Что посеешь

– Болта не было. – Фикса скривился. – Я его не знаю, но среди Сателлитовских молотобойцев были те, которые вели его к Красной за пнём. Они мацали «Шестое Чувство» и базарили, что Болта на базе нет. Лаванда была вместе с учёными. Совсем молодая красючка с длинной косой, лет двадцать, в шмотках ГНИЦ… – Уголовник невольно перекрестился, – и шеврон на груди «Лаванда».

– Двадцать лет? – Хозяин удивлённо шевельнул бровями. – Занятно, занятно… Согласно материалам из её личного дела Лаванде сейчас тридцать три. Однако давайте по порядку. Что было дальше?

– Дальше молотобойцы Сателлита и Военсовета попёрли на штурм. – Фикса сбросил в стоящее на столике ведёрко со льдом скорлупу от фисташек и извлёк оттуда стеклянную бутылку с водой. – И жёстко обломились. ОСОП вокруг своей малины насадил пней и нарыл канав. На пни сели Соленоиды, в канавы – Студень. Я через «Ариадну» заценил, там видно, что нарыли они всё это совсем недавно, по ходу, перед самым Выбросом, потому что аномалии только на половину пней успели сесть, и канавы залиты Студнем не везде. Но через два Выброса там будет, в натуре, дорога на тот свет. Короче, пару молотобойцев Соленоидами прорубило, а где Соленоидов не было, там из других аномалий полный беспредел, как по продолу к берлоге Медведя не подойдёшь. Осоповские начали шмалять из всех стволов, замочили Сателлитовским несколько рыл, и те отступили. Потом началась долгая жеванина со снайперами, миномётами и штурмами до полудня. Закончилось всё, как Немой базарил: ОСОП когда понял, что на тот свет заезжает по-любому, разлил бухло и приманил Зомбаков. Перед этим, как ты рисовал, Медведь попытался замутить учёным побег. Устроил залепуху: они всей кодлой «Шестые Чувства» нацепили, и пока мусора на них отвлеклись, Лаванда с учёными с «Ариадной» прямо через засеянное аномалиями поле ломанулась. Короче, свалили они с малины по-тихой, как ты расклад давал, но только втроем. Гимнастку с собой не взяли.

– Втроем? – Хозяин вновь шевельнул бровями. – Странно. Не думал, что Медведь окажется способен не простить молодую красивую девушку. Возможно, ей удалось спастись иным способом.

– Нет. – Уголовник отвинтил крышку и приложился к бутылке прямо из горлышка. – Наши сталкеры, которые мусорские кодлы водили, говорят, что гимнастку с Медведем последними замочили. Малину осоповскую под конец уже не видно было, одно большое облако из дыма и пыли, в которое миномёты шмаляли без остановки. Гимнастка с «Шестым Чувством» атакующих мусоров выпасала, а Медведь их из пулемёта валил. Сателлитовские малину Медведя так и не взяли, но замочили всех. Минометы до талого там всё перепахивали, даже когда Зомбаки на малину ломились. Гимнастку миномётами завалило, но волына Медведя ещё шмаляла. Зомбаки его и замочили. Их там набежало немерено, штук двести Медведя валить пошли, ещё с полтысячи за мусорами ломанулись. Сателлитовские попытались присесть на ногу, но Зомбаки их выщемили в паре километров от Зелёной, и начался замес. Из Зелёной мусорам подошла помощь, молотобойцы из Сателлита и до фига Наёмников. Всех вели совсем не фуфлыжные сталкеры, тандем на эту тему раздуплился не по-детски. Короче, до замеса все боевики дошли без палева, и пару часов вся эта кодла от Зомбаков отбивалась, пока Фронтовик не нарисовался. Вот тогда, в натуре, всем не до мочилова стало.

– Есть информация о судьбе нашей марионетки? – вкрадчиво поинтересовался Хозяин.

– Собака её разорвала, – Фикса смерил взглядом оставшуюся в бутылке воду, – на глушняк.

– Это проверенная информация? – Хозяин бросил на уголовника многозначительный взгляд. – Эта дама в качестве живого свидетеля нам крайне нежелательна.

– Стопудово. – Фикса сделал ещё глоток. – Человек двадцать видели, как Собака ломанулась в развалины осоповской малины и выскочила оттуда с нашей подставной бабой в зубах. Бесова псина трясла головой в разные стороны, словно бешеная, пока у бабы руки-ноги не поотрывались. Их по сторонам разбросало вместе с кровищей, баба орала как резаная, за километр слышно было. Когда у неё рук-ног не осталось, Собака перекусила тело с одного раза на две части и сплюнула. Потом свалила следом за Фронтовиком, тот мочил всех подряд без разбору: и зомбаков, и мусоров, и Наёмников – кого увидел, того и на тот свет. Штук двести трупов после себя оставил, но пока не понять, кого больше, кого меньше. Все, кому бог дал, свалили оттуда очень резво. Говорят, он всю ночь вокруг развалин осоповской малины бродил. Может, и сейчас ещё там.

