Страница 7 из 19
И мазнул грязью первого, кто подвернулся под руку, — Лёшу. По подбородку.
— Ой, не могу! Борода, как у козла! — и Ваня заржал, как лошадь.
— Ах так?! — Лёша смазал грязь с подбородка, и у Вани на лбу появился чёрный отпечаток пятерни.
На тропинке, что ведёт со вторых дач, показались Олька, Кристина и Витёк.
— Милости просим! — приветствовал их Ник с ослепительной улыбкой на чёрном лице.
А Максим, обиженно стоявший в сторонке, вдруг сорвался с места, подцепил грязи и обрушился на Витька.
— Гад! — взревел Витёк и погнался за Максимом.
Чем увенчалась эта погоня, Соня так и не узнала. Потому что на лице у неё взорвалась чёрная бомба. Это Ник привил ей иммунитет.
Тем временем Ваня заткнул за резинку шортов лопухи, что валялись у забора. Получилась юбочка, как у дикаря. С воинственным уханьем дикарь бросился к Ольке.
— Ай, не хочу! — взвизгнула та и метнулась вдоль забора. Но путь ей преградил Лёша.
— Уа-уа-уа-уа-уа-уа-уа! — молотил он по разинутому рту, как индеец. Схватил с земли длинный стебель и тряс им, как копьём.
— И-и-и-и! — заверещала Олька.
Витёк уже отстал от Максима и с интересом наблюдал, как Ваня настиг Ольку. Сам в два счёта опутался вьюнами, как пулемётными лентами, и устремился к Кристине. Которая очень хорошо бегает. Но плохо соображает. Она побежала от Витька в конец третьих дач. А там тупик — сплошной забор. Витёк самоотверженно преследовал её до самого забора. Не оставлять же её без иммунитета, хоть она и такая глупая!
Максим тем временем соорудил себе юбочку из лопухов, как у Вани. А Витёк воткнул за ухо воронье перо. Они с Лёшей начали швырять в Ваню и Максима стебли, точно копья. А те защищались лопухами, как щитами.
Откуда-то выкатились на великах Богдан с Артёмом. И, наверное, решили, что происходит немыслимая в дачном посёлке, да и вообще в природе, междоусобная война дикарей с индейцами. Оба так засмотрелись, что не заметили, как некто подкрался к ним с пригоршнями грязи…
— Будьте здоровы! — только и сказал Ник их чумазым физиономиям.
Мимо них пронеслось что-то похожее на оживший куст и набросило на каждого по вьюну. Да это ж Сеня! С головы до ног обвешанный сорняками! Э, а иммунитета-то у него нет, спохватилась Соня. Остальные тоже спохватились, окружили Сеню и перемазали ему не только лицо, но и шею. На случай самой опасной эпидемии.
И вот тут случилось кое-что пострашней любой эпидемии. Тёмно-серая гимнастёрка показалась из-за поворота! Все невольно пригнулись, Олька зажмурилась, Кристина прикрыла уши…
Но Дмитрий Палыч лишь озадаченно глядел на чёрные лица, на юбочки из лопухов, на Сонины африканские косички:
— А вы, это… кто? — он охлопывал гимнастёрку, шарил в карманах брюк — очки куда-то подевались.
— Мы делегация негритянских докторов наук, — бойко ответил Ник.
— Хм… — Дмитрий Палыч прищурился на его белеющие уши. — А почему вы так хорошо говорите по-русски?
— Мы — русские негры, — ляпнул Ваня.
— Русские негры? — задумчиво переспросил Дмитрий Палыч. — Хм. И что же вы тут делаете?
Сеня с облегчением расправил плечи:
— Мы проводим… — а Дмитрий Палыч как раз нащупал очки в заднем кармане и водрузил их на нос. Сеня прикусил язык.
— …грязелечение, — закончил вместо него Ник. — Полечиться не желаете? От полиомиелита, гепатита, конъюнктивита?
Глаза Дмитрия Палыча за стёклами очков так засверкали, что стало ясно — конъюнктивита у него нет. Ник перешёл на редкие болезни:
— А чёрная оспа, к примеру, не донимает? Холера? Чума?..
— Ссс… ссс… — Дмитрий Палыч пытался заговорить. Казалось, он сейчас задохнётся. Хоть зови на помощь! Соня беспокойно оглянулась… и в окне угловой дачки увидела Санька.
