Страница 15 из 23
Поэт наклонился к нему, прошептал:
- Завтра мы все рано уедем до самого обеда. Одна старуха останется. Эту дверцу подденете снизу. Гаражные ворота только изнутри будут заперты, на перекладину. Бегите. Только, не домой. До ночи спрячьтесь. Мы здесь последний день. Поняли?
Игорь молча кивнул...
VI
Зоя никак не могла усидеть на месте. Она лихорадочно металась по квартире: из комнаты на кухню, из кухни в ванную, выскакивала на лоджию бессмысленно смотрела минуту-другую на зловеще-кровавую физиономию луны. Оказываясь снова в комнате, Зоя старательно уклоняла взгляд, не смотрела на кровавый целлофановый ком, лежавший на письменном столе. Потом пересилила себя, спрятала мертвый мизинец мужа в пакет, отнесла и засунула зачем-то в морозильную камеру холодильника - рядом с говяжьими костями, двумя пачками масла и минтаем.
Так, теперь - думать, думать и думать. Сперва она загорелась было сразу звонить по 02, но тут же себя одернула: ишь, начиталась в юности Юлиана Семенова да насмотрелась сусально-сказочных "Знатоков" по телевизору. Нет, на милицию надежды мало. Надо искать деньги. Где? Как?..
Чуть лишь забрезжил за окном равнодушный рассвет, план в общих чертах у Зои обрисовался. Первым делом она выскребла из сусеков все наличные. От получки с отпускными осталось тридцать тысяч да от старых запасов, от Игоревых отпускных, сохранилось пять тысчонок. Зоя выпотрошила даже сумку, с какой на огород ездили, но там уж и вовсе мелочь завалялась - меньше сотни.
В начале восьмого, когда мир вокруг стал оживать, Зоя, настроив себя, огрубив, торкнулась к соседям.
- Нина, прости, думай что хочешь - я потом, завтра все объясню... Короче, мне срочно, сейчас, нужны мои деньги. Срочно!
Нина, конечно, опешила, смертельно разобиделась, враз надулась, но, главное, поклялась родными своими часам к одиннадцати все двенадцать тысяч возвернуть, до единой копеечки.
Зоя дома сразу схватилась за телефон - не дай Бог, Валентина на дачу укатила уже. Но та, к счастью, еще только собиралась в поход. Звонку несколько удивилась: они с Зоей относились друг к дружке прохладно, на кафедре почти и не общались.
- Валентина Васильевна, - Зоя постаралась говорить помедовее и в то же время понезависимее, с достоинством, - вот какое дело... Я слышала, вы ищете подержанный портативный телевизор для дачи? Я как раз решила продать свой "Сапфир": диагональ двадцати три сантиметра, показывает прекрасно. А нам он на кухне мешает, да и хватит пока одного "Горизонта".
Валентина, подлая, почуяв момент, начала ломаться, кобениться: хотелось бы цветной... да сейчас денег нет лишних... да сегодня некогда... Пришлось уговаривать, уламывать и в конце концов ублажить старуху: всего на пятьдесят тысяч согласиться. Более того, ей, Зое, самой же и пришлось переть телеящик, погрузив его в дорожную сумку, к покупательнице на квартиру. Благо, та жила через две улицы. Уже совершив сделку, у порога, Зоя с пылу-жару хотела еще и взаймы попросить у седовласой доцентши, но вовремя опомнилась, одернула себя, вернула в реальность.
В коридоре у дверей ее квартиры толклась Нина, терзала звонок. Вот заело человека, вот разобидело - раньше срока сейчас деньги швырнет. Было страшно некогда, нервы напряжены, но смотреть на поджатые губы соседки-товарки, на ее брызжущие обидой глаза тошно. Нина шагнула навстречу, протянула пачечку бумажек.
- Вот, забери свои деньги! Спасибочки за помощь!
Зоя обошла ее, открыла один замок, второй, третий. Распахнула дверь, убедительно попросила:
- Зайди.
Нина, задрав подбородок, подчинилась, переступила порог. Зоя скинула туфли, включила в прихожей оба светильника, сходила на кухню, принесла уже заледеневший сверточек, развернула перед носом Нины. Та вскрикнула, всплеснула руками - радужные сотенные и двухсотки посыпались на циновку.
- Это, Нина, - часть моего Игоря, - тихо, внешне бесстрастно пояснила Зоя. - Если к шести часам я не наберу полмиллиона - мне пришлют в посылке его голову... Вот так, милая. Так что уж прости меня за жадность.