– Что ж, одной проблемой меньше. – Хозяин участливо посмотрел на обмякшего в кресле Немого. – Дочь покойной, согласно нашему договору, отныне принадлежит уважаемому Немому. Как только он почувствует себя лучше, то сможет забрать свою собственность. Однако вернёмся к делу. Что произошло с вашей командой? Вы добрались до учёных ОСОПа?

– Сателлитовские нас подставили. – Фикса с ненавистью скривился, обнажив стальные коронки. – Мы выпасали осоповских учёных там, где ты сказал, пока мусора ОСОП мочили. Я зашкерил три кодлы братвы на разных тропах, других путей там не осталось, вокруг, в натуре, беспредел из аномалий, проход только на тот свет. Учёным этим осоповским по-любому на нас выходить, не пропустишь. Мусорам Сателлитовским, которые малину Медведя окружили, мы ухо залечили, с понтом, перекрываем тропы, чтобы никто не ушёл. Они это схавали и дёргаться не стали. Через несколько часов учёные эти вышли на кодлу Немого.

Фикса отложил опустевшую бутылку и перевёл взгляд на своего подельника. Тот всё ещё сидел, обмякнув, но повязка на простреленной руке перестала набухать кровью и с лица уголовника исчезла мертвенная бледность. Загадочные медикаменты ОСОПа делали своё дело.

– Учёных мы взяли, – хрипло произнёс Немой, не открывая глаз. – Тропа там была узкая, сзади не зайти, бежали они быстро, как по стадиону, пришлось бросать молотобойцев в лоб. Осоповские сразу за волыны схватились, баба эта бесовская, в шмотьё из ГНИЦ, шныря в упор прострелила, пришлось её завалить. Она десяток маслин в фанеру выхватила, отлетела в Оковы и выкатилась из них к склону, ровно меж двух аномалий. «Отмычка» у неё была, по-любому… – Уголовник скривился и, не открывая глаз, потер здоровой рукой пересекающий горло застарелый шрам. – И «Ариадна». Без неё так резво сайгачить по нафаршированному аномалиями полю невозможно. Пока учёных ломали и вязали, она успела скатиться со склона к воде, внизу небольшое озеро было, там и подохла. Подойти к ней нельзя, Зов срубит сразу же, пришлось уходить. Но «Ариадна» у неё в клешне осталась, я видел красный отсвет между пальцев.

Немой умолк с болезненной гримасой, и выражение лица Хозяина стало ещё более участливым.

– Уверен, это не фатальная проблема, уважаемый Фикса! – Его взгляд скользнул с одного уголовника на другого. – Наверняка вы сможете найти способ добраться до этой «Ариадны». Она принадлежит вам по праву.

– Как стемнеет, возьмём кодлу рабов, тех, что недавно с Москвы притаранили, и сходим туда, – кивнул Фикса. – Они про Зов у воды ещё не в теме, привяжем канатом за ногу и будем отправлять к трупу по одному. Кто-нибудь до зомбирования успеет «Ариадну» у жмура выхватить или крюк за труп зацепить. Короче, вымутим «Ариадну». Зацени, какой дальше расклад пошёл.

– Учёных мы повязали и потащили с открытого места в кусты. – Немой открыл глаза и посмотрел на Хозяина мутным взором. – Тут маслины и полетели. Шмаляли не только мусора, среди братвы несколько крыс оказалось, своим в спины маслины запускали. По ходу, продались они заранее, мусора им рации свои замутили, так нас и выпасли. Короче, замочили всех, я маслину поймал, но успел свалить с божьей помощью. Зашкерился в кустах и пропас, что дальше было. Валили нас Наёмники, с ними были бугор из Сателлитовского спецназа и несколько его молотобойцев. Как всю братву перебили, сразу замочили учёных осоповских, трупы обшмонали и сбросили в Раздиратель. Одновременно шмонали место замеса, искали, не валяется ли какая-нибудь научная шняга. Потом приволокли из кустов несколько трупов Зомбаков, с понтом, это с ними у нас замес вышел, забрали с собой наших крыс и ушли. Всё очень быстро замутили, заранее готовились по-любому. Ученых осоповских в лицо каждый знал. За ними пришли. И принимать их не собирались.