Страница 109 из 159
— В Клёсов.
— Боже вас сохрани, не ездите. Вчера туда полно немчаков понаехало, а утром сюда должны прибыть. Даже специальный поезд заказали.
— Вот и пошлем им поезд.
И мы двинулись к заминированному мосту. Петя Голуб хорошо заправил топку, подкачал в котел воды, открыли сифон, песочницу, чтобы под колеса песок сыпался. Шли, как говорится, «внатяжку». А когда поезд начал набирать скорость, я открыл на полный клапан регулятор и скомандовал:
— Петя, прыгай! — И выскочил сам.
Поезд без машиниста на большой скорости мчался к мосту. Я боялся, как бы паровоз не сошел с рельсов, тем более что перед самым мостом был небольшой поворот. Но прошла минута, две — и послышался страшный взрыв. Паровозы, точно игрушечные, налезая друг на друга, полетели под мост. Этот взрыв послужил сигналом. Раздался еще один, еще и еще. Это рвались мины под электростанцией, мастерской, водокачкой…
Задание было выполнено. Первое наше задание. Довольные успехом, мы возвратились в отряд и улеглись отдыхать.
Хотя я перед этим не спал целую ночь, но от волнения не мог заснуть. Мысленно повторял всю операцию, анализировал наши действия. Уже светало, когда я наконец заснул.
А утром нас поздравляли.
Прошло несколько дней. Меня вызвал командир отряда.
— Ну, Гнидюк, уже отошел после «паровозной эпопеи»? Молодцы, ребята, почин сделали хороший. Теперь перейдем на Здолбуновский узел. Садись и внимательно слушай. Есть одно срочное задание. Прежде всего на станции в Здолбунове нужно создать из местных железнодорожников подпольную группу… Пойдешь туда не один. С тобой будут Середенко, Яцюк, Приходько. Ведь ты их знаешь, с одного самолета прыгали?
— Не только прыгали. Мы вместе когда-то служили на Ковельской дороге, вместе эвакуировались, а после работали на Пензенской дороге…
— Значит, друзья-приятели? — улыбнулся Медведев. — Это хорошо… Старшим группы назначаю тебя. И помни: дружба дружбой, а дисциплина, взыскательность — прежде всего…
Мне стало неловко: я — старший. Хотел было отказаться, но Медведев не дал и слова сказать и продолжал:
— Ты, может, думаешь, решали вслепую? Нет, парень! Здолбуновская операция разрабатывалась еще до вашего прибытия в отряд. Мы заочно знали каждого из вас и хорошо обдумали, кто какое должен выполнять задание, кому поручить руководство здолбуновским подпольем. Да, да, не смотри на меня круглыми глазами! Именно руководство подпольем. Отряд в лесах, далеко от Здолбунова, а ты там будешь, так сказать, полномочным представителем командования, и тебе часто придется самому, без наших советов и подсказки, принимать решение.
Медведев посмотрел на меня, и в его взгляде я увидел и требовательность командира, и вместе с тем что-то теплое, родное. Разве не такими же глазами смотрел на меня отец, снаряжая из родного села в Ковель, на курсы машинистов?
— Понял, Дмитрий Николаевич! Когда прикажете приступить к выполнению?
— Ты больно горяч, парень! Никогда не спеши, на все свое время. А сейчас почаевничаем. Люблю попить чайку по-домашнему. — Медведев усадил меня на лавку, а сам принялся «накрывать на стол»… Налил в эмалированные поллитровые кружки кипятку, потом вытащил из-под лавки рюкзак, достал оттуда банку, перевязанную розовой ленточкой, и пояснил:
— Это мой «НЗ». Татьяна Ильинична дала, еще когда был в Москве… — Вздохнул. Задумался на минутку. — Она у меня чудо, а не жена: хорошая подруга жизни, прекрасная хозяйка… — Снова задумался. — Да ты ешь, не стесняйся… — И начал накладывать мне варенье на хлеб.
И куда делось мое волнение? От этой непосредственности, теплоты, сердечности на сердце стало покойно.
На следующий день разговор с Дмитрием Николаевичем был короткий. Он еще раз подчеркнул, какое важное значение для советской разведки имеет Здолбуновский железнодорожный узел, уточнил задание и, пожелав успеха, отослал меня к Кочеткову.
У Виктора Васильевича я застал Середенко, Голуба, Яцюка, Приходько и еще одного моложавого мужчину.
