Страница 40 из 46
Глядя на дверь, отделяющую внешнюю часть территории Шайморданова от внутренних владений, Женвьева вспомнила Уго.
Старик, когда Жене гостила в его роскошном особняке, расположенном в Ньюи – одном из элитных районов Парижа, частенько подводил ее к сложной двери, запирающей вход в подвал. Здесь, говорил фон Рапунцель, за этой дверью скрывается самое большое сокровище во всем мире. Это – действительная ценность на все времена, поэтому я храню ее пуще всего, что имею. Уго показал Жене, как открываются все хитроумные механизмы, сторожащие его сокровище. Когда дверь распахнулась перед затихшей в предвкушении великого чуда девочкой, ее взору предстало большое – не меньше сотни квадратных метров – пустое помещение. «Украли?!» – чуть не плача воскликнула Женевьева, в ужасе прижимая ладошки к побледневшим щекам. «Не волнуйся», – рассмеялся Уго. – «Оно на месте. Посмотри-ка повнимательней. Что ты видишь?». «Ничего?», – Жене растерянно хлопала темными, как у ее бабки Аватеф, глазами. «Смотри лучше». «Но здесь же пусто!». «Именно!», – обрадовался Уго. – «Пустота! Вот самое большое сокровище цивилизованного мира и живой природы. Ни жизнь, ни человеческий разум не приемлет пустоты. Жизнь стремится наполнить любое пространство собой, а человек, как соль жизни, добивает ускользнувшие из внимания природы кусочки первозданного Ничто. На земле почти не осталось пустых объем – все чем-то занято, подо что-то отведено, пристроено, оприходовано или попросту захламлено. Заполненное пространство мертво – с ним уже ничего не сделаешь. Зато пустота – это больше, чем жизнь – это самый древний предвестник жизни, своей волей решающий, быть ей или не быть. Лишь в космосе да в женском теле, созданном по образу и подобию космоса, есть пустоты, но и те и другие – временны – они всегда отдают свой голос за жизнь. И лишь пустота, принадлежащая мне, более-менее постоянна, пусть это будет всего лишь на моем веку.». «Не понимаю…», – Жене разочарованно смотрела внутрь пустого помещения – зацепиться взгляду было не за что. «Просто поверь мне, девочка, иметь триста кубических метров замкнутой пустоты в элитном районе Парижа – это большая роскошь», – старик усмехнулся и погладил непризнанную внучку по жестким иссиня-черным волосам.
Фон Рапунцель, конечно же, свихнулся окончательно – в этом Жене убедилась позже, узнав стоимость одного квадратного метра подвальной площади в Ньюи. Но один урок из того давнишнего случая девушка усвоила на отлично. Ее пальцы шелестящими стрекозами летали над замочками, цепочками и кнопочками механизма, превращая дверь в странный музыкальный инструмент, издающий разнообразные пощелкивания и поскрипывания. Всего через несколько секунд непреступная стальная дверь, заказанная Русланом в конторе, гарантирующей эксклюзивную неповторимость каждого замка, распахнулась перед Женевьевой. Коктейль из запахов, смешанный на основе густого сигаретного дыма с вкраплениями аромата марихуаны, кислой вони мочи, разлитого пива, горелого масла и жареного лука, ударил в нос. Лестничные клетки в домах центра Парижа пахли точно так же, разве что запах травки был сильнее табачного. Благополучие Руслана, Ильи и, быть может, Вали, по прежнему зависело от Жене, но теперь, после победы, одержанной над механическим монстром, она не сомневалась – судьба вверила эти жизни в надежные руки.
28. Ребята с нашего двора
К нему подбежали с холодной водой,
Стараясь привесть его в чувства,
Но доктор сказал, покачав головй:
-Бессильно здесь наше искусство…
Из песни «Раскинулось море широко…»
Женевьева канарейкой выпорхнула раскрывшейся дверцы. Она по очереди нажимала кнопки всех звонков, что попадались ей на глаза и, чтобы не терять драгоценного времени, бежала дальше, не дожидаясь, соблаговолят ли обитатели высунуть мордочки из своих норок. Когда за спиной девушки наконец послышался скрип плохо смазанных петель, она уже поднялась на следующий этаж. В три прыжка Жене вернулась к источнику вожделенного звука – как раз вовремя, чтобы успеть сунуть руку в створ закрывающейся перед ее носом двери.