Санёк хохотал! Он совсем раскис и держался за подоконник, чтоб не упасть. Но всё-таки сполз на кресло рядом с окном и продолжал хохотать, дрыгая ногами.
Неразлучная троица уже удрала с третьих дач, Богдана с Артёмом как ветром сдуло, остальные тоже улепётывали.
— С-с-соблюдать чистоту! — оглушительно выстрелило из Дмитрия Палыча.
— Один мой знакомый… — тут же начал Ник, Соня зажала ему рот, но он оттолкнул её руку, — …соблюдал чистоту, день и ночь тёр свой пол железной шваброй…
Соня с Сеней схватили его за локти и поволокли прочь.
— …и протёр в нём дырку!
Соня с Сеней быстро тащили его по тропинке, но он продолжал выкрикивать через плечо:
— А на нижнем! Этаже! Жили страшные! Грязнули!
Вывернулся от них и, сложив руки рупором, прокричал:
— И ГРЯЗЬ КА-АК ПОЛЕЗЛА!!!
…Втроём они сидели в высоченной крапиве у забора Дудкиных и ждали, когда Дмитрий Палыч уйдет. Сеня высунул из крапивы чёрное лицо, осмотрелся:
— Всё, его нету!
Вылезли, глядь — Санёк гуляет на улице!
— Ты что, сбежал из дома? — спросила Соня.
— Нет, меня бабушка отпустила, — ответил Санёк хвастливо.
— А как же твой насморк?
— ПРОШЁЛ!
— Когда?!
— А когда вы тут: «Уа-уа-уа-уа-уа-уа-уа-уа-уа-уа!», «И-и-и-и!» Я так смеялся, что чуть не… ну, в общем, я пошёл в туалет, чтобы высморкаться, чувствую — никакого насморка!.. Бабушка считает, это от капель.
Но Ник считал иначе:
— Во грязь, а? НА РАССТОЯНИИ ВЫЛЕЧИЛА ЧЕЛОВЕКА!
Глава седьмая. О любви к цветной капусте
У тёти Лены есть бесценное качество: она никогда не воспитывает чужих детей. Знаете, бывают взрослые, которые так и норовят тебя пристыдить, если носишься, шлёпаешь по лужам или громко хохочешь. Им не по вкусу, когда другие радуются жизни. А тётя Лена не то что слова — взгляда косого не бросит. Это её свойство как нельзя кстати пришлось сегодня, когда она открыла дверь на террасу и очутилась лицом к липу с Ником. Что касается его лица — оно было чёрным, как дяди-Костины парадные ботинки, блестевшие на тумбочке под вешалкой; и выглядел он, честно говоря, так, будто только что совершил экскурсию в преисподнюю. Лицо же тёти Лены выражало райское спокойствие, словно она каждый день встречает у себя на террасе личностей, смахивающих на выходцев из Тартара. С полминуты тётя Лена безмятежно созерцала Ника, потом вопросительно обернулась к Соне с Сеней, которые успели отмыться от лечебной грязи.
— Это… ну… — начал Сеня, одной рукой потирая ухо, другой — нос. — Ну, он, это самое, подарил нам Клима, и… Ник неожиданно пришёл на помощь.
— Витя, — скромно представился он.
Очень приятно, — сказала тётя Лена. — Ты пообедаешь с нами, Витя?
Такой уж тётя Лена человек — не может не пригласить к столу другого человека, если тот нечаянно явился в дом, когда готов обед.
Соня с Сеней пламенно надеялись, что Ник проявит вежливость и откажется. Но он согласился, хотя и вправду очень вежливо:
— С большим удовольствием!
А на террасу с улицы зашёл дядя Костя.
— Ой, — только и сказал он.
— Это Витя, — объяснила ему тётя Лена. — Он будет с нами обедать.
И стала накрывать на стол.
— Э-э-э… Витя, — обратился к Нику дядя Костя. — А ты не хочешь перед едой помыть, м-м-м… руки?
— А я их уже помыл, — ответил Ник, страшно довольный то ли предстоящим обедом, то ли своим новым именем. — У моей тёти такое правило, чтобы я, как вошёл в дом, первым делом мыл руки. На три раза. Если у меня немытые руки, она не даст мне куска проглотить и даже слова сказать! — И он плюхнулся на табуретку.