— Знакомьтесь — Иван Царенко, — сказал Кочетков, представляя незнакомца. — В отряд пришел добровольно, несколько дней назад. Сам из-под Здолбунова, у него там много знакомых, родня. Знает все ходы. Так что получаете хорошего провожатого. Собирайтесь, а завтра с рассветом — в дорогу. А ты, — обратился он ко мне, — останься.
Виктор Васильевич предложил мне сесть, и мы начали в деталях обсуждать план операции.
— Нам известно, — сказал Кочетков, — что в Здолбунове действуют патриоты. Но действуют стихийно, маленькими группками, ограничиваются мелкими диверсиями. Нас это, ясное дело, не удовлетворяет. Здолбуновский узел для нас важен прежде всего не как объект диверсий, а как неисчерпаемый источник всякого рода информации. Поэтому мы даже заинтересованы в том, чтобы в Здолбунове было относительно спокойно, чтобы не создавались лишние трудности для разведки. Пусть горят цистерны с горючим, пусть летят под откос платформы с орудиями, — но не в самом Здолбунове, а на известном расстоянии от него. Гитлеровцы не должны догадаться, что это дело рук здолбуновских подпольщиков.
Я ушел от Кочеткова, когда на лес опустилась теплая летняя ночь. Отойдя на несколько десятков шагов, лег навзничь на траву. В темной бездне неба мерцали далекие искорки-звезды. Говорят: у каждого человека — своя путеводная звезда. Какая же моя?
Путеводная звезда… Нет, это глупости! Каждый сам себе выбирает путь в жизни. И как важно не ошибиться в выборе! Я не жалею, что путь у меня не гладенький, как пол в танцевальном зале, что он не увенчан розами. Не жалел, когда сидел за решеткой в польской дефензиве. Не жалею и теперь, став партизаном, разведчиком. Тяжело тут будет, я знаю. Один неосторожный шаг, одно слово могут стоить жизни. Но не нужно делать этих неосторожных шагов, не нужно кидать необдуманных слов. Прежде всего — трезвый расчет. Хорошенько отмерь, прежде чем резать. И я отмеряю. В пятый, в десятый раз обдумываю, со всех сторон анализирую задание, на выполнение которого мы выступим через несколько часов. Друзья мои не подведут. А тот, шестой, новичок? Как его — Царенко? Кочетков сказал, что это задание будет для него пробой, советовал хорошенько присмотреться к новичку. На всякий случай не назвал ему даже наших имен. Конспирация, ничего не поделаешь.
Будь осторожен во всем, повторял я. Теперь ты отвечаешь не только за самого себя, а и за пятерых товарищей, их судьба тебе доверена. Смотри же не ошибись!
НЕУДАЧНАЯ ПОПЫТКА
Шли тихо, строго придерживаясь заранее разработанного маршрута и четкого графика: через каждый час — десять минут отдыха. Переговаривались только шепотом. Переходя дороги и песчаные места, запутывали следы. Когда долетал какой-нибудь подозрительный звук, прятались в канавы или кусты и выжидали. И шли дальше.
Когда вечерние сумерки окутали землю, мы остановились в густом соснячке, километрах в десяти — двенадцати от Ровно. Тут можно было бы заночевать, а кого-нибудь из ребят выслать на разведку: наладить связь со Здолбуновом, а после уже перебираться туда всем.
— Ну, товарищи, — сказал я, — здесь остановимся на ночлег.
Царенко мое решение не понравилось.
— Чего нам тут целую ночь валяться, когда до Здолбунова километров двадцать, не больше? Давайте чуть отдохнем, перекусим — и в дорогу. Отоспимся в Здолбунове.
— А у кого именно? — спросил я.
— О, не беспокойтесь, — уверенно ответил Царенко. — У меня полгорода знакомых. Я в Здолбунове могу устроить на ночь не пятерых, а весь отряд!
— Товарищ прав, — поддержал его Николай Приходько. — Дойдем до города, а там и заночуем. Сейчас девять часов. Выйдем через полчаса и часа в два будем на месте…
— Дискутировать не будем, — перебил я Приходько. — Решено: останавливаемся здесь. Пойди лучше набери валежника на костер…
Развели костер, напекли картошки, открыли тушенку. Ужинаем.
— Все-таки я не понимаю, — говорит Царенко, — зачем нам ночевать в лесу?