Другие

С тяжелым сердцем я пошла на географию. Затаив дыхание, я открыла дверь — Турнена в классе не оказалось и я пошла к своему месту. Крис не отставал ни на шаг и делился планами на зимние каникулы, пока не прозвенел звонок. Печально, но с Крисом придется что–то делать. В маленьком городке нужно вести себя очень осторожно, а я чрезмерным тактом не отличалась, да и друзей у меня почти не было. Не дай бог попадет под плохое настроение, так я и послать могу на все 4 стороны.

После занятий ко мне подлетел Йорк. Мы направились в актовый зал, где репетировала группа. Там я познакомилась с еще двумя парнями Квином и Эшем. Квин — высокий плотного телосложения парень с привлекательным добрым лицом. У него карие, но светлее моих, глаза, но вот ресницы черные и короткие, зато красивая форма губ и носа, широкие скулы закрывает копна длинных темных волос. Эш был его почти полной противоположностью: среднего роста, худощавый, светлые почти пепельные слегка отросшие волосы, зеленые глаза обрамляют длинные светлые ресницы, на остром подбородке ямочка. Зато одет он был в желтую футболку, черный пиджак, синие джинсы и кроссовки.

Йорк играл вполне прилично, а вот басист Квин играл плохо. Электрик Эш играл хорошо, но он больше не хотел в этом участвовать, поскольку парень готовился к поступлению. В этом мне повезло. А вот клавишника вообще не было.

— Ну, что скажешь? Заменишь Эша? — спросил Квин.

— Да. С удовольствием! А ваш клавишник, почему отсутствует? Кто он?

— На клавишах играет Габриель Турнен! Ты наверняка его уже видела! — как–то странно сообщил Йорк.

— Ты не переживай он ни с кем не общается, но играет как бог. — Добавил Эш.

— Вот засада! — воскликнула я.

— Что так? Он конечно странный, но никого не трогает. Другого клавишника у нас просто нет и быть не может. — удивился Квин.

— Да все нормально! Сработаемся! — ответила я, взяв себя в руки. Мало ли что с парнем случилось. С другими же он уживается.

Мне также сообщили, что играют уже известные песни. Самим сочинять было не когда да и не зачем. Последний год в школе, потом все разъедутся и группа, естественно, распадется. Все планировали создать или влиться в группы университетов, но это пока планы.

Я спела свою любимую песню Within Temptation и меня тут же утвердили на женский вокал. Мужским вокалом является Квин, но не блистает. После чего мы все дружно разошлись по домам. А также мне сообщили, что группа собирается всего раз в неделю — в пятницу.

Вернувшись домой, я приготовила ужин, и, встретив отца с работы, села с ним ужинать. Отец решил поучаствовать в моей жизни и стал расспрашивать о школе, новых знакомых, группу и тут меня расперло любопытство.

— А Турненов ты знаешь? — нерешительно спросила я.

— Доктора Турнена и его семью? Конечно. Доктор — замечательный человек.

— Боюсь, его дети… э — э… не так популярны. В школе их не любят.

К моему удивлению, отец разозлился.

— Чего и следовало ожидать! — пробормотал он. — Мистер Турнен — великолепный хирург, а его жена прекрасный педиатр и они могли бы работать в любой клинике мира, зарабатывая в сто раз больше, чем у нас. Нам очень повезло, что они живут здесь, что его жена захотела поселиться в нашем городе. Для Сомта он настоящая находка, а его дети прекрасно воспитаны. Когда Турнены приехали, я боялся, что у них будут проблемы — трое подростков, причем доктор не скрывал, что все они усыновленные. Однако Турнены оказались порядочнее, чем многие молодые люди, чьи семьи живут здесь из поколения в поколение. Естественно, они держатся вместе — они ведь семья. Но в городе Турнены недавно, и надо же обывателям кого–то обсуждать!

Признаюсь, такой длинной тирады я от отца не ожидала. Кажется, его волнует все, что говорят в городе. Надо эту тему закрыть, а то он разнервничался. И откуда он это все знает?

— Пап, все хотела спросить, а зачем простому водителю оружие и почему все местные, похоже, знали о моем приезде?

— Ну, во–первых, я не только водитель, но и охранник. Поэтому оружие. А еще я везде с боссом, а как можно было ему не сказать, что ко мне переезжает дочь. А остальное разнесли все, кто это слышал, я честно здесь не причем!

