Страница 6 из 16
– Держать строй! – Ротный спиной упирается в правый фланг, ноги скользят по ледяной каше.
– Левое плечо назад! Черепаха! Отходим в арку!
Это на учениях все гладко. Можно повторить, исправить ошибки. Слаженного боевого построения не получилось. Левый фланг отступил назад, пропуская народ на площадь. Задний ряд поднял щиты. Давление толпы ослабло, что позволило без потерь отступить в арку. Кроме вывихов, треснувших ребер более серьезных травм не случилось. Толпа с ревом соединилась митингующими.
В здании ГУВД тихо, воздух густой и торжественный. Ряженые в милицейскую форму клерки неслышно разносят бумаги. Ковровая дорожка на лестницах и в коридорах. В красном ворсе ни пылинки. Берцы оставляют грязные вмятины 45 размера. По коридору 4 этажа следы ведут в приемную замначальника полковника Козимясова. Помятый вид командира роты, обгорелая дыра на куртке Тремасова контрастировали с отутюженным, явно сшитым на заказ, мундиром секретаря. Капитан за столом поджал губы, узкое лицо приняло выражение сушеной чехони.
– Зайцев?
Присутствие Тремасова подразумевалось само собой.
– Майор Зайцев, капитан.
– Проходите, майор, – криво улыбнулся сушеный капитан, – вас давно ждут.
Полковник Козимясов слеплен из одних прямоугольников, параллелепипедов и параллелограммов. Лишь пучеглазие скифских глаз нарушали гармонию. Над головой портрет президента, на столе письменный прибор блестит золотыми углами. Звезды на погонах отливают неуставным металлом. Козимясов собрал складки на лбу, взгляд из‑под бровей полетел над сукном:
– Что, майор, привел своего идиота? Отлично! А ты знаешь, чем закончился митинг? Нацисты разгромили все витрины, ограбили магазины уважаемых людей. Банкоматы унесли!
Как ты посмел толпу пропустить, там улица 20 метров в ширину, тебе батальон туда нужен был?
– Товарищ полковник, бойцы отступили по моему приказу во избежание массовой давки. И нас бы затоптали и сами подавились.
– Да кто ты такой? «Нас бы подавили!» Ты присягу давал! Помнишь, что там написано? Не щадя жизни!
Полковник встал, кулаки в стол, набычился и забрызгал слюной:
– Этот твой идиотина! – Казалось, глазные яблоки сейчас дуплетом выстрелят в Тремасова. – Не смог пацана заластать! Ему что, теперь новую форму за его разгильдяйство? Может, обоим вам по ордену дать?
– Слышь ты, Кадаффи недорезанный!
Зайцев на секунду закрыл глаза. Случилось то, чего больше всего боялся. Тремасов превращался в берсеркера.
– Ты там был, обмудок еб**ый?.. – Тремасов на глазах полковника вырастал в размерах.
Следующие замысловатые выражения Козимясов уже не слышал. В обморок он не упал. Плюхнулся в кресло, раскрыв рот.
В кабинет забежал трясущийся капитан, махнул хвостом и испарился. Зайцев схватил бойца и потащил. На первом этаже Тремасов пришел в себя.
– Валим отсюда! – Командир забыл уставные обороты. – Быстрее к своим!
Квадратная челюсть Козимясова тряслась, слова путались. Тремасов успел расслышать:
– Сережа! Капитан! Карпов, принеси новый мундир! Или брюки хотя бы.
– Не знаю, обосрался он ли нет, но то что не генерал это был – это точно. – закончил омоновец.
– Тебе бы мемуары писать, начальник. – сказал Кабанов. – Заслушаешься. Тебя как по имени, кстати?
– Леха.
– Ну что, Леха, предстоит нам твоего тезку изловить – Крутилина Алексея Николаевича, год как не желающего Родину защищать. Адрес: улица товарища Калинина, 13, квартира 4. Первый этаж, значит. Время сейчас 20–30, еще часок подождем, как стемнеет, подъедем к дому, понаблюдаем.
– Нам бы фотографию его, вдруг мимо проходить будет. – предположил Свиридов.
– На месте разберемся.
Разбираться на месте пришлось вот как. Виктор, как имевший нормальное телосложение и благопристойный вид, пошел беседовать с соседями, а два качка сидели в автомобиле и наблюдали за окнами нужной квартиры.
– Все окна во двор и с решетками. – сказал Кабанов. – это хорошо. Занавески – это плохо. Видишь кого‑нибудь?
