Страница 6 из 179
— Очень хорошо, Кирилл…Кирилл… как же вас по батюшке?
— Кирилл Петрович.
— Очень хорошо, Кирилл Петрович. Вы сотрудник толковый и опытный. Мы знакомы совсем немного, а я уже вижу, что работать у нас с вами получится вполне. Было бы возможно, между прочим, и посодействовать вашему назначению на должность - если, конечно, вы не намерены уходить из органов.
— Нет, уходить я не намерен,— ответил полковник.
— Ну что ж! Тогда на этой оптимистической ноте позвольте завершить встречу!— сказал Фуртумов, поднимаясь из кресла и делая шаг в сторону дверей.— Коньяк на дорожку не предлагаю, поскольку ещё очень много дел. До свидания, Рудольф Викентьевич. Будем с вам работать, Кирилл Петрович. До свиданья!
Тем же путём, через галерею и зимний сад, Могилёв с Гориным вышли на улицу. Усаживаясь в машину, Горин ещё раз окинул взглядом особняк, в котором оставался трудиться его то ли его новый смежник, то ли начальник. Несмотря на то, что рабочий день давно завершился, а на улице ещё было светло, все окна особняка ярко пылали. Должно быть, гореть им до самого позднего часа, пока в Европе не закончится рабочий день. Или даже до утра, покуда на финансовой вахте - Америка.
Сам же особняк, словно белоснежный корабль, возвышаясь и доминируя над своим приземистым серым окружением, казалось, был устремлён или даже несся в какую-то непонятную, но увлекательную даль. Можно было только позавидовать уму, успешности и блеску нового министра, наделённого сказочными полномочиями, и при всём этом умудрившегося остаться лицом гражданским, то есть сохраняющим, если что, право не выполнять приказ. У полковника же подобного права не имелось.
Неожиданное ускорение ситуации с уходом на пенсию шефа и с его собственным более чем вероятным назначением на освобождающееся место куда сильнее тревожило, чем доставляло положительных эмоций. Как сложится этот новый этап службы? Пройдёт ли он ровно или, как чаще всего - на нервах, ночных авралах и с обязательным стаканом водки, чтобы заснуть? А если вдруг сменится подчинённость - сработается ли он, привыкший всю жизнь трудиться практически за одно жалование, со своими новыми коллегами из совершенно иного мира, приходящими на работу в костюмах от Brioni и туфлях от Berner?
Одно утешает - не привыкать! Жизнь всё покажет и всё расставит по местам.
Да, прав хитрозадый Могилёв - спокойнее надо на жизнь смотреть. Так, гляди, тоже до генеральской пенсии дотянешь!
*
Выслушав почти трёхчасовой рассказ Алексея и Марии об их незабываемом европейском путешествии, Борис продолжительное время, словно в глубоком нокдауне, продолжал сидеть у края стола, подпирая подбородок и вцепившись себе в щёку широко растопыренными пальцами. И лишь после того, как он убедился, что выслушанная им история завершена самым что ни на есть текущим моментом, он позволил себе немного расслабиться и произнести единственное, пожалуй, из уместных в подобной ситуации выражений:
— Ну вы… ну вы и даёте!
Алексей с лёгкой улыбкой посмотрел на него, и словно твёрдо уверенный, что все приключения позади и новых не случится, поспешил Бориса успокоить:
— Зато вот - результат!
И перевёл взгляд на крошечный кусочек намагниченной пластмассы с нанесённым на него лаконичным рисунком в строгих серых тонах.
— Даже представить невозможно, что на этой карточке - миллиарды долларов!— с восторгом добавила Мария.
— Ты говорил - пятнадцать?— уточнил Борис с каким-то странным безралично-отсутствующим выражением на лице.
— Да, пятнадцать миллиардов,— подтвердил Алексей.— И это - только малая часть. Жалкий управленческий доход, как нам сообщили.
— А основную часть вклада невозможно измерить никаким деньгами!— с пылкостью подтвердила Мария.— Страшно вообразить - там хранятся акции и закладные крупнейших банков мира, основа всего мирового богатства!
— С трудом верится!— усомнился Борис.— Если с начала прошлого века в доход набежало пятнадцать миллиардов долларов - то с учётом капитализации процентов современная стоимость вклада не может превышать…— здесь он задумался, чтобы провернуть в голове одному ему ведомый расчёт.— Ну, где-то порядка трёхсот миллиардов. В масштабах мировой экономики - не так уж и много. У России сегодня денег больше. А у Китая - больше раз эдак в пять.
