Суперзвезда

Оказавшись наконец в свое номере, она небрежно бросила сумочку и блейзер на стул в гостиной, скинула туфли и включила диск Андреа Боселли. Слушая музыку, она просмотрела сообщения, которые консьержка передала ей в фойе. Четыре из них были от Роджера.

«Я позвоню ему утром», — подумала она, пытаясь высчитать разницу временных поясов Италии и Калифорнии. Кэсс в последнее время нравилось болтать с отцом о работе, но сегодня она была настолько измучена, что не смогла бы скрыть от него своей усталости. Он и так уже хотел прилететь в Венецию и привезти костюмы для актеров массовки, которые забыли в суете отъезда. Она понимала, что у него теперь стало слишком много свободного времени и он не знал, куда себя девать, но, к счастью, ей с Джеймсом удалось убедить его, что пересылка авиапочтой окажется значительно быстрее и экономичнее.

Она положила сообщения на туалетный столик и пошла в ванную, на ходу скидывая одежду. Открыла кран, медленно добавила лавандовое масло в струю воды. Включила джакузи, зажгла ароматические свечи и заколола волосы на затылке. Затем она погрузилась в ванну, позволяя теплой воде и маслу расслабить тело. Вскоре ей удалось полностью отрешиться от событий прошедшего дня.

Кэсс довольно улыбнулась. Она действительно стала настоящим создателем фильмов и больше не нуждалась в одобрении отца. Теперь она работала вместе с ним, а не на него.

* * *

Кэсс было решила прочитать еще одну главу из дневника матери, который теперь хранился в запиравшемся шкафчике в ванной, но глаза у нее слипались, и она не могла сосредоточиться.

Кэсс оказалось сложно увидеть прошлое глазами матери. Болезненные воспоминания и открытия мешали ей читать. Она пообещала себе разбирать по одной записи — отчете об одном дне — каждый вечер перед сном. Она хотела во что бы то ни стало закончить чтение дневника до возращения в Лос-Анджелес, очень уж многое хотелось ей обсудить с отцом.

Вчера вечером она узнала об интрижке Ланы с актером, чье имя названо не было. Кэсс казалось, что ее родители жили в свободном браке еще до того, как это стало считаться допустимым. У обоих были любовники — и чаще всего, что следовало из записей Ланы, ими пользовались как оружием в борьбе друг с другом. Но для Ланы эти отношения стали первой реальной угрозой ее браку. Она боялась, что ей придется выбирать между любовником и мужем. Каждая страница описывала страдания, каждое слово намекало на предательство.

Кэсс вздрагивала, чувствуя агонию, которую описывала ее мать. Неожиданно она вновь почувствовала себя беззащитной перед обманом и предательством мира взрослых, как будто все еще была той маленькой десятилетней девочкой, так мало знавшей о жизни.

Прочитав половину дневника, Кэсс познакомилась с другой Ланой Турмейн, совсем не той, которую она помнила или представляла себе. Записи разрушали тот образ мамы — красивого ангелочка, который Кэсс так берегла в своей памяти, некоторые страницы говорили о глубокой боли, причиненной многочисленными предательствами Роджера. Иногда она рассказывала о любовниках, которым она позволяла унижать ее, чтобы просто отомстить Роджеру. И наконец, здесь были слова о том человеке, которому удалось так овладеть ее сердцем, как никогда не удавалось и не удалось бы Роджеру.

* * *

Без десяти семь Рудольфо был в номер Кэсс. Он тихо вошел и позвонил портье, чтобы заказать бутылку шампанского и черную икру:

— Принесите заказ в люкс, и сейчас же, пожалуйста.

Положив трубку и сделав музыку погромче, он пошел туда, куда указывала брошенная одежда, и оказался в ванной. Вид ее обнаженного загорелого тела едва не свел его с ума. Все, случившееся потом, было неизбежным.

* * *

Джеймс сидел в прилегающей к офису личной операторской Джека и просматривал самые последние кадры, прибывшие рано утром.

— Ты был прав, это действительно хорошо, — сказал Джек, когда свет зажегся.

Джеймс знал, как много надо было, чтобы произвести впечатление на Джека, и тем более для того, чтобы заставить его признать это. Было очевидно, что увиденное не просто поразило его — он был воодушевлен.