— Мда. — а еще говорят женщины сплетницы! Ха!

— Кстати, Виргиния, ты сегодня переночуешь одна. Я так сказать… уеду!

— Куда? — удивилась я.

— Ну… у меня в городе дела! — промямлил отец.

— Ты что к женщине поедешь? — я была в шоке.

— Ну, дорогая! У всех есть личная жизнь, — как–то не уверенно проговорил отец.

Слов больше не было. Что я могла ему сказать? Он холостой мужчина и вообще пора бы обзавестись женой. Но я промолчала. Остаток ужина прошел в тишине, а потом отец помог мне убрать со стола и засобирался, а мне пришлось мыть посуду.

Я нехотя поднялась в свою комнату, где меня ждала домашняя работа, которую я как всегда делала без особого труда и быстро. Я долго еще играла на гитаре, снимая напряжение. Когда я играю, мысли разбегаются, и существует только музыка.

Отец ушел не заметно. И сон как назло не шел. После чего решила, что лишних денег не бывает, особенно когда твоя «новая» машина почти разваливается, и принялась за свои переводы.

Остаток недели прошел спокойно. Дни становились прохладнее, но и я к ним уже привыкала. В сухую погоду я приезжала на мотоцикле, а в дождь конечно на форде. Окружающие продолжали восхищаться моим мотоциклом. Кстати, ничего удивительного — он у меня красавец! Просто сказка: огненно–красный, небольшой, аккуратный, а главное очень мощный, быстрый и тихий.

Теперь я одевалась в теплые и бесформенные вещи, дабы больше не привлекать столько внимания. Я привыкла к школе, а к пятнице знала в лицо всех студентов. В группе мы попробовали репетировать без клавишника. Йорку исправляли ритм. Квину ставили правильно руки. Турнен в школу не являлся и я сама себе удивляюсь, почему меня это так задевает.

Всю субботу я драила дом. Было ощущение, что в нем не убирались пару месяцев. Воскресенье я посвятила своей машине. Хотела все как говориться пощупать своими руками. Нашла детали, которые в скором времени надо менять. Правда денег пока на них не было, но это не проблема. Вечер как раз заняла переводами. Мне пришло целых три новых заказа. Я договорилась с заказчиками об очередности, при этом ни одного не упустила. Зато график у меня был, дай боже!

Утро понедельника как и предыдущие было пасмурным, но дождь явно будет. Каждое утро теперь я бегала по лесу и набиралась позитива.

На школьной стоянке я встретила много знакомых. Все приветливо улыбались и желали удачной недели. И как я только вписалась в эту компанию? В них столько доброго, а во мне вообще неизвестно осталось ли оно.

День был как любой другой: Крис донимал своей болтовней и слащавыми улыбочками, парень Йорк тоже не отставал. Интересно насколько меня хватит.

После норвежского мы с Синди пошли в кафетерий. У самого входа нас нагнал Крис. Пока мы стояли за едой, они с Синди шумно радовались снегу. Я, кстати тоже согласилась после занятий поиграть в снежки. Заскучав, я машинально взглянула в дальний конец зала и буквально приросла к месту. За столом сидели трое.

Синди одернула меня за рукав.

— Вира, ты чего уснула?

Неожиданно на глаза навернулись слезы. «Я тут ни при чем, — повторяла я про себя, — меня это не касается. И вообще, какое мне до него дело? Я терпеть не могу мужское внимание».

— Что с ней? — спросил у Синди Крис.

— Ничего особенного, — ответила я. — Задумалась. Пожалуй, я выпью содовой и все.

Я подождала, пока они выберут еду, и, не поднимая глаз, прошла за ними к столику. Глотнула содовой… и стала гипнотизировать стакан. И чего это я так волнуюсь? Черт, да что со мной твориться?

Я решила взглянуть на Турненов один–единственный раз. Если Габриель буравит меня взглядом, я пропущу географию, как последняя трусиха.

Не поднимая головы, я украдкой посмотрела на них из–под опущенных ресниц. Никаких буравящих взглядов. Немного ободренная, я расправила плечи. Значит, я точно иду, и плевать мне как он ко мне относится и чем ему так не нравиться мой запах.