Страница 3 из 4
Друг Творца, сунув руки в карманы, нервно прохаживался по комнате. Увидев входящего врача, он кинулся к нему.
-- Ну что, доктор?
Врач отвел его подальше от двери и заговорил негромко и очень серьезно.
-- Василий Васильевич, боюсь, дело плохо. У вашего друга очень неприятные симптомы.
-- Так это не ангина? Не простуда?
-- Это даже не пневмония. Хотелось бы, конечно, ошибиться, но...
-- Да в чем дело то, - загорячился Василий Васильевич.
-- Ваш друг давно болеет?
-- Всю весну нездоровилось, то хуже, то лучше. Так что, пневмония?
-- Понимаете, симптомы очень похожи. Кашель, слабость, температура. Признаки заболевания можно заглушить антибиотиками, анальгетиками. То есть загнать болезнь внутрь, что и получилось. Теперь же картина сильно изменилась. Лимфоузлы сильно увеличены, наличествуют боли в суставах. Кроме того, что мне совсем уж не нравится - множество мелких кровоподтеков по всему телу.
-- И каков ваш диагноз?
-- Боюсь, что это лейкоз.
-- А по-русски?
Врач тяжело вздохнул.
-- Рак крови.
Дак ничего не понял, но Василий Васильевич сильно изменился в лице.
-- В какой стадии, - судорожно сглотнув, спросил он.
-- Необходимы анализы. Постарайтесь уговорить вашего друга поехать в больницу. И ради бога, не подавайте вида и, конечно, ничего ему не говорите. Сможете?
-- Попробую, - Василий Васильевич, сморщившись, покрутил головой, - как же так...
Следить за белым фургоном "Скорой помощи" было просто. Дак следовал за ним, перелетая от дерева к дереву, прячась в кронах, когда автомобиль застревал в пробках. Когда серые дома вдоль Ленинградки вытеснили деревья, он попытался прикинуться местной птицей, но услыхав обидные слова: "Смотри, какая ворона здоровенная...", поднялся к зажигающимся звездам. Отсюда "Скорая помощь" казалась белым жуком, пробирающимся сквозь толпу своих разноцветных собратьев. Время от времени белый жук коротко взревывал и тогда ему нехотя уступали дорогу.
Творца увезли на каталке в помещение клиники, а Василий Васильевич остался неприкаянно бродить возле "Приемного покоя", прикуривая одну сигарету от другой. Уже совсем стемнело и бледная луна поднялась над крышами больничного комплекса, когда на улицу вышел врач. Дак сорвался с ближайшего дерева и, навострив уши, принялся описывать над собеседниками неслышные круги.
-- ...последняя стадия, - услышал он.
-- Сколько ему осталось?
-- Неделя. Неделя боли и отчаянья. Мы бессильны.
Василий Васильевич уронил окурок и медленно затоптал его.
Скрипучий звук заставил их поднять головы. Черная тень на секунду заслонила звезды и пропала в ночном небе. На автомобиль Василия Васильевича с плеском шмякнулось что-то белое и вонючее и растеклось по капоту.
-- А говорят, что коровы не летают, - с натугой сострил он.
Возле затухающих костров спали вперемежку сытые и наигравшиеся гоблины и волчата. Светлая Королева, присев на край облака, покачивалась на нем, как в гамаке. Хорт, сдерживая желание взвыть на полную яркую луну, судорожно зевал. Сидевший на траве Зухр отложил в сторону шлем, который он со скуки драил песком и прислушался.
Дак камнем упал с неба, чуть не поломав крылья. Загнанно дыша, он оглядел присутствующих. Три пары широко открытых глаз смотрели на него с надеждой и страхом. Зеленые лучистые, затененные бархатом ресниц. Красноватые, словно уголья, подернутые пеплом. И черные, будто вобравшие в себя сумрак ночи.
-- Творец умирает, - прошептал Дак.
Всхлипнув, закрыла лицо Королева. Жалобно хрустнул смявшийся под кулаком Зухра шлем. Хорт задумчиво глодал когти.
-- Не плачь, Светлая Королева, - сказал он, - не время. Теперь все в наших руках. Дак, ты помнишь дорогу?
Скучно на ночном дежурстве. Просто, ужас до чего скучно и тоскливо. В онкологическом корпусе и днем не весело, а уж ночью... Но сегодня скучно не будет! Охранник потянулся, налил кофе из термоса и раскрыл отложенную книжку. "Крутой герой".
