Зеркало

По всей видимости, ученые так же решили расслабиться при помощи шаманской травы. Так что этой ночью я мог им всем говорить что угодно и они, все равно, мало что уяснили бы, а запомнили и того меньше. Так что, увидев раскрасневшегося и потного Берилла, я брякнул:

- Извини, я был не прав.

Развернулся и ушел к себе, предварительно проверив все посты. В экспедиции, правда, было пять человека штатной охраны, с карабинами и одним автоматом. Но никто из них не знал пустыни и ее обитателей, так что в ночное время надежды на таких охранников было мало. Невзирая на усталость, после тяжелой трудовой смены мои парни вели ночью наблюдение за периметром.

Весь последующий день для меня и для моих людей можно сказать был выходным. Работу по подготовке площадки мы закончили задолго до полудня и теперь там копошились ученые со своими странными мистическими приборами. А если учитывать, что накануне многие из них надышались чудной травкой, можно было сказать с уверенностью - все их измерения затянуться до позднего вечера. Так оно и вышло. Все мои люди посвятили себя любимому занятию - сну. Я бесцельно бродил по лагерю и размышлял о всякой всячине, пока не увидел Антона сидящего возле своей палатки и занимающегося починкой обуви.

- Не помешаю?, спросил я.

По всему было видно, что он был рад и предложил мне присесть рядом.

- А почему ты не на площадке? Там сейчас все твои коллеги.

- Не люблю создавать лишнюю суету. А для необходимых замеров и специалистов и приборов там достаточно.

- А если и эта площадка будет не пригодная, вновь будем искать новое место.

- Не вижу иного выхода. Запасов нам хватит еще как минимум дней на двадцать, а дорога назад не займет и пяти, так что время еще есть.

- Но мы все дальше и дальше отходим от стойбища.

- Неужели тебя это сильно беспокоит?

Спросил Антон и пристально посмотрел на меня. Я ничего не ответил, а только лишь усмехнулся. За последние три сезона дождей наш клан дважды совершал вооруженные рейды по пустыне. Это на долгий срок обеспечит клану должное почтение со стороны соседей. Затем Антон указал на свои башмаки и сказал:

- Эта, сейчас почти забытая профессия, одно время была чертовски не почетной. Когда-то даже было ругательство, связанное с этим ремеслом.

- Башмачник?

Спросил я удивленно. Занятие как занятие я сам шью для своей жены и детей обувь и не вижу в этом ничего зазорного.

- "Сапожник", ответил Антом смеясь, почему-то раньше это означало некачественную и недобросовестную работу.

- У нас в племени сапоги не носят, у нас шьют хопы. Они удобны для длительной ходьбы и надежны. Я шью хорошие хопы.

Я топнул по песку, демонстрируя свою работу. Антон еще сильнее рассмеялся, но меня это ни капли не разозлило, так как смеялся он, скорее всего, над людьми прошлого. Мы еще посидели и поговорили про былые времена, пока не ударил гонг, возвещая время обеда. Я поднялся. Антон посмотрел на меня снизу вверх и сказал:

- А знаешь ли ты, что древние люди, например славяне и римляне сжигали труппы своих близких. А древние сарматы зарывали в землю, предварительно рассекая их на части. Как ты думаешь, для чего это делалось?

- Не знаю, ответил я, слегка ошарашенный таким вопросом.

- Для того чтобы мертвые не восставали из своих могил.

Сказал Антон, и больше не говоря ни слова, поднялся и отправился обедать. А у меня на душе остался очень неприятный осадок. Дело в том, что жители старой пустыни, и мой клан в частности, также проводят обряд погребения довольно-таки своеобразно. Мы своих мертвецов отдаем на съедение пустынным волкам. Странным низкорослым существам очень неприятной наружности. Несмотря на свою отталкивающую внешность и малый рост именно волки первыми вступили в бой с полчищами крыс, которые хлынули в пустыню из умирающих городов. Все мы уважительно относимся к волкам и без особой надобности стараемся их не тревожить. Иногда мне кажется, что они связаны с нами каким-то мистическим образом. Я множество раз наблюдал, как на окраине поселка в ночи блестели алчущие желтые глаза, а под утро кто-то умирал. Словно звери знали заранее о предстоящем пиршестве. Так же произошло и с моей дочерью. Когда моя жена рожала, я в смятении бродил среди барханов. А когда в одной из низин я увидел лежащих волков, понял мой ребенок не выживет. Так оно и случилось. Обедать мне совсем перехотелось, и я решил пройтись.

