Страница 4 из 14
У Николая Николаевича Синельникова, которого заслуженно называли лучшим антрепренером Российской империи, актеры играли на совесть. Синельников считался лучшим из лучших в первую очередь благодаря тому, что деньги не затмевали ему искусства. Искусство для Николая Николаевича всегда стояло на первом месте. Он славился своей строгостью и привычкой досрочно разрывать контракты. Разрывал не из самодурства, а обоснованно, если видел, что актер играет плохо или же просто не вписывается в труппу. Имя Синельникова было гарантией хорошего заработка, платил он исправно, поэтому от желающих играть в его труппах не было отбоя. Туда попадали лишь избранные. Приглашение в антрепризу Синельникова было своеобразным признанием актерского таланта, знаком качества. Синельникову было неважно, где играть – в московском театре Корша или в уездном Ельце. Его спектакли, вне зависимости от места нахождения, были качественными, лишенными малейшей халтуры.
«Николай Николаевич приветливо меня встретил, и уже с первых репетиций я почувствовала, что служу в прекрасной труппе с чудным режиссером – режиссером и учителем, – вспоминала актриса Мария Блюменталь-Тамарина, о которой пойдет речь в одной из следующих глав. – Несмотря на то, что я уже служила в Москве у Лентовского в театре «Скоморох», в Тифлисе, Владимире, я была еще неопытна и дарование мое, так сказать, не было отшлифовано. Николай Николаевич давал мне такие ценные указания в ролях, что я с каждой репетицией чувствовала, как моя поступь на сцене становится все тверже и тверже. Пять лет подряд я прослужила у Николая Николаевича в Ростове-на-Дону, а затем, когда Николай Николаевич вступил в театр Корша в Москве, он и нас, нескольких актеров – его учеников, беззаветно ему преданных, устроил туда же. Его громадная любовь к искусству, его влюбленность в сцену, нас, актеров – и молодых и старых, – зажигала и двигала на работу. Кроме режиссуры, Николай Николаевич и актер был прекрасный, создавший много незабываемых художественных образов»[8].
В труппах своих Синельников всячески старался прививать дух коллективизма, актерского братства и всеобщего равенства служителей Мельпомены. Не понаслышке зная о том, как сильно раздоры между актерами могут повредить делу (сам более десяти лет прослужил в актерах), Синельников подбадривал новичков, осаживал прим с премьерами, если было надо, старался справедливо распределять роли… Это он первым начал перечислять актеров на афишах в алфавитном порядке, а не по их положению в труппе. Вроде бы пустяк, а сколько трупп распалось из-за того, что одна фамилия оказалась впереди другой. Актеры – люди увлекающиеся и если уж начнут интриговать и ссориться между собой, то остановятся не скоро.
Справедливости ради следует заметить, что были среди актеров и такие, кому Синельников не нравился. Так, например, известная актриса Павла Вульф, бывшая другом и учителем Фаины Раневской, считала Синельникова деспотичным режиссером, который стремился полностью подчинить актеров своей творческой воле, не предоставляя им ни малейшей творческой свободы. «Я всегда чувствовала… что Николай Николаевич не любит и немного презирает актера, – писала Вульф в своих воспоминаниях. – Это ощущение парализовало, не давало выявляться творческой актерской воле, творческим возможностям»[9].
Антрепренером Синельников стал не сразу и не совсем по своей воле. Начал актером, затем увлекся режиссурой… Его больше увлекало искусство, нежели администрирование. Синельников был сторонником создания актерских товариществ, в которых актеры принимали решения сообща и управляли делами коллективно. Вроде бы и хорошо, только так и должно быть, но на деле выходило совсем не хорошо. Актеры откровенно тяготились своими «товарищескими» обязанностями. Им было скучно сидеть на еженедельных заседаниях, обсуждать репертуар и хозяйственные вопросы, разбирать претензии и споры о ролях… На словах все хотели полной свободы и права голоса, но почти никто не хотел вникать в далекие от искусства мелочи. Вдобавок склок в товариществе всегда возникало больше, нежели в обычной антрепризе. Короче говоря, товарищество как форма объединения актеров в русском театре конца XIX века не привилось.
