Безмолвный

Увидела меня. Сужает глаза. Она меня узнала. Она в ярости. Настолько, что кажется, вот-вот вырвется.

- Ты, - бросает она. Сколько в ее голосе ненависти. Почему? Я тут ни при чем. Совершенно. – Ты жесток, - она произносит это так громко, что слышно всем. Полицейские смотрят на меня, но абсолютно без интереса. – Оба вы жестоки.

Что?

В этот миг я могу задать ей этот вопрос. Она так близко, что до нее можно дотронуться. Я даже не представлял, что на ее лице может появиться такое выражение. Она казалась такой милой. Она волонтер, она любит животных. Она застенчива. Что ж, может, все и не так. Я потерял дар речи. Что все это значит? Мориарти нанял ее, чтобы шпионить за мной?

Время упущено. Ее заводят в лифт, двери закрываются. Они уезжают.

Эмбер. Интересно, как ее по-настоящему зовут.

Господи. Шерлок погиб. Мы его похоронили, а Мориарти все еще нужно было за мной следить. Зачем? Почему я его заинтересовал? Во мне нет ничего любопытного. Нет. И тогда тоже не было. Я оплакивал Шерлока, я был растерян. Потерян. И, похоже, потерян до сих пор. Что ему было от меня нужно? Подтверждение? Должно быть, он ее подослал. Ему нужно было, чтобы она отчитывалась перед ним обо мне. Зачем? Для чего ему это? Я никогда не представлял для него интереса. Ему был нужен только Шерлок. Шерлок вызывал его любопытство. А я был лишь средством для достижения цели. Я это знаю. Зачем ему было тратить на меня время?

Он что, не поверил? Он не видел смерти Шерлока собственными глазами, в отличие от меня. Не видел, и хотел насладиться ей, воспользовавшись моим горем. Так, что ли? Мало ему было фотографий в газетах? Он хотел увидеть Его окровавленное лицо и проломленный череп? Но эту честь припасли только для меня. Закрытый показ для меня одного. Вот спасибо, Шерлок. Мало ему было похорон? Уверен, шпионы Мориарти побывали и на них.

Может, так и было. Он подослал ко мне Эмбер, приказал ей быть милой, доброй, обаятельной. Ведь я, конечно же, на это клюну. А потом выболтаю ей все свои тайны. Быть может, запла́чу и расскажу о смерти Шерлока, о том, как он выглядел, о том, что он мне сказал. Наверное, так и было. Мориарти бы точно был счастлив все это услышать. Услышать о том, что, когда я до Него добрался, пульса не было, но рука была все еще теплой. О том, что Он был уже мертв, и я хотел умереть тоже.

Он этого добивался? Ублюдок. Проклятый ублюдок.

Я ничего ей не рассказал. Я никому ничего не рассказывал, ведь это не их дело. Я поцеловал ее и ушел. Оставил ее у дверей ее квартиры. Так что в итоге я победил. Победил. Хрен тебе, Мориарти!

Может, мы стояли вовсе не у ее дверей? Пойди я с ней, думая, что мы сейчас выпьем по бокалу и ляжем в постель, на меня, возможно, опять навесили бы взрывчатку? Может, в тот раз я, сам того не подозревая, избежал смерти?

Кому нужно, чтобы я узнал правду об Эмбер? Зачем кому-то из кожи вон лезть, лишь бы показать мне, сколько в моей жизни фальши? Что дальше? Мэри? С нее тоже сдернут занавес? Кто может быть настолько жесток? Всё. Я должен это выяснить. Должен.

Надо убираться отсюда.

В лифте пахнет лимонами и хлоркой. Эмбер сейчас, наверное, усадили в машину, захлопнули дверь. Наручники пришлось сильно затянуть, у нее очень тонкие запястья. Может быть, уже приехали журналисты. Не хочу засветиться на экране. Мне и так проблем с Мэри хватает. Она со мной больше не разговаривает. И, если узнает, что я влез во что-то подобное, точно прибьет.

Кто позвал меня сюда?

Наверху странички с объявлениями указан телефон. Я позвоню. Спрошу, кто заказывал публикацию. Буду упрашивать. Объясню, что кто-то пытается разрушить всю мою жизнь. Пытается заставить поверить в невозможное. Они решат, что у меня сдвиг на теории заговора. Что я псих.

Снаружи пока нет журналистов. Никто еще не знает. А там, наверху, никто не представляет, что делать. Точно. Что делать, когда арестовывают коллегу? Это же нигде не прописано. Будут шептаться между собой, звонить друзьям и близким. Работа на сегодня замрет.