Один из охранников охраняющих периметр на меня удивленно и строго уставился, всем своим видом показывая, чтобы я поворачивал обратно. Он даже повел в мою сторону карабином, но и я показал ему непристойный жест и пошел в пустыню. Если с учеными я старался держать себя вежливо, то на всех охранников я плевал с высокого бархана. У меня было свое место уединения, где я любил просто посидеть и поразмыслить о всяком. Если по дороге мне встречались камни, я их поднимал. В небольшой впадине из этих камней я строил на песке пирамидку. С каждым новым камнем ее приходилось перекладывать. На это требовалось время и терпение и мне это давало возможность привести мои мысли в порядок. Когда я поднялся с песка, моя пирамидка была уже выше колена. Мне она очень нравилась. Давным-давно дедушка мне рассказывал, что в глубокой древности люди такие же строили пирамидки, но только из огромных камней и высотой эти пирамиды были до неба. Это значит, сотни тысяч людей, в тревоге, одновременно приходили в пустыню, чтобы успокоиться и для этого строили гигантские сооружения. Странные они были, эти люди древности. И странная у них была жизнь.

Я резко повернулся и пошел к лагерю. Но перед тем, я кое-что увидел в песках. Не берусь утверждать точно, но кажется мне, что среди песчаного моря я увидел торчащие волчьи уши, что около двух десятков. Волки были неподвижны, и наблюдала за лагерем. Значит, что-то назревает.

Когда я пришел на площадку, там стояла жуткая суета. Все ученые и даже всегда спокойный Антон метались из стороны в сторону. По всей видимости, они нашли нужное место. Посреди площадки воткнули цветастый шест и вокруг него в строгой последовательности принялись устанавливать большие щиты из обыкновенной многослойной фанеры. Вот только с наклоном этих щитов ученые очень долго колдовали, все тщательно вымеряя и неоднократно все проверяя и перепроверяя. С наступлением темноты работа еще кипела, при свете фонарей, вот только я и большинство моих людей отправились спать, завтра нас ждал тяжелый день.

С восходом солнца суета продолжилась. Когда все тринадцать щитов стояли в строгой последовательности я думал все, сейчас начнется. Но не тут-то было. Один за другим щиты покрывались специальной жидкостью и аккуратно посыпались песком. Песок этот ученые разравнивали кисточками, и все это продолжалось почти до полдня. Но никто не протестовал и не требовал немедленного прекращения работы на обед и отдых. Всем было интересно, так как чувствовалось, финал близок. Когда все щиты были покрыты ровным слоем песка, цветастый шест убрали и на его место сам Антон торжественно водрузил выпуклое круглое зеркало. Такого странного зеркала я никогда не видел. Было оно примерно метровым в периметре со странными знаками по краю. Затем под каждым щитом какой-то черной сыпучей смесью были выписаны замысловатые символы. В довершение все семь ученых во главе с Антоном, сели за образовавшимся кругом из щитов и принялись, раскачиваясь читать хором заклинания. В первые мгновения их голоса звучали вразнобой, но их заклинание все повторялось и повторялось и вскоре хор голосов звучал как единое целое.

Все это продолжалось довольно-таки долго и уже начинало изрядно надоедать, когда вдруг я заметил еле уловимое движение среди черных символов. Они словно медленно извивались. Заметили это и ученые их голоса стали увереннее и громче. Через несколько мгновений по щитам пробежало неяркое сияние, а затем они словно вспыхнули и из круглого зеркала ввысь ударил столб, но не света. Это был столб чего-то зыбкого и неясного, но это четко просматривалось даже в ярком свете дня и уходило в заоблачные дали. На миг повисла тишина и все зачарованно смотрели на странный луч, бьющий в небо.