Таблетки

Сначала я хотел бы рассказать о встрече с Геральдиной, которая произошла совершенно случайно в одном милом ресторанчике в центре города.

У меня выдалась пара свободных и лишенных смысла часов, которые мне захотелось провести в окружении белых скатертей и шикарного убранства, поедая нечто вкусное и дорогое. Я сел за руль своего седана небесного цвета и помчался по городским улицам. Из динамиков с дикой мощью вырывалась музыка. Она заполняла пространство вокруг меня. Она заполняла меня.

Оставив машину неподалеку от входа, я вошел в ресторан, название которого все равно вам ничего не даст. Бесполезная информация, не иначе. Как бы он ни назывался, блюда там подавали отменные. Я сел за столик на двоих и, поддавшись привычке, осмотрелся по сторонам. Ничего необычно. Немного посетителей, и все с легким налетом наглости на лицах. Мужчины и женщины, упивающиеся своими статусами в обществе. Но кто я такой, чтобы осуждать их за это?

Расторопный официант, облаченный в кристально белую рубашку и черные брюки, предложил мне ознакомиться с меню и уточнил, желаю ли я отведать аперитив. Я кивнул и заказал мартини с водкой. Достал из кармана пластину с таблетками. Положил одну на язык. Проглотил. Выдохнул.

Я заказал себе соте из мидий и спагетти с чернилами каракатицы с морепродуктами. Из напитков выбрал белое вино. Мне нравилось пить вино днем. Лишь небольшое его количество в сочетании с таблетками давало эффект легкости тела, добиться которого мне удавалось крайне редко.

Ожидая, пока принесут блюда, я просматривал ленты новостей и разглядывал безвкусные фотографии людей, о которых мне не было известно ровным счетом ничего. Я видел их улыбки, я представлял их радость, но никак не мог свыкнуться с мыслью о том, что все это реально. Фотографии казались мне неким вымыслом, который придумывают люди, чтобы их жизни казались нескучными.

Подобно скоростным поездам, линии новостных сводок проносились мимо моих глазах. Трубили пароходы сенсаций, взлетали в небо и стремительно падали курсы валют. Я увлеченно следил за движением жизни, но когда официант принес соте из мидий, все это совершенно перестало меня интересовать. Могу поспорить, подобное происходило со всеми, кто находился в том шикарном зале.

Когда дело дошло до спагетти, я совершенно потерял голову. Содержимое капсул к тому времени уже стало понемногу всасываться в стенки желудка, а вино лишь добавило остроты ощущений. Я наслаждался каждым кусочком прекрасного блюда, чувствовал его вкус каждым ничтожно маленьким вкусовым рецептором языка. Внутри меня разворачивалось прекрасное событие, которое по величию своему, как мне казалось, было сродни написанию фресок Сикстинской Капеллы. Я чувствовал, что все еще жив.

Не успел я вдоволь насладиться блюдом, как взгляд мой упал на знакомое лицо. Точнее, на знакомый профиль лица. Строгость этого профиля нельзя было спутать ни с чем другим. Ее лицо я мог узнать среди тысячи лиц. Это была Геральдина.

Она обедала в компании хорошенькой девушки, облаченной в легкое платьице кремового цвета. Сама же Геральдина, как и всегда, была одета в костюм в полоску и выглядела на фоне своей спутницы достаточно мужественно.

Они пили вино и живо беседовали о чем-то, что вызывало улыбки на их лицах. Ярко накрашенные губы Геральдины и нежный цвет губ ее спутницы… я смотрел на них поочередно, дожевывая спагетти и запивая его вином. Мне буквально вкусно было наблюдать за их губами, изгибающимися время от времени в приветливых улыбках.

Официант поинтересовался, понравились ли мне блюда, но я не ответил ему. Я был очарован разговором двух дам, сидящих напротив меня.

Я наслаждался тем, как они целуются украдкой, будто бы опасаясь быть замеченными. Но я и не думал, что кто-то в моем мире еще опасается быть пойманным за подобное. Я считал, что все это стало нормой. Эти две персоны как будто бы принадлежали другому миру, другой эпохе. Будто бы вырвались со страниц книг старого фантаста вроде Джеймса Балларда. Я хотел видеть сюжет, полный странных событий. Я хотел, чтобы они продолжали целоваться.

