Помещик

Огромное здание, по местным меркам, вернее комплекс зданий с колонами английского клуба дворца графов Разумовских, вызвал у меня злобу. Скромнее надо быть, не у себя в стране. Я попросил извозчика остановить и подошёл к решетчатому забору, чтобы лучше рассмотреть. Смешные недольвы украшали ворота забора, перед зданием. Внимательно рассмотрев всё, я даже заулыбался. А не нанести ли нам визит, к джентльменам? Нет, конечно, не сейчас, а на следующую зиму. Надо очень хорошо подготовиться, а поживиться, там явно есть чем.

Добротные здания на Тверской улице меня порадовали. Есть на что посмотреть. Будут деньги, надо художника нанять и запечатлеть. Кулик, до этого не бывавший в крупных городах, кроме Тулы, в Москве, на всё смотрел с каким-то детским восторгом. Вот бы его в Москву 21 века, на пару часов, посмеялся я про себя, хотя и сам с удовольствием покрутил головой.

Нужные заведения отыскались быстро, но сначала я посетил книжный магазин, где купил три книги и не дёшево. Первая, про осадные машины и механизмы на греческом языке, но с кучей картинок. Вторая, про подъёмные механизмы, насосы и фонтаны на латинском языке, и тоже с чертежами и картинками. И третья, на французском языке, про фехтование с картинками и схемами. Очень полезная книга. Потом к часовщику, если у Мозера цены были высокие, то у Швабе просто фантастические. За какую-то далеко не самую хорошую трубу в три колена просить 200 рублей, это уже слишком! Я долго, пыхтел возле прилавка, как тульский самовар, но деваться некуда, пришлось брать. Продавец потупил глаза, ожидая моего решения. Всё больше такого кровопускания мой кошелёк и моя психика не выдержит. Надутый, как мышь на крупу, я плюхнулся в возок и потребовал быстрее везти меня в Тулу. Пока я здесь, кого-либо не зашиб. Мне, тут скоро подушный налог платить, как вспомню, так вздрогну. Надо срочно ехать в имение и установить, сколько же у меня фактически крестьян мужского пола, а потом зарегистрировать в Венёвском уезде, а заплачу в Туле.

Долго в Туле задерживаться не стал, и с этим же извозчиком, захватив Кулика и Настю с вещами, отправился в имение. Чтобы не слушать всхлипы девчонки всю дорогу, я просто её обманул. Сказал, что едем проведывать родителей. А Мария, сама загрузила все её вещи, мелочиться я не стал. Кроме, этого кинул в возок несколько овечьих шкур, плохого качества выделки, купленных мной случайно. И чугунок, который так раздражал меня на кухни, он почему-то постоянно падал. Посуды, тут тоже нормальной нет, опять придётся и этим заниматься и писать в Сукремле чтобы отлили. По приезду увидел, что большую часть моих распоряжений крестьяне не выполнили. На вопрос почему, последовал справедливый ответ, что копать-то нечем. Одна железная лопата на всю деревню, которую я дал. Как-то это я не подумал, что железные лопаты тут дефицит, а деревянной с обитой кромкой, много не накопаешь. Потом галопом съездил в Венёва, туда и обратно, за местным чиновником. Венёва небольшой городок с тройкой каменных зданий, большим рынком, и оживлённым трактом. За выдачу бумаги и пересчёт, заплатил 5 рублей 12 копеек, в котором было сказано, что у меня проживает 123 человека мужского полу, женщины не в счёт. Причём всех, от грудничка, до стариков.

- Так Егор, что у вас с продуктами? До весны и на посадку хватит? Учти помещичьи земли, я сдам вам в аренду - спрашиваю старосту. Мы идём по тропинке, приминая свежевыпавший снег. Я, ещё раз внимательно, рассматриваю все вокруг. Маленькая деревенька, по-другому это не назовёшь, и понимаю, что всё очень и очень хреново. Да, появились трубы, подправили дома, посадили часть деревьев и всё. Больше хороших новостей нет. Не дай бог не урожай, и мои крестьяне вымрут или ударяться в бега. Но это одно, и тоже. Они тут и так в среднем живут по 25 лет.

- Может и хватит - неопределённо отвечает он. - Вот, если бы разрешение...

- Я дал и написал, можете работать в Венёва, чиновник и полиция знают - перебиваю. - Ладно, подумаю. К весне приеду, проверю. - Девчонки готовы?