– Бльядь! – пальцы Жене прищемило чувствительно, но не более того.
– Ой, простите… – скрип петель повторился.
– Бльядь!!! – теперь торец хлипкой фанерной двери пристукнул Жене по лбу.
– Ой, извините… – на пороге стоял молодой человек в бельевой майке, трусах-боксерах и домашних тапочках.
– Всье окей, только пьерестаньте кальечить мьеня, и можьете нье изиньяться, – француженка потерла ушибленный лоб прищемленной ладонью. Несмотря на срочность вопроса, моральную и физическую усталость, она отметила про себя, что молодой человек прекрасно сложен – майка плотно облегала широкие плечи, крепкие бицепсы и мощную грудь.
– Да-да, конечно, – молодой человек спрятал руки за спиной, как будто боялся, что они могут своевольно решиться на пакость и еще раз исподтишка прихлопнуть девушку дверью. – Могу вам чем-то помочь?
– Да. Звоньите срочный помощь! Руслан и Ильюша в холодьильнике, Валья на полу! – лицо вызвавшегося помочь Жене тоже понравилось. Ей показалось, что он даже немного напоминает ее любимого актера Венсана Касселя – такой же мужественный и светловолосый.
– А-э-э… – молодой человек повернулся, чтобы пропустить Жене внутрь квартиры, но опустил глаза с лица девушки и застыл в пол оборота.
– Что ты зстрьял, идьиот?! – хоть парень ей и понравился, проволочки начали выводить парижанку из себя.
– Нет-нет, ничего, – молодой человек шумно сглотнул слюну и посторонился. Как только Жене вошла, он устремился за ней. Выслушав сбивчивый рассказ, ужатый девушкой до трех предложений, набрал номер скорой помощи и назвал адрес Шайморданова.
– Тьепьерь пойдьем назад – ждать мьедицьицину, – Женевьева немного расслабилась – события снова шли по плану. Ну, почти по плану.
– Меня Георгием зовут, – почему-то краснея, представился парень, запирая свою квартиру. – Для друзей – просто Геша.
– Очьень приятно, Гьеша, – Жене наградила Георгия теплой улыбкой. – А я – Женевьева, или просто Жене.
– Геш, привет! – со стороны лестничного пролета показалась голова.
– А, Лёня, – растерянно проговорил Геша, заслоняя своей спиной Жене. – Привет.
– У нас в общаге электричество обрубили, дня на два, говорят, как минимум. Вот я и подумал – нельзя ли мне у тебя пока перекантоваться?
– Можно, только…
– Мы с Гьешей сьейчас очьень заньяты, – Жене отодвинула с пути Георгия и решительно направилась к логову Шайморданова.
– О! А чего это она… – Лёня вытаращился на девушку.
– Это – Женевьева, – перебил обесточенного Лёню Георгий. – Жене, знакомься – Леонид, мой лучший друг.
– Рада знакомству, – Леонид Жене тоже понравился – он был выше и тоньше Геши, но так же строен. Длинными каштановыми волосами и профилем напомнил ей Орландо Блума в роли Леголаса.
– Ну, у тебя и подруженция, – шепнул Лёня на ухо Геше и тихонечко присвистнул. – Только почему она совсем…
– Заткнись, – сквозь зубы прошипел Георгий. – Серьезное дело – у Шайморданова какая-то беда, сейчас неотложка приедет.
– Только не говори мне, что этого антихриста удар хватил, – не поверил своим ушам Леонид.
– Потом наговорьитесь, кукушки, – строго прикрикнула на друзей Жене. – А сейчас мнье нужна ваша помощь.
Квартира Руслана выглядела как маленький театрик военных действий или чум состоятельного оленевода, запустившего внутрь бешеного оленя. Как Женевьева и думала, за пять минут ее отсутствия Пузднецов и Шайморданов перестали скрестись, замерзнув в строгом соответствии с планом. Пока Лёня и Геша глазели на обнаженную Валю, которая продолжала лежать на полу, раскинув шикарные ноги и улыбаясь, француженка проверила, не заклинило ли дверцы холодильников, чтобы не опоздать с реанимацией. Дверцы обоих вместилищ легко приоткрылись с первой же попытки. Стараясь не впустить внутрь слишком много живительного тепла, Жене поспешила захлопнуть крышки импровизированных гробов.