Жизнь Рембо

В то время как утренний поезд из Шарлевиля пересекал Северную Францию, высокий лысеющий горожанин в неопрятном плаще с пелериной вышел из дома свекра на рю Николе и отправился вниз по склонам Монмартра.

Полю Мари Верлену[202] было двадцать семь лет, и казалось, он наконец-то достиг благополучной респектабельности. Незадолго до этого он бросил работу, стал пить и подвергался опасности оказаться в тюрьме, быть сосланным или даже казненным за его участие в Коммуне; но перемены витали в воздухе. Было его любимое время года – сентябрь: «этот восхитительный месяц острого бледного утра»[203]. Его молодая жена Матильда была на позднем сроке беременности их первенцем, и он решил никогда больше не поднимать на нее руки.

Когда он достиг многолюдного бульвара Маджента и поравнялся с чередой заманчивых кафе, расположенных вокруг двух больших железнодорожных станций, он с трудом поборол искушение пришвартоваться у одного из них.

Покровитель Рембо жил в Париже с семи лет, с тех пор, как его отец вышел в отставку из армии. Капитан Верлен был невероятно скучным обывателем из Люксембурга. Его фигура могла вызвать любопытство лишь в редкие минуты гнева. Единственное проявление бурных эмоций, зафиксированное его сыном, заключалось в том, что он выбросил не удовлетворивший его омлет через окно столовой. Мадам Верлен предпочитала компанию двоих своих детей: оба мертворожденные, они находились в ее спальне, свернувшись калачиком в банках со спиртом. Когда в 1844 году родился Поль Мари, к нему относились с заботливой деликатностью, может быть, оттого он и вырос приятной личностью – щедрый, лишенный тщеславия и умилительно озорной.

В школе он имел склонность всегда все путать, вести забавные разговоры. Внешность Верлена была отвратительна. Мать его лучшего друга утверждала, что приняла мальчика за «орангутана, сбежавшего из зоопарка», в то время как учитель объявил его «самым грязным учеником, и телом, и платьем, в лицее Бонапарта»[204], но каждый, в том числе и сам Верлен, согласился с тем, что он был «по существу добрым и невинным».

После устойчивых успехов в движении по наклонной плоскости к 1862 году он небрежно, чудесным образом, одолел бакалавриат и записался «изучать право», что было стандартным эвфемизмом, обозначающим год, потраченный впустую.

Просиживая долгие часы в кафе, Верлен подружился с большинством представителей парижского авангарда. Особенно он симпатизировал тем республиканцам, кто вскоре станут вдохновителями Коммуны. Он внезапно стал известен своими технически блестящими стихами в Parnasse contemporain («Современный Парнас») и прочувствованным анализом творчества Бодлера. Эта работа стала одним из первых исследований, где к нему относятся как к крупному литературному деятелю, а не как к сатанинскому позеру: поэту с его острыми, вибрирующими чувствами, с его мучительно утонченным духом, с его мозгом, насыщаемым табаком, кровью, обожженной алкоголем».

Капитан Верлен безуспешно пытался исправить своего сына: домашним арестом в течение шести месяцев, затем работой в страховой компании «Орел и солнце». В конце концов в 1864 году его устроили почтовым клерком в Hôtel de Ville (Отель де Вилль). Его шляпа каждый день прибывала точно вовремя и до окончания рабочего дня висела на крючке, пока ее владелец сидел в Кафе дю Газ.

За первой книгой стихов («Сатурнические поэмы» (1866) последовал сборник, изданный под псевдонимом, из шести порнографических сонетов на тему сапфической любви. В 1869 году вышли сознательно непоследовательные «Галантные празднества», столь же технически и эмоционально тонкие, как самые известные музыкальные вещицы Дебюсси. В этом собрании вновь появляются характерные для Верлена образы: слабая бабочка, одурманенная алкоголем, порхающая над призрачным Парижем под небом пастельных тонов. Приглушенный алкоголем и ватой, которой по настоянию матери он все еще затыкал уши, мозг Верлена, подобно губке, впитывал все, что встречалось ему на пути: живопись, музыкальная фраза, грязь и грохот городских улиц. Гюстав Кан выразил общее мнение: «Малларме и Рембо думали, Верлен – никогда»[205].