Этот раз я беру двоих, одну старшую, Лизу Лазареву, дочь старосты. Одну младшую, Катю Климову. Михайловы хотели дать другую свою родственницу, но я сразу сказал, нет. Сами Михайловы род крепкий и толковый, но тут у них, вышла промашка. Сама Настя, стояла у возка, резко выделяясь своей одеждой, на фоне крестьян. Она размазывала слёзы по щекам, когда до неё дошло, что её опять возвращают, откуда взяли. Подняла такой вой, просто кошмар. Как говорят, с неба на землю. Это послужит уроком другим, что надо стараться изо всех сил.

По дороге домой, я думал. Чтобы предпринять и так, чтобы постоянно, там не находиться. Нужно какое-то производство, и не слишком сложное. Постоянно нужное в деревне и желательно связанное с едой. Обратил внимание, что на холме, который спускается к речушки, довольно сильный ветер. Разве, что поставить ветряную мельницу? Сдать её в аренду Михайловым, другого на ум, ничего не приходило. Крестьяне живут в основном натуральным хозяйством и осуществляют обмен между собой, деньги у них почти и не ходят. Но вот мельница, которая и не каждому дворянину по карману в округе, плюс Венёвкий хлебный и животноводческий хороший рынок под боком. Это может дать нормальный заработок им и мне. Собрать и заказать всё в Туле и перевезти на подводах и быстро поставить. И не сказать, что мельниц не было, их просто не хватало. Были даже водяные. Причём цена на зерно, и цена на муку, отличалась на порядок. А цена белой муки мелкого помола, ещё больше. Тут была в основном серая мука, слабо отделённая. Будем пробовать, иначе останусь без крестьян. Также сюда кожевника поселить с мясниками, коже мне, надо будет много. Напишем Мальцеву, пусть перепишет нескольких с семьями, а я ему за это секрет медных зеркал напишу. А как делать с серебряным покрытием, я не помню, а и так пойдёт. Зеркала и так в такой цене, что упасть можно и не раз, особенно большие. Проще в ведро с водой смотреть. Решено.

По возвращению, проверил готовность изготовления деталей для отопления у Добрынина. Оказалась главная задержка за железной печью с водяным котлом, которую не как не могут сделать у Самсона Германа Романовича на казённом заводе. Это крайне злило Николай Николаевича, и он попытался "надавить" на меня, чтобы я сходил туда и помог, но я отказался. Мотивируя, что там я ничего не знаю, кто меня там будет слушать, буду сразу вносить изменения и ещё что-нибудь. Зная мой характер Добрынин, был вынужден согласиться и признать, что он погорячился. Я же, чтобы его не растаивать окончательно и портить отношения, пригласил в гости.

Дальше я нашел Луку, хорошего мастера-бригадира по дереву, который работал у меня не один раз и повёл к себе.

- Так Лука, хочешь у меня поработать и долго? - спрашиваю стушевавшегося мастера.

- Да.

- Заключаем договор, письменный. Всё, что ты будешь делать у меня, ты можешь разглашать, только с моего согласия - навожу на него указательный палец.

Пристально смотрю на него. Ему и хочется и колоться. Он, не спешит отвечать.

- Ты не понял. Я скоро буду стоить ветряную мельницу. Хочу, чтобы без моего разрешения, ты никому не строил... Такие, ну и другое - добавляю.

- Почему? - хитро прищурился мастер.

- Во-первых, ты продешевишь или тебя просто обманут. Во-вторых, мы с тобой будем строить сначала модель и только потом мельницу. Платить за это буду я. Поэтому я и требую... по справедливости. У меня работы много и ты, и твоя бригада, без дела и денег, не останетесь.

- Хорошо - с неохотой согласился мастер.

- Потом, меня ещё не раз благодарить будешь - подвожу итог.

Дальше, мы обговорили условия, и составили документ. Он пошёл за инструментом и деревом. Строить модель я решил у себя, во избежание, так сказать. Мало того, я хотел совместить современный ветряк 21 века с мельницей, нынешнего времени. Потом, отправился на хлебный рынок к купцам заказывать жернова. С ними оказалось не всё так просто, их надо было везти с Малороссии из Украины с Чигирина, но лучше с Франции с Марселя. Вот в этом, тоже сказывается наша отсталость, не можем нормальные жернова сделать. Жернова стоили от 150 до 500 рублей серебром за пару. Вот так да. И что мне теперь делать? С учётом постройки, выйдет в два раза больше. По-моему куда-то, не туда я замахнулся, слишком широко. Пришлось идти домой, и крепко думать.