Страница 7 из 13
Сначала все шло гладко, потому что в делах царил полный хаос, а всем известно, что крупная рыба хорошо ловится в мутной воде. Элле Аркадьевне удалось назначить своим первым заместителем своего старого приятеля Остапа Сахно, которого она знала со времен аспирантуры. Остап давно оставил медицину и занялся оптовой торговлей лекарственными средствами и медицинской техникой. В последнее время дела у него шли не очень хорошо, поэтому он с радостью принял предложение Эллы Аркадьевны. Свой бизнес Остап формально передал жене, иначе не смог бы поступить на госслужбу. Взяв Остапа в заместители, Элла Аркадьевна одним выстрелом убила двух зайцев – обзавелась верным, надежным помощником и получила возможность пропускать через подконтрольные ей фирмы Сахно все закупки своего департамента. Это ли не удача? На должность начальника отдела организации лекарственного обеспечения Элла Аркадьевна назначила Снежану Мухину, которая при старом режиме заведовала аптекой в первой больнице. В Мухиной Элла Аркадьевна с первого взгляда распознала жадную дуру. Жадность гарантировала послушание, а отсутствие ума позволяло надеяться на то, что Муха-Цокотуха (так прозвала Мухину Элла Аркадьевна) не станет подсиживать свою начальницу и благодетельницу. На совещании с главными врачами севастопольских больниц Элла Аркадьевна объявила, что департамент собирается работать только с проверенными, надежными поставщиками и что без одобрения ее первого зама ни один контракт подписан не будет. Главврачи покивали, но на деле стали испытывать систему на прочность, пытаясь тихой сапой пропихивать контракты со своими поставщиками. Оно и ясно – кому хочется терять проценты? Но Сахно быстро отучил их от таких подлянок. За лихое обращение с кадрами и по созвучию фамилий его прозвали Батькой Махно. Но в бочке меда оказалась большая ложка дегтя. Дура Мухина не смогла организовать бесперебойные поставки медикаментов, потому что работа с заявками у нее была поставлена из рук вон плохо. Очень скоро, месяца через три, в больницах стало кое-чего не хватать. Главврачи, недовольные тем, что руководство департамента лишило их возможности зарабатывать на контрактах, сразу же начали вопить о том, что в городе сложилась критическая ситуация – в больницах нет самых необходимых лекарств. Надеялись, дряни этакие, что поднятый шум выбьет Эллу Аркадьевну из кресла, но ошиблись. Элла Аркадьевна усидела на своем месте, а вот трое зачинщиков – главный врач онкологического диспансера, главный врач детской психиатрической больницы и главный врач Центра охраны матери и ребенка – лишились своих должностей. Остальные руководители усвоили урок и притихли, но посеянные ими зерна дали буйные всходы. Население, которое после референдума стало очень активным в политическом смысле, начало бурно протестовать против недочетов в системе здравоохранения. Каждый пустяк вызывал волну народного гнева. Любой шаг истолковывался превратно. Например, когда Элла Аркадьевна заняла под департамент один из корпусов первой городской больницы, ее обвинили чуть ли не в рейдерском захвате здания. Выжила, мол, под предлогом ремонта, сосудистый центр, вроде как временно, а потом въехала сюда сама. Как будто Элла Аркадьевна старалась для себя одной! Как будто сотрудники департамента не заслуживают того, чтобы работать в нормальных условиях. Какая-то сволочь дошла до того, что взломала компьютер заместительницы Эллы Аркадьевны по экономике и выложила в сети сведения о том, во что обошелся ремонт корпуса первой больницы и по каким ценам приобретаются кое-какие препараты. Объясниться по поводу ремонта было не очень сложно, а вот закупки доставили хлопот. Публично покаявшись в том, что недостаточно жестко контролировала закупочную деятельность, Элла Аркадьевна посетовала на то, что все цепочки закупок приходится выстраивать с нуля, а это дело долгое и сложное, и пообещала принять самые решительные меры. Зам по экономике и начальника отдела организации лекарственного обеспечения получили по строгому выговору, а одного из сотрудников Мухи-Цокотухи пришлось принести в жертву – уволить по статье. Сотрудник был толковым и лояльным, против принесения себя в жертву не возражал, понимал, что так надо, поэтому, когда шум утих, Элла Аркадьевна взяла его в отдел лицензирования.