Но это не более чем анекдот. Интеллектуальный метроном Верлена столь же точен, как и его философские суждения. Он не написал ни одной плохой стихотворной строки. Его якобы успокоительные маленькие пьески, вроде Chanson d'automne («Осенней песни»), действительно обладают странной силой усмирять буйный класс школьников, и дело не только в их простой изысканности. Один из восторженных поклонников Верлена – Пол Пот – не отличался мягкостью характера. Гармоничное искажение языка, небольшие нарушения рифмы и метра находят отклик даже в ожесточенных душах, как это произошло с Рембо.

Вне литературной деятельности Верлен был менее успешен. Без особых затруднений он пережил поэтический успех, тяжелые утраты оказались ему не под силу. В 1865 году он потерял отца, затем кузину Элизу. После ее похорон в Дуэ он пьянствовал в течение трех дней. Друг Рембо – Бретань – слышал рассказы о том, как полуголый поэт надрывно рыдал в канавах Арденн. С той поры началось его второе образование – курс обучения алкоголизму: пиво, кофе с добавлением алкоголя, голландский джин, американский грог, кюрасао и, наконец, замысловатый ритуал «зеленого часа»: кусочек сахара помещали в перфорированную ложку, устанавливали ее над стаканом с абсентом и сбрызгивали ледяной водой. Смешиваясь с водой, алкоголь окрашивался в изумрудно-зеленый цвет. Абсент пили медленно, до тех пор, пока не начинало казаться, что тело парит над столом. Во Франции абсент признавали опасным наркотиком только те, кому нравилось его пить[206].

За два года до прибытия Рембо в Париж Верлен решил спасти себя. После бурной ночи, проведенной в барах и борделях Арраса, он попросил шестнадцатилетнюю сводную сестру друга – Шарля де Сиври – стать его женой[207].

Личность Матильды Моте в «розовом ореоле непостижимой искренности» была слишком слабой, чтобы спасти Верлена. У нее была очаровательная привычка развязывать ногами ленты на косах и разум сказочной принцессы: она боялась забеременеть от поцелуя и верила, что прекрасная мебель ее родителей служит доказательством ее социального превосходства. (Она придерживалась этого мнения и когда писала свои мемуары в 1907 г.)

Верлен схватился за Матильду, как за свою planche de salut (спасительницу) в море абсента. Его четвертая книга стихов La Bo

Вероятно, Матильда также должна была стать способом спасения от чего-то еще – той части прошлого Верлена, которое возвращалось на утреннем поезде из Шарлевиля. Его страстная дружба с молодым железнодорожным служащим «изящного телосложения» по имени Люсьен Виотти закончилась, когда Верлен женился на Матильде. Виотти без промедления вступил в армию и несколько месяцев спустя погиб. За три дня до свадьбы еще один молодой человек явился в кабинет Верлена, сжимая в руках завещание и заряженный револьвер. На следующий день Верлен, вызванный телеграммой, отправился домой к своему другу и обнаружил, что тот в качестве свадебного подарка выпустил себе мозги. По какой-то причине способность вызывать бурную страсть, как правило, связывают не с Верленом, хотя годы с Рембо непонятны без нее.

202

Биография от Lepelletier (1907), MV, Petitfils (1981), Porché, Verlaine, Confessions (1895). Дом до сих пор сохранился под № 14 на рю Николе.

203

Verlaine, Confessions (1895), 541.

204

См. также Underwood (1956), 187: «самый уродливый человек из всех, кого я видел в своей жизни» (учитель в Стикней, 1875).

176 Verlaine, Confessions (1895), 444.

205

Kahn (1902), 292.

206

Согласно Larousse (1866 г.), полынь улучшает пищеварение, кровообращение и аппетит, а также лечит хлороз (бледную немочь). Единственные вредные эффекты – это головные боли, головокружение, нечеткое зрение. «Очень чувствительным натурам» рекомендовано воздерживаться. Абсент оставался легальным во Франции до окончания Первой мировой войны. Первые указания о вредных, вызывающих зависимость свойствах: Champfleury, 105–106.

207

О Матильде: произведения, цитируемые под № 1 выше, и М. Pakenham введение в МВ.

180 MV, 140.

181 Verlaine (November 1895), 975.

208

Перевод Г. Шенгели.