– Баба ходит и подросток. – ответил Тремасов. – Больше никого.
– А не уклонист ли это наш?
– По фигуре лет 15 – брат, скорее всего.
Дверь открылась, на переднее сиденье плюхнулся Виктор.
– Докладываю: Крутилин Алексей проживает вместе с матерью, старшая сестра вышла замуж, живет отдельно. Мать работает медсестрой, сам Алеша из дома редко выходит, чем занимается, неизвестно. Дверь в квартиру железная, два замка, глазок.
– Онанизмом он занимается! – заключил Кабанов. – Пошли, это он в окне мелькал.
На площадке друзья задумались над способом проникновения в квартиру.
– Скажу участковый, труп на площадке, помогите опознать. – предложил Свиридов. – Сразу не откроют, потом обязательно вылезут полюбопытствоать.
– Давай попробуем, не получиться, соседей привлечем. – Кабанов нажал на кнопку звонка.
– Звонок работает? – повернулся к товарищам. Те пожали плечами. Здесь из‑за двери послышался голос, как козлик проблеял:
– Кто там?
– Полиция! – неожиданно для всех гаркнул Тремасов.
За дверью послышался шелест и стук падающего тела. Еще через несколько секунд женский крик:
– Сынок, что с тобой?
Дверь распахнулась, полнокровная женщина в халате вытаращила глаза на пришельцев.
– Вы кто такие?! Какая еще полиция?! Посмотрите, что с моим сыном сделали?
– Тихо, мамаша! – Кабанов показал удостоверение и переступил через тело призывника.
– Сын ваш должен Родину защищать, а не под юбкой прятаться! Знаете, что он в розыске?
Кабанов оттирал женщину в комнату, давая возможность коллегам спеленать уклониста и отвести в машину. Коллеги не совсем правильно поняли старшего группы – Тремасов также переступил через неподвижное тело, а Свиридов, вздохнув, прислонился к дверному косяку.
Тело резко стало подвижным до невозможности. Пантеелев юркнул в ногах остолбеневшего Виктора и помчался к двери на улицу. А домофон на двери в неисправном состоянии, поэтому, когда на улицу выбежали участковый и омоновец, у беглеца появилась фора во времени и расстоянии.
– Не догнали?
– Как обезьяна от гепарда ускакал! – тяжело дыша, объяснил Тремасов.
– Не наоборот? – усмехнулся Дмитрий. – Ладно, нечего за этим чмо бегать. Никуда он не денется, паспорт и призывной я забрал у матери.
– Поехали за вторым по списку? – предложил Свиридов. – Уж одного мы должны в военкомат предоставить.
– Не спеши, есть у меня одна идея.
22 мая 2014 г. 01–40
МСЧ №8
«Нива» припарковалась в 10 метрах левее шлагбаума, Кабанов выключил зажигание, повернулся к товарищам:
– Посидите в машине пока. Я скоро.
– А что там? – Тремасов смотрел, как Дмитрий Петрович скорым шагом миновал будку охранника и пошел в сторону сереющего здания с темными окнами.
– Восьмая медсанчасть. – ответил Виктор.
На площадке перед входом в приемный покой стояла машина «скорой помощи». Водитель затянулся, огонек сигареты осветил лицо.
– Здравствуй, дядя!
– Здорово, племянничек. – хмуро ответил водитель, пригляделся к широкоплечей фигуре. – А это ты, служивый.
Водитель вышел из кабины, бросил бычок под ноги. Он оказался на полголовы выше Кабанова, худощавый, с мощными предплечьями.
– Нашел убийцу той девчонки?
– Нашел.
– Наказал?
– Сам знаешь, у нас суд наказывает.
– Знаю – самый гуманный. А девчонке всего 18 лет было. Доктора говорят, она очнулась перед смертью, заплакала. Я бы этого ублюдка собственными руками… – водитель поперхнулся.
– Меня Дмитрий зовут. – опер протянул руку. – Кабанов фамилия.
– Юрий Иванович, – ответил рукопожатием водитель. – Доронин. Механиком еще на подстанции кличут.
Кабанов прошел через приемный покой, показал охраннику удостоверение.
– Мне в нейрохирургию.
Охранник, сонный дядечка далеко запенсионного возраста, попробовал сделать серьезное лицо, подслеповато прижмурился, потом махнул рукой. Такому можно любую бумагу показать, пропустит, если посетитель телосложения крупного или по фене чего бросит и фиксой сверкнет.