Входной звонок запищал противно и требовательно. Видеокамеры включились автоматически. У дверей стояла девушка в белом платье с ажурной короной в прическе. Золушка с бала... Охранник вытаращил глаза.
-- Ты не заблудилась, красавица?
Золушка, стиснув в мольбе руки, так посмотрела на него с монитора, что ноги сами собой понесли его к двери. Нарушая инструкцию, охранник отворил дверь и утонул в зелени ее глаз. Уступая дорогу, он шагнул в сторону и задохнулся восторгом, когда невесомый шлейф скользнувшей в вестибюль незнакомки коснулся его лица. Она обернулась к нему, окутанная свежестью ночных лугов, и мертвенный люминесцентный свет померк, спрятавшись в нелепых длинных светильниках.
-- Чем э-э... могу, - спросил он, запинаясь.
Позади скрипнула дверь, но это было неважно. Теперь важно только то, что скажет она. И она сказала. И голос у нее был нежный, как звон серебряного колокольчика.
-- Только чтобы ему не было больно, Зухр, - сказала Золушка.
Зухр тюкнул охранника дубиной в темя и подхватил обмякшее тело.
-- Не извольте беспокоиться, Светлая Королева. Часика два поспит. Может в следующий раз осторожнее будет.
Дежурная медсестра оторвала взгляд от журнала и сердце ее ушло в пятки. Возле стола, в полутьме больничного коридора, стоял огромный волк. Глаза его полыхнули яростным огнем, он разинул клыкастую пасть и медсестра, обмякнув, сползла на пол. Угасающим сознанием она отметила проследовавших по коридору зеленого громилу в погнутых доспехах, невероятной красоты девушку в белом платье и дурно пахнущего черного птеродактиля. После чего спасительное забытье накрыло ее с головой.
Он лежал на кровати бледный, с заострившимся лицом и Королеве показалось, что капельница, присосавшаяся прозрачной трубкой к худой руке, высасывает последние капли его жизни.
-- Творец..., - это был не шепот, это был шелест покинутого леса, шорох травы, плеск реки.
Слишком робкий плеск, слишком призрачный шелест.
И тогда Королева упала на колени и, ткнувшись лицом в лежавшую поверх одеяла руку, заплакала. А Хорт лизнул горячим языком его осунувшееся лицо. И веки Творца дрогнули. Он повернул голову и улыбка скривила его посиневшие губы.
-- Вы пришли, - усталые глаза наполнились теплом и печалью.
-- Не бросай нас, Творец, - скрипнул Дак.
-- Мы, ...это..., все просим, - прогудел Зухр.
-- А что я могу, - горько сказал Творец, - у порога смерть, здесь нет для меня места.
-- Возможно, - сказал Хорт, - но есть наш мир.
-- Я так устала одна, я слаба и неразумна. Стань моим Наставником, добавила Королева, - стань нашим Наставником. Вдохни в нас жизнь.
Хорт одобрительно кивнул.
-- Дети, - Творец горько улыбнулся, - это сказки. Ничего этого нет. Даже вас нет, это наваждение. Игра... Жизнь - здесь, - он слабо повел руками. - Если бы я мог...
-- Здесь - смерть, - прорычал Хорт, - но ты можешь все! Решись, Творец! Решись - и ты свободен!!!
-- Творец, - четыре пары глаз искали его ускользающий взгляд, молили и требовали.
-- Дети, - прошептал он, - дети..., я согласен.
Шум в коридоре заставил всех прислушаться. Топот ног и взволнованные голоса раздавались все ближе.
-- Охранник очнулся, - пробурчал Зухр, - вот к чему ведет излишняя жалость. Я задержу их, - он поплевал на ладони и перехватил дубину поудобнее.
-- Нет, Зухр, - остановила его Королева, - открой окно.
Гоблин ухватил рукоятки стеклопакетов и рванул их на себя. С треском вылетели рамы, зазвенели осыпаясь стекла. Ворвавшийся ветер взметнул занавески.
-- Помоги ему присесть, Светлая Королева, - сказал Хорт.
Поддерживая Творца под спину, Королева приподняла его на кровати.
-- Теперь, друзья, возьмемся за руки, - попросила она.
-- Я к Творцу, я, - заскрипел Дак, пролезая ему под мышку.
Образовав круг склоненными головами, все крепко обнялись.