закрывать ваше предприятие, к которому я никакого отношения не имею?! - разозлившись на такую подставу, спросил я женщину.
- Делай, что хочешь - равнодушно ответила Клеопатра. - От меня тебе, чего надо? Вы с Софией о чём то там договаривались, а её, как видишь, нет. Так что сам разбирайся. А не хочешь, иди и ищи её, и вместе думайте, чего тебе делать. Мы здесь больше и дня не останемся, сегодня же уйдём. Проклятое это место.
Сборы женщины и шестерых, оставшихся с ней детей, долгими не были. Уже минут через сорок они подымались вверх по дороге, сказав мне перед уходом сухое: "Прощай" и предоставив право самому решать, что делать со всем этим дальше. Уговаривать её остаться и продолжать жить здесь, не захотел. Фраза, сказанная одним умным человеком, ещё во время начала моей трудовой деятельности и взятая мной в тот же день на вооружение, так до сих пор и сидит в памяти. Не знаю, сам ли он её сформулировал или позаимствовал из какой нибудь умной книжки, но на меня она произвела тогда просто ошеломляющее впечатление и ей я не раз пользовался, и во время работы, и в обычной жизни. Остановила она меня от не нужных разговоров и сейчас, я не поддался инстинктивному желанию, а просто проговорил про себя эти магические слова: "Не удерживай того, кто уходит от тебя. Иначе не придёт тот, кто идёт к тебе" и попрощался с Клеопатрой, возможно, что даже на всегда. Сочувствовал ли этой женщине, взвалившей на свои хрупкие плечи такой груз ответственности? Конечно сочувствовал, но чем либо помочь ей, в данной ситуации, не захотел, даже не так, просто не посчитал нужным. Нет, я был в состоянии тут же сходить обратно в большую долину, за медяками и снова вернуться сюда, обеспечив тем самым её на несколько ближайших месяцев средствами, способными прокормить такую ораву. Но есть ли в этом смысл? Через какое то время вопрос с деньгами снова встанет перед ней также остро, как стоит и сейчас. А вот останется к тому времени у неё ещё желание и решительность к переменам, вопрос. Так пусть она лучше сейчас, самостоятельно, пока не исчез настрой, решает все свои насущные проблемы, если уж приняла для себя такое не простое решение.
Переборов вполне естественное желание немедленно покинуть это внезапно осиротевшее место, ещё какое то время, побродил вокруг домов, не решаясь ни в один из них зайти, потоптался возле грядок, на которых только начали прорастать какие то незнакомые мне культуры. Затем поговорил о жизни с ослом, внимательно слушавшим мои рассуждения и всё время кивавшим головой в знак согласия, и лишь после этого, взяв в руки, так и болтавшуюся на шее животного верёвку, пошёл вместе с ним в сторону главной дороги. Что делать с наследством, доставшимся мне по какому то странному стечению обстоятельств, буду решать на ходу. Хорошие мысли ко мне часто приходят во время пеших прогулок на длинные расстояния, возможно и в этот раз что нибудь умное зародится в моей голове, уставшей от разного рода проблем, обрушивающихся на неё с совсем незавидным постоянством.
Настроение моё, ещё совсем недавно, во время хождения по той же самой дороге, имевшее в основном весёлые нотки, резко изменилось в худшую сторону. Вроде бы и не было у него на то достаточно весомых причин, я был по по прежнему жив и здоров, стал единственным обладателем недвижимости и огромного участка земли, которых до этого у меня отродясь не было, перспективы дальнейшей жизни оставались такими же радужными, как и утром, но какая то тяжесть, возникшая после разговора с Клеопатрой, так никуда и не делась, и продолжала давить на сердце, и будоражить мозг. Топая по пыльной грунтовке старался, как можно дольше, находиться в тени, где было проще разложить по полочкам образовавшийся вакуум в только что покинутой мной и достаточно давно другими членами, общине. Скорее всего по причине того, что в вакууме отсутствует вообще, что либо, расклад этот у меня никак не получался. С какой бы стороны к нему не подходил, ничего хорошего не образовывалось. Мои размышления о трёх домах и курятнике, так и не нашли своего логического завершения, под какой бы вид деятельности я их не определял. За всю дорогу у меня в голове не созрело ни одного приемлемого варианта. Сам я пока не желаю забираться в такую глушь. Просить остаться в ней кого то другого? А кого? Сдавать в аренду? Так расположены эти постройки не в очень удачном месте. Стояли бы они на перекрёстке дорог или хотя бы у одной из них, тогда другое дело. А так, сюда ещё надо поискать желающих, работать в этом медвежьем углу, несмотря на всю его внешнюю привлекательность.