Страница 16 из 18
Крапива присел за деревом в пяти саженях от края дороги и перехватил поудобнее маузер. Забрасывал он удочку по поводу той самой тарахтелки, что под стать пулемету, только плюется пистолетными пулями. Но неизвестный лишь посмеялся, заявив, что губа у Ивана не дура.
Так что «томпсоны» им не обломились. Зато для каждого нашлось по маузеру. Все пользованные, с частично стертым воронением и царапинами на кобурах. Но в остальном оружие в отличном состоянии. Беглецы уже успели пострелять по банкам. А то как же, идти на дело с непроверенным стволом – глупость несусветная. К тому же, как оказалось, маузер куда более точен, чем пистолет-пулемет. Но вот скорострельность…
Крапива задался целью раздобыть себе такое оружие. Уж больно картина расстрела Гордея запала ему в душу. Опять же, от людей с фронтовым опытом слышал, на что способен пулемет. А чем еще является «томпсон»? Пулемет и есть. Только маленький такой, оборотистый. То, что мамка прописала.
Наконец из-за поворота появился автомобиль, взметающий за собой шлейф пыли. Он и есть. «Руссо-Балт». И номер тот самый. Крапива злорадно ухмыльнулся, вжал кобуру-приклад в плечо и взвел курок. Ну, давай, милай. Иди к папочке. Уж на этот-то раз он тебя приголубит. С гарантией. Лично мозги вышибет. Вот этой самой рукой.
«Руссо-Балт» приблизился к мосту и, как ожидалось, остановился, тут же окутавшись клубами пыли. В результате этого автомобиль практически полностью пропал из виду. Через плотную завесу проглядывали только неясные очертания черного лимузина. «Н-да. Черный цвет – он того… Маркий, просто жуть», – бог весть отчего подумалось Крапиве, наблюдающему за мостом сквозь прицел пистолета.
Но в следующее мгновение ему уже было не до этих размышлений. Потому что округа огласилась серией столь мощных взрывов, что от неожиданности – да и от испуга, чего уж там, – Крапива едва не выронил оружие. Находившийся рядом Варнак и вовсе распластался в траве.
Лошадь в повозке вздыбилась и с диким ржанием попыталась бежать. Но добилась лишь того, что повозка и грузовик на этот раз и впрямь сцепились намертво. Бедное животное, объятое настоящим ужасом, начало биться в ловушке, которую сейчас собой представляли оглобли. Правое копыто обезумевшей лошади врезалось в бедро шофера, который с криком, полным отчаяния и боли, повалился на мост.
Возчик выхватил пистолет и помчался к противоположному берегу, вывернув руку и пустив три пули в «Руссо-Балт». Ну или как минимум в его сторону. Он уже был на противоположной стороне, когда его выгнуло дугой от кем-то метко пущенной автоматной очереди.
Ничего этого Крапива не видел. Потому что попросту впал в оцепенение. Не было ни султанов земли, вздымаемых взрывами, не свистели осколки. Но страх все не проходил. Да и откуда Крапиве знать, каково это – оказаться под артобстрелом или когда позиции забрасывают гранатами. Его вогнало в ступор от беспрерывной канонады, и поделать с этим он ничего не мог.
Крапива видел, как из открытых дверей автомобиля выскочили вооруженные люди. Видел, как откинулся капот багажника, и оттуда также выскочили двое с оружием наперевес. Видел, как Купец пустил короткую очередь куда-то в направлении моста. Как потом развернулся, опускаясь на колено, поводя стволом по кустарнику рядом с дорогой. Все это он видел. Вот только предпринять ничего не мог.
К тому моменту когда Крапива наконец совладал с собой, ствол автомата уже смотрел ему в лицо. Расстояние так себе, плевое, поэтому он отчетливо рассмотрел черный провал дульного среза. А в следующий миг тот полыхнул резкой искрой. И это последнее, что видел в своей жизни Крапива…
Петр подскочил и подбежал к дереву. Деловые уже лежали бездыханными телами. Одного из них приголубил он. Второго охранник. Хм. Надо же. Крапива. Значит, все же посчитались. Вот и ладно. Было бы обидно столько намудрить, а на выходе получить одну головную боль. Или вообще пшик. Впрочем, головная боль будет, как и самое что ни на есть детальное разбирательство. А то как же – устроили целое побоище, считай, в черте города.
