Первое задание

Мартьянов Сергей Николаевич

Первое задание

Сергей Николаевич МАРТЬЯНОВ

ПЕРВОЕ ЗАДАНИЕ

Рассказ

Знаете ли вы, что такое граница? Мне она представлялась так: полосатые столбы, настороженная тишина, суровые лица пограничников, вооруженные до зубов шпионы, ночные тревоги, выстрелы... Словом, жизнь, полная романтики и подвигов. Так я представлял границу по книгам и кинофильмам; так рисовалась она мне в пограничном училище, куда я поступил после десятилетки - вопреки настояниям матери выучиться на зубного врача.

И вот на последнем курсе училища нас направили на стажировку, или, выражаясь "гражданским" языком, проходить производственную практику. Меня командировали в одно из подразделений, расположенных в Карпатах. О, как я обрадовался этой поездке, каким героем чувствовал себя среди районных заготовителей и участковых агрономов, едущих со мной в одном вагоне! С верхней полки я посматривал на них по меньшей мере снисходительно. Правда, были и сомнения, не скрою. Одно дело - училище, теория, а другое граница, практика. Как встретят меня, какое дело поручат, справлюсь ли? Последний вопрос я отвергал решительно. Конечно, справлюсь, надо справиться! Но не это было главным, в конце концов. Главное - я еду на границу!

В комендатуре меня встретили довольно хладнокровно. Сказали, чтобы отдохнул с дороги, осмотрелся, потом, дескать, вызовут. Но прошел день, второй, а меня никто не вызывал, только политрук поинтересовался, сходил ли я в баню и хорошо ли меня кормят. Люди были очень заняты, во двор штаба то и дело въезжали всадники, а комнате дежурного беспрерывно звонил телефон. Где-то шла напряженная жизнь, скрытая от моих глаз, а я как неприкаянный слонялся по военному плацу, по гулким коридорам, часами просиживал в библиотеке, перелистывая подшивку многотиражки "Пограничник на Карпатах". Лучше бы я не перелистывал ее! Страницы газеты пестрели интригующими заголовками: "Один против пятерых", "Двадцать километров по следу", "Уловка врага не удалась..." Представляете мое состояние!

В общем на третий день я набрался храбрости и сам пошел к майору, коменданту участка.

- Сидай, - кивнул он, продолжая допрашивать какого-то седоусого дядьку.

Дядька сидел на краешке стула, мял в руках войлочную шляпу и давал показания, а майор курил и рисовал на "Казбеке" замысловатых чертиков.

- Значит, сегодня ночью? На Малой поляне? - поднял он глаза, когда дядька умолк, покосившись в мою сторону.

- Так, так, правда! Я как узнал, так зараз к вам.

- Добре. Мы это дело учтем, Петр Михайлович, - сказал майор и зачеркнул чертиков.

"Ого, да это не допрос", - подумал я. Как мне удалось понять, сегодня ночью в районе Малой поляны готовилось нарушение границы. Об этом и сообщил Петр Михайлович, по всей видимости, лесной обходчик или пасечник. Каким образом ему стало известно об этом, знал только майор.

Ясно было одно - назревали интересные события. Петр Михайлович поднялся, чинно попрощался с нами за руку, надел шляпу и удалился. А майор шагнул к висящей на стене секретной карте и отдернул на ней сатиновую занавеску. Минут пять он рассматривал условные значки и кружочки, что-то соображая, потом круто повернулся на каблуках и произнес:

- Вот так...

Он думал о чем-то своем и смотрел на меня рассеянно. А мне уже мерещились нарушители границы, ночные поиски, внезапные выстрелы...

- Вот так и решим, - повторил он и задернул занавеску.

Тут я попросил ввести меня в курс дела.

- Ничего особенного. Братья Лымари решили немного подработать.

Я ничего не понял. Какие Лымари? Как подработать? Майор не стал утруждать себя разъяснениями. То ли дело было очень срочное, то ли он не считал нужным вдаваться в подробности перед стажером. Поднял телефонную трубку и вызвал к себе капитана Жунусова.

Жунусов явился немедленно, будто давным-давно стоял у дверей, ожидая вызова.

- Привет, Степан Иванович! - шумно поздоровался он с комендантом, энергично пожал мне руку и, не ожидая приглашения, уселся в кресло.