— Ты почти угадал, банкир называл номинальную стоимость в триста тридцать миллиардов… Конечно, я могу ошибаться,— ответил Алексей, морща лоб,— но ведь речь здесь идёт не вполне о современных деньгах. Старые деньги не обращаются стремительно, как нынешние, а лежат, в том числе, в фундаментах банков. Банки же, работая с обесценивающимися деньгами, тем и интересны, что сами обычно не обесцениваются. Поэтому пока старые деньги пребывают мёртвым грузом в банковских капиталах, номинальный доход по ним капает весьма скромный, однако если с их помощью начать управлять финансами - будут потрясающие результаты!
— То есть те, кто управляют мировыми банками и неслыханно на этом зарабатывают, свой доход возвращают не обратно в капитал, а используют на другие цели или просто транжирят?
— Да, думаю, что именно так. Ты же ведь жил на Кипре и лучше меня должен это знать!
Мария восторженно закивала головой:
— Ты представляешь, Борька, что это такое?
— Представляю… Только ещё представляю, что нас сейчас могут слушать. Слушать и записывать через телефон! Надо немедленно поотлючать мобильники!
— Мой телефон завёрнут в фольгу и спрятан в дорожной сумке,— успокоил Алексей.
— Ну а у меня айфон украли. Завтра поеду в салон восстанавливать номер.
Услышав это, Борис буквально побледнел:
— Замечательно! Ах, как замечательно! Значит, сестричка, вторую неделю твой телефон находится в чужих руках? И кроме симки у них - все твои контакты, фото, электронные адреса и чёрт знает что ещё! Да мы уже все, наверное, под колпаком! Да, да, под колпаком, чёрт подери! Только вот знать бы, под чьим?
Алексей поспешил успокоить Бориса, сказав, что он при первой же возможности заблокировал Машину симку. А что касается их самих - то с ними тоже всё должно быть в порядке, ведь в Югославии они грамотно и быстро скрылись от наблюдения, и если бы в белградском аэропорту или в Москве нарисовался хвост, то он, лейтенант Гурилёв, в своё время прошедший спецподготовку, лёгко бы его обнаружил.
— Хвост в наше время может быть несколько другим,— позволил себе не согласиться Борис.— Но, с другой стороны, от чрезмерной подозрительности можно и с ума сойти. Думаю, нам всем стоит сейчас просто быть более осмотрительными и внимательными к мелочам. Из Москвы, конечно, лучше на время уехать. Между прочим, малаховская дача свободна. На нашей ремонт почти завершён, и там тоже можно пожить. Поэтому предлагаю: заводим себе новые телефоны, номера и живём попеременно на двух дачах. Если будет нужно - я ещё с кем-нибудь договорюсь. Твой старый номер, Маш, мы просто восстанавливаем, и телефон с ним остаётся лежать здесь в квартире, собирая пропущенные звонки, номера которых я буду тебе привозить. Лёшиной банковской карточкой советую пользоваться понемногу и всегда в разных местах, а подходя к банкоматам, прикрывать лицо - там обычно спрятаны камеры. Что ещё мы забыли?
— Что забыли, то вспомним. Я тоже не против уехать из Москвы и поработать в тишине. Нам необходимо ещё раз проследить по архивным данным всю информацию из дневника Фатова плюс новые данные, которые сообщил Шолле. Нужно во что бы то ни стало найти ключи к основному вкладу. Думаю, что только тогда наша миссия окажется выполненной.
— Да, полностью согласен,— подтвердил Борис.— Транжирить миллиарды, пожалуй, не столь интересно, как их искать. Я, например, не представляю, куда бы я направил даже сотню миллионов. В поместье в Ницце? В яхту, чтобы была круче, чем у Романа Аркадьевича? Глупости. Ведь если взглянуть непредвзято, то у меня почти всё есть. А ты, Маш, как считаешь?
— Считаю, Борь, что поскольку ты человек творческий, то ты бы нашёл, как сто миллионов потратить. Ну а насчёт большего - видимо, ты прав. Ума не приложу, куда их, в самом деле, можно было бы деть.