Скандалы, что цепная реакция. Стоит только начаться и конца им не будет. Сама того не желая, Элла Аркадьевна, оказалась втянутой в конфликт между губернатором и председателем Законодательного собрания. Обе стороны палили друг по другу из всех орудий. В частности, председатель Законодательного собрания обратил внимание общественности на то, что программа модернизации севастопольского здравоохранения выполняется через пень-колоду. Кто-то из его помощников подготовил паскудную таблицу по закупленному департаментом медицинскому оборудованию. Помимо сравнения среднерыночных цен с закупочными в таблице указывалось, что из приобретенного оборудования используется, а что нет. Использовалась лишь малая часть, поскольку для Эллы Аркадьевны важнее было купить, чем ввести в эксплуатацию. У умных людей свои приоритеты, у дураков свои. Обнародование таблицы совпало с инспекционным приездом заместителя министра здравоохранения. Почти одновременно в Москве была уволена директор департамента мониторинга и стратегического развития Минздрава, бывшая однокурсница Эллы Аркадьевны. Потеря была огромной, потому что больше никого из своих у Эллы Аркадьевны в Минздраве не было. К крупным проблемам добавилось несколько мелких – недостаточное обеспечение льготников жизненно важными препаратами, уголовное дело, открытое на главного врача станции «скорой помощи», который наглейшим образом списал, как негодные, и продал на сторону двенадцать из двадцати полученных им новых автомобилей для бригад. Ну какой идиот станет списывать новые, не введенные в эксплуатацию машины? Дал бы им поездить полгодика и тогда бы уже начал списывать. И не двенадцать чохом, а по одному или по два. Ситуация складывалась неблагоприятная, но Элла Аркадьевна устояла, точнее – усидела в своем кресле. Но с предупреждением о неполном служебном соответствии, пока что устным, высказанным заместителем министра с глазу на глаз. На высочайшее недовольство Элле Аркадьевне было наплевать. На то и инспекция, чтобы находить недостатки и делать клизмы. Главным было то, что она усидела. В течение ближайших двух лет Элла Аркадьевна никуда уходить не планировала. Если же ситуация позволит, то можно и третий год поработать. А потом уйти, потому что уходить надо вовремя. В Москву, в министерство, на повышение.
Надо было срочно реабилитироваться, поскольку дважды о неполном соответствии предупреждать не принято. А реабилитироваться означало сделать нечто особенное, выдающееся, грандиозное. Укрепить пошатнувшуюся репутацию и, конечно же, что-то заработать. Элла Аркадьевна неделю ломала голову и никак не могла придумать, что бы ей сделать. Погружаясь в сложные раздумья, Элла Аркадьевна особенно остро ощущала свое одиночество. Ни мужа, ни детей, ни родственников, одна лишь двоюродная сестра есть на белом свете, да и та живет в Канаде, и отношения с ней сведены до обмена праздничными поздравлениями. Друзей, настоящих, таких, которым можно все доверить, у Эллы Аркадьевны тоже не было, а с любовниками она никогда не откровенничала – не было смысла. Элла Аркадьевна привыкла доминировать повсюду, в том числе и в постели, поэтому любовников подбирала недалеких. Сама шутила, что хороший любовник должен иметь семь пядей не во лбу, а в другом месте.
Решение, как это часто бывает, пришло к Элле Аркадьевне во сне. Она увидела сцену из собственного детства. Маленькая Элюся сидела за столом в гостиной и сосредоточенно лепила из пластилина зубные протезы для плюшевой собачки Глаши. Ничего странного для дочери лучшего в Ростове зубного техника в этом занятии не было. Протезы выходили кривоватыми. Элюся нервничала, пыталась их выровнять, но у нее ничего не получалось. Но вдруг к ней подошел отец, взял пластилиновые протезы, смял их и в мгновение ока вылепил из пластилинового колобка два идеально ровных протеза… «Нужна грандиозная реорганизация!», – подумала Элла Аркадьевна и проснулась. И как она раньше не догадалась?