В 1894 году товарищи-актеры, которым надоело работать на коллективных началах, уговорили Синельникова возглавить антрепризу. «Избавь нас от нудных, далеких от искусства забот, а мы во всем станем тебя слушаться», – сказали они. Синельников попытался отказаться, ссылаясь как на свою неопытность, так и на свою материальную необеспеченность, но его все же убедили. «Я, человек совершенно незнакомый с практической стороной жизни, но влюбленный в театр и убежденный горьким опытом, что никакая антреприза, ни товарищество никогда не дадут мне возможности осуществить мои режиссерские замыслы, сделался ответственным руководителем большого театрального дела», – писал Николай Николаевич в своих воспоминаниях[10].
Шесть лет антрепризы в Ростове-на-Дону принесли Синельникову славу и уважение. Он собрал сильную труппу и ставил хорошие, добротные спектакли. Актерские оклады были высокими (иначе бы никто из столичных звезд, таких, например, как Далматов[11] или Петипа[12], не поехал бы в Ростов), на каждую постановку шились новые костюмы и готовились декорации, много денег уходило на рекламу, которой Синельников придавал исключительно важное значение. В результате к 1899 году Синельников оказался должным кредиторам девятнадцать тысяч рублей. У него не было ни гроша за душой. Он начинал антрепризу на заемные деньги и за шесть лет не сделал никаких сбережений. В трудный момент настоящим спасением для Николая Николаевича стало предложение Федора Адамовича Корша, владельца известного московского театра. Корш, у которого были серьезные проблемы – дело, можно сказать, разваливалось, предложил Синельникову десятилетний (!) контракт. Синельников согласился.
У многих читателей возник закономерный вопрос – почему в книге, посвященной Татьяне Пельтцер, вдруг появился Николай Николаевич Синельников?
Ответ прост – потому что именно в труппе Синельникова состоялся дебют юной актрисы и именно здесь она училась актерскому мастерству.
Настоящий дебют на настоящей сцене! В девять лет! И пусть дебют закончился настоящим провалом… Впрочем, давайте по порядку.
Иван Романович Пельтцер поступил к Синельникову в 1894-м, вскоре после окончания Московского театрального училища. Синельников любил «открывать» молодых актеров, работал с ними подолгу и с удовольствием. Когда ростовская антреприза распалась, Иван Романович перешел вместе с Синельниковым к Коршу. В 1909 году он ушел от Корша вскоре после того, как театр покинул Синельников и открыл на Маросейке театральную школу, которая давала весьма скудный доход и потому просуществовала всего один год.
В 1910 году Иван Романович поступил в новую антрепризу Синельникова, который арендовал театр в Харькове.
Мать Татьяны была очень недовольна. Ей не хотелось уезжать из Москвы. За десять лет она привыкла к спокойной оседлой жизни, и ее ужасала перспектива ежегодных переездов с места на место. Недаром же говорится, что один переезд равен двум пожарам. Вдобавок у Корша, при множестве имевшихся проблем, была стабильность. Худо-бедно, с тем или иным режиссером, даже на закате своей былой славы театр пользовался успехом. Пускай и не таким, как раньше, пускай и без ежедневных аншлагов, но все же бедствовать не приходилось. А любая новая антреприза – это лотерея. Никто не знает, как пойдут дела.
Родители ожесточенно спорили, но отец все же настоял на своем. Он был кормильцем, семья жила на его заработок, поэтому последнее слово оставалось за ним. Иван Романович верил в Синельникова и не хотел работать ни с кем, кроме него.
8
Мария Михайловна Блюменталь-Тамарина, Мои воспоминания. – Харьков, Харьковский государственный театр русской драмы, 1935 г.
9
Вульф П.Л. В старом и новом театре. – М.: Всероссийское театральное общество, 1962 г.
10
Синельников Н.Н. Шестьдесят лет на сцене: Записки. Лит. обр. А.А. Бартошевича, общ. ред. Д.А. Грудына. – Харьков: Харьковский государственный театр русской драмы, 1935 г.
11
Далматов Василий Пантелеймонович (настоящая фамилия Лучич; 1852–1912) – известный российский драматический актер конца XIX – начала XX века, серб по национальности. В 1884–1894 и 1901–1912 годах служил в Александринском театре.
12
Петипа Мариус Мариусович (1850–1919) – известный российский драматический актер конца XIX – начала XX века.