Я проводил их взглядом до выхода. Они шли плечом к плечу, почти касаясь друг друга пальцами рук. Недосказанная нежность. Нежность кремового цвета, и строгость костюма. Я влюблялся в их образы с каждой новой секундой.

Кинув на стол сумму денег, достаточную для оплаты счета, я поспешил за Геральдиной и ее спутницей. Они скрылись из вида за входными дверями ресторана. Люди смотрели мне вслед, но я шел вперед, как оглушенный взрывом зверской силы. Я пробирался сквозь толпы спешащих по улицам людей, заряженных химическим счастьем. Я смотрел вслед двум образам, в которые, казалось, влюбился безоговорочно. Так влюбляются впервые, буквально теряя голову от внезапно нахлынувшего чувства легкости, но никак не пустоты внутри. Все это была химическая реакция. Внезапная и сильная, как удар морской волны о скалы.

На перекрестке я потерял их след. Остановившись, я достал из кармана телефон и набрал номер Дины. Я помнил его наизусть, потому не записывал в телефонную книгу. Это было мне ни к чему.

Иван Капустин позвонил мне в самом начале рабочего дня. Он был весьма взволнован, оттого голос его дрожал. Мы договорились с ним о встрече, и весь день я занимался вопросами подготовки его смерти. Что ж, могу признаться честно, смерть его не доставила мне больших хлопот. А вот нашим техникам пришлось потрудиться на славу.

На их голову свалилась сложная задача по созданию подводного мира со всевозможными нюансами, такими, как преломление света и огромных размеров экосистема. Но самым сложным моментов оказалась хватка акулы.

Добиться нужного эффекта при помощи голограммы было непросто. Стажеру технического отдела, который лишь только-только ознакомился с базовыми понятиями, пришлось быть первым подопытным. Акула разорвала его в клочья не меньше двадцати раз. Но самым забавным аспектом работы оказалась его реакция на вещество…

Вообще, любого ощущения можно добиться, задействовав определенные рецепторы и гормоны. Гипофиз, гипоталамус, эпифиз. Надпочечники. Эндокринная система. Синапсы. Слова, которые многие люди когда-то слышали в своей жизни, но не особо придавали им значения. До поры, до времени, разумеется.

Нервные импульсы не могут передаваться только посредством электрических разрядов. В дело вступает химия. Более подробно я вам об этом рассказать не смогу, потому что и сам знаю все лишь по простым примерам, приводимым нашим добрым доктором со странным именем и огромной седой бородой. Подобно заправскому Санта-Клаусу (ему не хватало только красного кафтана и саней с оленями), он изредка выбирался из лаборатории, которой руководил, и приносил нашему отделению подарки в виде новых разработок. У него в подчинении были честные и трудолюбивые эльфы-лаборанты, ребята со специфическим чувством юмора. О, нетрудно представить, сколько всего интересного приходило им в головы при создании разного рода веществ.

На первом тестировании вещества под названием b-1, подопытный в момент нападения на него акулы стал хохотать как безумный. Некоторые из техников не на шутку перепугались, но все закончилось довольно быстро — парень просто пришел в себя и удивленно огляделся по сторонам.

А вот другое тестирование многих, включая и меня самого, повергло в самый настоящий шок. Стажер, получив дозу доработанного b-1, «нырнул» в искусственное море и стал наслаждаться видами. Он буквально чувствовал давление воды, нарастающее с каждой секундой погружения на глубину. На нем было снаряжение для подводного плавания, кислорода в баллонах было достаточно. Могу поспорить, что он испытывал легкое ощущение эйфории, потому что окружающее его пространство выглядело, прямо скажу, шикарно.

Я стоял за стеклом, разделяющим две одинаковые комнаты. Рядом со мной была Дина и еще пара человек из технического отдела. Все они время от времени поглядывали в мою сторону с какой-то болезненной подозрительностью. Я отвечал им хмурым взглядом.