В конце улицы - небольшое кафе. Там и укроюсь. Интересно, мой сосед рядом? Его не видно, но он наверняка поблизости. Он же охранник, он наверняка поехал на арест следом за мной. Наверняка. Или же в этот раз я сбросил его с хвоста. Плохо. Можно было бы не притворяться, что я не в курсе, а спросить у него напрямую. Он должен знать. Кто гоняет меня по Лондону на все эти аресты? Что натворила Эмбер? Почему она считает меня жестоким? И с кем, по ее мнению, я работаю в паре? Кто платит тебе, Эмбер?

Кто это может быть?

Объявления. Мне помогут. Уверен, что не откажут. Кто-то же их публикует. Я выясню, кто.

- Кофе, - прошу я у девушки за стойкой. Она кивает. – С молоком, без сахара.

Кто знает, что добавили в сахар, так, Шерлок?

Набираю номер. Я просто спрошу. Может, это закрытая информация? Может, нужно какое-то удостоверение, нужна конкретная причина? Откажут, свяжусь с Грегом. Он поможет. Точно поможет.

Отвечает автосекретарь. Нажимаю цифру для связи с отделом объявлений. Мне нужно поговорить с живым человеком. Гудок, еще гудок. Женский голос.

- Мне нужно узнать, кто заказал объявление в сегодняшнем номере, - как можно официальнее говорю я. Сердце колотится чересчур быстро. Говорю, какое именно объявление меня интересует. Похоже, она готова мне все сообщить. Надо было позвонить уже давно. Почему я этого не сделал? Вероятно, это Майкрофт. Больше некому. Наказывает меня за то, что я не предотвратил смерть брата. Это не моя вина, Майкрофт. Твоя. Не перекладывай ее на меня.

- Имени нет, - говорит она. – Но есть телефон, - диктует номер.

- Спасибо.

Номер. Теперь я узнаю. Позвоню и все выясню.

Нужно помнить – это не Он. Это невозможно. Он мертв. Я не услышу Его голос, набрав номер. Его голоса больше нет. Лучше бы Грег об этом не заикался, теперь это не так легко выбросить из головы. Отключаюсь и набираю номер, пока не забыл его. Это не Он. Это невозможно. Забираю кофе. Задерживаю дыхание. Пауза. Сообщение.

Проклятье.

Номер отключен.

Отключен. Номер не обслуживается. Конечно. Разумеется. Мог бы и догадаться.

Что ж, это было бы слишком просто.

Черт. Я вам не какая-то марионетка. Нет. Не выйдет больше дергать за ниточки и вынуждать меня бегать. Это несправедливо. Кто творит со мной все это? Только один человек способен на такое. Только один может это сделать. Тот, кто настолько холоден, что спокойно вырывает мне сердце раз за разом. Отлично. Наберу его. И спрошу.

Горячий кофе обжигает язык.

- Джон, - откликается мой собеседник. Спокоен, как всегда. Разумеется. Как будто ждал моего звонка. Сидел и дожидался. Может, так и есть. Может, прямо сейчас смотрит на мое замешательство и смеется. Оглядываюсь в поисках камеры наблюдения. – Чем могу помочь?

- Это ведь ты, так? Связываешься со мной через объявления в газетах, посылаешь на все эти аресты. Это ведь ты творишь, ублюдок, - я зол. Сам не знал, что настолько, пока не услышал этот голос. Надо успокоиться. Ненавижу, когда мной манипулируют. А этот человек разрывает всю мою жизнь нить за нитью. Это несправедливо. Это неправильно. Я теперь частное лицо. Я больше не сосед Шерлока. Я больше не друг Шерлока. Я просто никто. – Это точно ты. Зачем ты это делаешь? Что натворила Эмбер? Шпионила за мной? Зачем тебе нужно, чтобы я об этом узнал? Это Мориарти следил за мной, чтобы развлечься? Или ты? Это ты нанял ее шпионить за мной?

- Спокойнее, Джон, - слышится в ответ. – Где вы?

Ему ли не знать. Он же сам меня сюда отправил.

- Ты знаешь. Я рядом с Башней 42.* Только что посмотрел, как арестовали женщину. Она заявила, что я жесток, - и не только. Она сказала, что мы оба жестоки. Кто второй? Как будто я с кем-то сговорился, как будто мне есть с кем сговариваться. У меня больше нет ни одного союзника. Есть лишь охранник да контракт на книгу. Я всего лишь писатель, чтоб вас всех. – Она заявила, что мы оба жестоки. О ком она?

Долгая тишина. Очень долгая, и я начинаю думать, что нас разъединило.