— Если его закончат, — сказал Джек, — этот фильм может стать хитом и принести кучу денег. Здесь есть все, чтобы получить «Оскар», а с этой чередой провалов на «Юниверсал» и денежными проблемами «Каламбии», «Мирамакс» и «Диснея» этот фильм может поднять «Десмонд» на первое место.

Джеймс кивнул:

— Ну, и стал бы я тебе лгать?

Джек прошел в дальний угол комнаты, открыл ящик и вынул бутылку причудливой формы. Открыв верхний ящик, он достал две кубинские сигары и спросил:

— Хочешь присоединиться?

— С удовольствием, — сказал Джеймс, — успех Кэсс в «Десмонде» — отличный повод!

Джек склонил голову набок и ухмыльнулся.

— Это еще не конец. Еще десять дней съемок в Венеции, потом неделя работы с задним планом и, конечно, монтаж…

Он повернулся на своем месте во втором ряду и нажал кнопку на ручке кресла. Экран вмиг исчез.

— Но могу признать, я прямо-таки поражен игрой Челси, — сказал Джеймс. — Кэсс заслуживает похвалы.

— Не забывай, это я выбрал Челси, я разглядел ее талант.

Джеймс понимал, что Челси все докладывала Джеку о происходящем, но шпионы на съемочной площадке, так же как и в армии, правительстве, всегда были лишь марионетками. Что же нужно Джеку?

— Исходя из того, что я вижу, — сказал Джеймс, — Челси может даже получить награду Академии, но ее игра — это заслуга Кэсс. Знаешь, а ведь у нее классно получается не только общаться с актерами, но и решать другие немаловажные вопросы. Ты видел разработанный ею бюджет и расписание съемок?

Джек кивнул:

— Что касается меня, я просто поражен. У нее есть кое-что, чего не имеет половина мужчин этого города. Этот проект с самого начала был сомнительным. Почему Роджер вообще взялся за него, выше моего понимания.

Простое упоминание имени Роджера заставило Джека сменить тон. Его неприязнь была настолько сильна, что даже одно упоминание о Роджере раздражало Джека.

— С самого начала этот проект был рискованным. Я не верил, что это возможно осуществить, — почти извиняясь, сказал Джек.

Джеймс удивленно поднял брови:

— И теперь ты все еще думаешь, что был прав?

— Ну, давай назовем это моей готовностью к провалу. — Он помедлил. О пари, заключенном между Кэсс и Джеком, было хорошо известно в команде, это превратилось в шутку, которая была у всех на устах: — «Но только Кэсс может добиться здесь успеха».

Джек отрезал кончик сигары, чиркнул спичкой и прикурил сигару одной долгой, глубокой затяжкой. Джеймс сделал то же самое.

— Джек, а вообще возможно, чтобы ты признал, что был не прав? Ты боишься проиграть это пари?

Джек пустил колечко дыма.

— Ты же знаешь, как я люблю всякого рода споры, — лениво протянул он, но в следующий миг его настроение переменилось. Подавшись вперед всем корпусом, он положил локти на колени и скрестил пальцы.

— Расскажи мне еще о Кэсс. У нее ведь никого нет, так?

Скорее это был не вопрос, а утверждение. В голове Джеймса что-то предупреждающе щелкнуло.

— А почему ты этим интересуешься?

Черты Джека исказились от гнева. Джек терпеть не мог, когда на его вопросы отвечали вопросами. Он резко поднялся.

— Я предпочитаю знать как можно больше о своих подчиненных — это ведь понятно, правда? — ответил Джек. Джеймс почувствовал, как краска прилила к его лицу. Его разозлили попытки Джека залезть в личную жизнь Кэсс. В конце концов, это его совсем не касалось.

— Из моих источников стало ясно, что какое-то время у нее была интрижка с режиссером еще в Нью-Йорке. К тому же она настаивала на том, чтобы его взяли на работу. — Джек неосторожно выдал себя: Кэсс и Дурбан — это как раз та информация, которую он мог узнать от Челси.

Джеймс и ранее подозревал, что Рудольфо лишь использовал Кэсс, чтобы добиться с ее помощью того, чего не мог добиться самостоятельно. Но как Кэсс могла позволить ему такое? Лицо Джеймса не выдало ни одной его мысли.