Это был круглолицый, полный мужчина ниже среднего роста. Лицо его с толстыми, как у негра, губами сияло добрейшей улыбкой; в раскосых глазах плясали веселые искорки.

- Слушай, Ильяс, - сказал комендант, - а эти Лымари опять бузу затеяли.

- Да ну-у? - изумленно протянул Ильяс, ерзнув в кресле.

- Только что был у меня Перепелица Петр Михайлович. Божится, что опять хотят переправить через границу двух субчиков. На сей раз - крупных рецидивистов, бежавших из-под стражи.

- Вот шайтаны! - шлепнул себя по толстым коленям Ильяс.

Я удивленно поднял брови. Уж больно несерьезно начали разговор командиры: "бузу затеяли", "шайтаны..." И потом вид у этого капитана никакой подтянутости...

Майор снова отдернул на карте занавеску и поманил к себе Жунусова. Оба принялись колдовать над кружочками и значками. И хотя они обменивались между собой короткими фразами, как люди хорошо знающие суть дела и понимающие друг друга с полуслова, передо мной постепенно открывалась довольно ясная картина минувших и предстоящих событий.

Нет, то были не вооруженные до зубов шпионы.

С недавних пор на границе орудовала группа обыкновенных переправщиков. Подозревали, что возглавлял ее житель лесного пограничного села Олекса Лымарь, хорошо знающий окрестные леса и горы. Помогали ему два двоюродных брата, тоже Лымари, Иван и Микола, люди без определенных занятий. Один из них был соседом Олексы, другой жил в дальнем селе. Эти двое частенько пропадали из дому, потом появлялись и снова уезжали. Ходили слухи, что за большие деньги они переправляли нарушителей границы главным образом уголовников, бегущих от советского правосудия.

Но это были слухи и предположения. Достаточно явных улик против Лымарей не имелось. А действовать надо было наверняка, чтобы одним махом покончить со всей этой братией. И вот пришел буфетчик колхозной чайной Перепелица (да, это был буфетчик) и принес ценные данные. Сегодня ночью, на Малой поляне... И возглавить операцию должен был капитан Жунусов.

Тут я чуть было не вылез со своим замечанием, но вовремя сдержался. Ну какой из этого Ильяса начальник поисковой группы? Сидеть бы ему в штабе над своими бумагами, по телефону разговаривать...

А Жунусов как ни в чем не бывало понимающе кивал головой, улыбался и даже оглушительно расхохотался от какой-то собственной шутки. "Хорохорится", - злорадно подумал я.

- Действуй, Ильяс! - сказал майор на прощание. - Выезжай на заставу, бери людей и действуй.

- Хорошо! - Жунусов щелкнул каблуками. Шпоры прозвенели так, будто в кабинете чокнулись серебряными рюмками.

Майор посмотрел на меня, и словно бы его осенило:

- Вот вам и первая практика! Если капитан не против, я не возражаю. Можете отправиться вместе с ним на Малую поляну. Ты как, Иьяс? - перевел он взгляд на капитана.

- Пожалуйста! - с готовностью воскликнул тот. - У нас в Казахстане говорят: "Угостили тебя уткой - приготовь в ответ гуся", - и весело расхохотался, довольный своей шуткой, туманного смысла которой я так и не понял.

Выбора не оставалось. Волей-неволей пришлось выразить благодарность за оказанную мне честь.

Быстрыми шагами Жунусов прошел к дверям своего кабинета, пропустил меня вперед и, когда мы вошли, принялся стягивать с себя хромовые сапоги со шпорами. Я удивленно наблюдал за ним. В одних носках он прошел к шкафу, вынул резиновые сапоги, обул их, а хромовые спрятал в шкаф. При этом взглянул на мою обувь и укоризненно покачал головой. Потом надел брезентовый плащ, фуражку и приложил к уху ручные часы. В плаще и резиновых сапогах он мало походил на военного.

В "газике" Жунусов сел рядом со мной, оставив переднее место пустым. Брезентовый кузов надежно скрывал его от посторонних глаз. А глаз этих, особенно мальчишеских, было предостаточно, пока мы проезжали единственной длинной улицей гуцульского селения.