Но пока…
– Здесь двое! Оба готовы, – выкрикнул Петр.
– Один. Готов, – послышалось с противоположной обочины.
– На мосту двое. – Раздался запоздалый выстрел. – Оба готовы.
Вот и ладно, что готовы. Теперь осталось полиции представить все в надлежащем свете. Но трудности вряд ли возникнут. Вон оно, оружие в их руках. Налицо классическая засада. Вот только нужно внести пару штрихов. Петр подхватил руку мертвого Крапивы с зажатым в ней маузером, прицелился и несколько раз выстрелил по автомобилю, оставляя отметины на кузове и стеклах.
Все было обговорено заранее. Поэтому с остальными поступили так же. Несколько выстрелов из оружия в руках бандитов. Так чтобы и пороховая гарь осталась, и отпечатки пальцев были на месте. А то кто знает, как далеко тут шагнула криминалистика. Должно пройти. Опять же, все пятеро – беглые каторжники. Причем двое из них полтора года назад уже покушались на жизнь Пастухова, за что и схлопотали очередной срок.
Тут еще и шумиху можно будет поднять, вновь приплетя темные силы тайного клуба. Не от своего имени, конечно. От себя только некие туманные намеки, не более. Ну, к примеру, как могли беглые каторжники так быстро добраться до столицы? Ведь еще пару недель назад вовсю махали кайлами на строительстве Транссиба?
Вообще-то все должно было быть по-другому…
Петр вовсе не забывал о том, как боевики тайного клуба подобрались к семейству Игнатьевых. Поэтому, чтобы не усложнять жизнь потенциальным врагам, решил направить их действия в строго определенное русло. Для чего ему в доме понадобилась молодая служанка.
Нужную особу он нашел в приюте общества вспомоществования падшим женщинам. Не надо удивляться, есть в Петрограде таковое. Причем не одно. Пастухову известно еще как минимум о двух подобных приютах в Российской империи. В Москве и в Киеве. Там бывших проституток обучали какой-либо профессии, после чего заботились о предоставлении им рабочих мест. В основном из них готовили прислугу, портних, сестер милосердия для больниц и госпиталей, гувернанток и тому подобное. Список был довольно обширен. И призирали за этими домами дамы из высшего света. Вот такие выверты.
В петроградском приюте Петр и подобрал себе служанку по имени Глафира. Девушка не только обладала хваткой, но и оказалась прирожденной актрисой, что в свое время гарантировало ей популярность у клиентов. Она ничуть не стушевалась, узнав о том, что ей, возможно, придется играть роль обманутой полюбовницы. К прежней жизни возвращаться она не желала, но ведь тут совсем иное. Это нельзя ставить вровень с домами терпимости. Опять же, плата настолько высокая, что можно будет озаботиться собственным делом.
Словом, обо всех телодвижениях тайного клуба вокруг своей персоны, связанных с Глафирой, Петр знал доподлинно. Мало того, готовился накрыть очередную группу. Впрочем, этих убивать он не собирался, решив взять под контроль. Чтобы они дышали так, как скажет он.
Нет, в Петре вовсе не проснулся дар вербовщика или контрразведчика. Боже упаси! К чему лезть в дела, в которых ничего не смыслишь? Он только обозначал задачу и конечную цель. Остальное отдавал на откуп Акимову. Кстати, не всегда выходило так, как того желал Петр. Случалось, его начальник службы безопасности все переиначивал, и Пастухову ничего не оставалось, кроме как принять его правоту.
Так вот, пока они собирали необходимую информацию о группе и выходили на всех ее членов, Петр вдруг получил неожиданную весточку из Красноярска. К нему домой ни с того ни с сего заявился его компаньон по золотым приискам, Завьялов Игнат Пантелеевич. Да не один, а в компании с охотником из села Моты близ Слюдянки, где Петр отбывал ссылку. Было дело, не без участия Петра и Кессениха охотнику Семену Алешину спасли жизнь да жену вырвали из бандитских лап.
Охотник поведал об одном занимательном происшествии. Несколько дней тому назад нашли они с товарищами в лесу близ тракта раненого. Тот только день и продержался. Но прежде чем отдать богу душу, рассказал о побеге с каторги небезызвестного Крапивы с подельниками. И что тот собирается порешить Пастухова, которого за глаза звали Купцом. А еще сказал, что помогают беглым его бывшие хозяева.