Страница 8 из 14
Конкуренции с Сарматовым Иван Романович не боялся. К Сарматову, привлекаемые невзыскательным репертуаром, преимущественно ходили приказчики с ремесленниками, а Пельтцер сделал ставку на публику, которая посещала его театр миниатюр. Это были и т. д. Небогатая интеллигентную публику. Репертуар у Ивана Романовича был строже, чем у Сарматова.
– У Станислава Францевича с порога шибает в нос балаганом, – говорил Пельтцеру Синельников, – а у тебя, Иван Романович, пахнет театром.
Ставши самостоятельным антрепренером, Пельтцер превратился в равного по положению, поэтому Синельников, с глазу на глаз называвший его «Ваней», «Ванечкой» или «Ванюшей», перешел на «Ивана Романовича».
Ивану Романовичу удалось набрать хорошую труппу. Правой рукой его (то есть вторым режиссером) стал молодой талантливый актер Леонид Барбэ. Из Петербурга Иван Романович переманил к себе молодую красавицу Евгению Скокан, которая невероятно нравилась публике и, как не без оснований подозревала Танина мать, самому Ивану Романовичу тоже. Иван Романович был человеком жизнерадостным в прямейшем смысле этого слова. Он любил вкусно поесть, хорошо выпить, завести интрижку с красивой женщиной… Женщины охотно дарили его благосклонностью, поскольку Иван Романович был статен, приятен лицом и обхождением, элегантно одевался и мог уболтать-уговорить кого угодно своим хорошо подвешенным языком. С ним было легко и весело.
Открытие «Театра миниатюр И.Р. Пельтцера» (так было написано на вывеске) состоялось в первый день сезона – 15 августа 1915 года. В программе, как и положено в театре миниатюр, было сразу несколько номеров: оперетта Имре Кальмана «Цыган-премьер» в несколько сокращенном виде, одноактная пьеска итальянского драматурга Роберто Бракко «Дорожное приключение», русские романсы и песенки тбилисских кинто. В зале был аншлаг. Таня, сидевшая с матерью в первом ряду, то и дело ловила на себе удивленные взгляды – что, мол, здесь делает ребенок? Она надела новое синее, почти взрослое платье, уговорила маму причесать ее по-взрослому и старалась сохранять серьезное, взрослое выражение лица. Таня часто оборачивалась назад – не заскучали ли зрители, не уходят ли потихоньку из зала?
Не заскучали, не ушли, много аплодировали, а певцу Виктору Хенкину, вышедшему на сцену в черном костюме кинто с шарманкой на шее, даже подпевали. Тбилисские песенки в то время были необычайно популярны. У Сарматова их исполняли как есть, а Хенкин по просьбе Ивана Романовича заменял скабрезные слова на созвучные пристойные варианты, отчего песенки выходили еще более смешными.
Мать смеялась и аплодировала вместе со всеми, но после представления сказала Тане:
– Ты, милая моя, продолжай играть у Николая Николаевича. Там – настоящее искусство, а у папаши твоего не поймешь что такое.
– Но ведь весело! – заступилась за горячо обожаемого отца Таня.
– Но не искусство! – строго повторила мать и вздохнула. – Ах, какая разница, лишь бы прибыль шла…
Прибыль шла. Одни ходили к Пельтцеру, другие – к Сарматову, и все были довольны. В театральном журнале «Рампа и жизнь», издававшемся в Москве драматургом Леонидом Мунштейном, театрах Пельтцера и Сарматова было написано следующее: «Оба эти театра, расположенные на одной улице и отделенные друг от друга небольшим сквером, хотя и должны были бы конкурировать между собою, – лишены этой возможности абсолютно, так как оба переполнены»[21].