Что? Как? Когда?.. Зоя вкратце рассказала. Нина даже побледнела, брызнула слезами.
- Ой, Зоенька, ой! Ужас-то!.. Стой, я щас...
Она крутнула замок, опрометью бросилась вон, через минуту ворвалась обратно, задыхаясь, сунула в руку Зое три тысячных билета.
- Вот! Я пятнадцать перехватила... Ничего, хлеб есть, картошка есть, вермишель - до получки дотянем.
Зоя было воспротивилась, но Нина снова принялась обижаться всерьез, теперь уже на то, что у нее последних денег не берут. Потом Нина захотела выспросить подробности, но Зоя растолковала: времени уже мало и денег еще мало - потом. Соседка, побожившись все удержать втайне, исчезла.
Итак, уже сто тысяч наскреблось. Теперь - следующий этап. Зоя вынула из серванта шкатулку с документами, отыскала сначала сберегательную книжку, затем два ваучера, которые, слава тебе Господи, благополучно долежали до сего дня вопреки теле- и радиовымогательствам всяких чековых сомнительных фондов. На счету имеется восемнадцать тысяч рубликов, да за каждый ваучер, говорят, уже по двадцать тысяч перекупщики выкладывают: итого - почти шестьдесят тысяч добавится.
Но действительность тут же разбила в пух и прах все расчеты непрактичной женщины. Сначала она ткнулась в запертые двери Сбербанка и узнала под старость лет, что сие финучреждение в воскресенье бастует. Плакали ее кровные денежки! На рынке тоже все пошло кувырком. Зоя вообще не любила базар - его грязь, вонь, толкотню, наглость и шум. Торговаться и вовсе не умела - торгаши подавляли ее своей напористостью, хапужестью, зычным голосом. При случае, если надо было купить, к примеру, лук-репку или, в сезон, арбуз, она пристраивалась к другим покупателям, вслушивалась в их диалоги с торговцами, узнавала цены и тогда уже, выбрав, почти молча покупала товар.
Вот и теперь она с полчаса, теряя драгоценное время, бродила по бурлящей площади городского торжища, не решаясь приступить к делу. На каждом шагу встречались дельцы обоего пола с табличками на груди или животе: "Куплю ваучер, золото, валюту". Но всё была такая публика, что подойти противно: грязные цыгане, плотные наглые кавказцы, лоснящиеся буйволы из местных с похмельными взглядами, замызганные бабенки с беззубыми ртами, размалеванные девки проститутского вида...
Наконец, у одного более-менее благообразного старичка с седенькой бородкой Зоя поинтересовалась: почем? Ответ поверг в уныние - шесть тысяч. Зоя метнулась к другому покупателю - женщине преклонных лет: шесть с половиной. Она сунулась было к одному бугаю в иностранной майке и шортах, но тот и вовсе огорошил: плати, тетя, сперва стольник за информацию о цене...
Целый час металась Зоя среди бедламной толпы, уже сама разгорячилась, разохотилась, вошла в роль продавца ваучеров и в конце концов сбыла свою и мужнину часть государственного имущества за восемнадцать тысяч деревянных. Вот и обогатилась - спасибо родному правительству, чтоб ему ни дна ни покрышки!
Было уже начало одиннадцатого. Пора приступать к третьему этапу добывания денег. Зоя побежала в барахольные ряды. Здесь на длинных прилавках и просто на земле теснились-громоздились товары всех видов, размеров, расцветок и степеней изношенности. От швейных иголок до мотоциклов, от новеньких импортных компьютеров до потрепанных детских пинеток. Зоя высматривала среди продавцов человека с хорошим лицом. Один мужчина, степенный, деревенского вида - в полосатой рубашке-косоворотке и кепке-шестиклинке - ей глянулся. Он продавал стиральную машину "Малютку", трехрожковую люстру и голубой унитаз. Зоя приблизилась, спросила с заминкой, робко
- Простите, вам пылесос не нужен? Новый, в упаковке. Очень недорого...
- Нет, милая, не нуждаемся. Свое бы добро распродать до вечера.
Обескураженная Зоя отошла, призадумалась. Вдруг
- Зоя Михайловна!
Она вгляделась: ба! Ее студент, Ковалев - в этом году закончил. Она только-только у него экзамен принимала - фюнф поставила. Ну и ну! Ковалев стоял в торгашеском ряду, сверкая толстенными стеклами очков, предлагал на продажу всякую мелочь: видеокассеты, женские трусики-недельку, батарейки, жвачку и что-то маленькое в блестящих упаковках - чуть ли не презервативы. Зоя уж и вглядываться не стала.