Работать приходилось много. Давали по два представления в день, некоторые были детскими. Поскольку в театр ходила одна и та же, не очень-то и многочисленная публика, программа жила всего неделю. Утром репетировали, днем давали представление, затем немного отдыхали и снова выходили на сцену. Иван Романович похудел, осунулся (жена его больше винила в том не работу, а обольстительную прелестницу Скокан), но выглядел счастливым. А как же иначе, если дело идет в гору? Иван Романович жалел только об одном – о том, что не открыл своего театра годом раньше, когда театр Сарматова находился в упадке. Тогда бы получилось развернуться во всю мощь, «окучивать» как интеллигентную, так и неинтеллигентную публику и иметь прибыль вдвое больше. В любом деле хочется быть монополистом. В жизни осторожный Иван Романович не зарывался, но в мечтах позволял себе взлетать очень высоко. В мечтах он вытеснял всех конкурентов, расширял свой театр и становился таким же известным, как Никита Балиев…
Главным событием первого (и, к сожалению, единственного) сезона стала постановка пьесы талантливого белорусского драматурга Евгения Мировича «Театр купца Епишкина» – остроумная, живая и местами весьма едкая пародия на театры миниатюр, репертуар которых представлял собой этакую солянку – всего понемножку и размешать ложкой. Следует отметить, что для постановки пародии на себя самих надо иметь большое мужество. Кроме того, этой постановкой театр Пельтцера брал на себя негласное обязательство не становиться похожим на театр Епишкина, держать определенную марку. Иван Романович, будучи в первую очередь комедийным актером, вначале сам хотел сыграть Епишкина, но подумав, отказался от этой идеи и отдал роль Леониду Барбэ. Не иначе как побоялся, что к нему может прилипнуть прозвище «Епишкин».
Барбэ сыграл замечательно. Да и вообще все актеры играли с полной отдачей. «Гвоздем» спектакля был диалог между Барбэ и актером Хенкиным, исполнявшим роль своего собрата по цеху Ричардова:
Епишкин. Слушай, Ричардов, не тяни ты своего Отелу. Урежь ты его, окаянного, уж очень он длинный… Время нет… Знаешь что, выйди на сцену да сразу с конца и начни: «так и так, мол, ты вот как!»… Схвати ее за глотку и придуши, а потом и сам себя зарежь.
Ричардов (пьяный). Нет, голубчик, это тебе не пройдет. В твоих дурацких фарсах да операх я могу хоть все слова вычеркнуть, а в «Отелло» великого классика Шекспира я ни одного слова не выкину. Раз я играю Шекспира, я его уважаю… Уважай и ты, купец второй гильдии!
Епишкин. Да плюнь ты! Очень нужно ему твое уважение! Все равно он не придет к нам и не узнает.
Ричардов. Прийти он действительно не придет, ибо прах великого классика покоится в хладной земле!.. Он умер!
Епишкин. Ну и царство ему небесное! Что ж ты с покойником стесняешься? Ему ты хочешь уважение сделать, а меня в убыток вводишь. Смотри, время и так мало осталось для девятой серии…
Таня, неплохо умевшая танцевать, просила отца дать ей роль балерины, но Иван Романович отказал. Он редко в чем-то отказывал любимой дочери, но роли балерин, как и все прочие роли в «Театре купца Епишкина», при всей их кажущейся простоте были совершенно не детскими. Пародия вообще не детское дело. Тане пришлось довольствоваться ролями в детских спектаклях – она играла Белоснежку, Дюймовочку, Красную Шапочку и даже Иванушку в Коньке-Горбунке. Конька играл Леонид Барбэ. Он так искусно (и громко) ржал на сцене, что с улицы ему отвечали лошади.
В новом 1916 году дела пошли хуже. Жизнь общества перешла ту грань, за которой людям уже было не до зрелищ. Война задевала своим черным крылом все больше и больше народу. Росли цены с тарифами, вводились новые налоги. Магазинные прилавки уже не баловали таким разнообразием, как три года назад. Да и вся атмосфера понемногу становилась тревожной, не располагавшей к развлечениям. В феврале спектакли в театре Пельтцера шли при полупустых залах. То же самое было и у Синельникова. Желая спасти положение, Иван Романович начал вводить в репертуаре пьесы, написанные на местном, харьковском материале, такие, например, как «Когда ночь наступает в Харькове», «Харьковские кумушки» и «Харьковские женихи». Кроме того, он начал включать в программу выступления заезжих гастролеров, самым известным из которых был поэт Игорь Северянин, читавший в театре Пельтцера два вечера подряд в марте месяце. Тане, обожавшей романтическую поэзию, Северянин подарил свой «Громокипящий кубок», на котором написал: «Славы, счастья, многих лет желает Танечке поэт». Два из трех пожеланий великого поэта сбылись – Татьяна Пельтцер прожила долгую жизнь, достигла славы, но вот счастливой вряд ли могла себя назвать. «Громокипящий кубок» Татьяна скоро выучила наизусть, но все равно продолжала перечитывать. Сборник, подаренный поэтом, лежал в том чемодане, который у нее украли в поезде осенью 1941 года.
21
«Рампа и жизнь», № 6, 1915 г.